Полицейский сержант, доставивший его, остался у дверей, закурил и ретировался через несколько минут, как только в комнату вошел высокий, худой человек с коротко подстриженными волосами, однако не так коротко, как обыкновенно стригут волосы полицейские, служащие в армейском управлении. На нем были синие брюки и голубая рубашка с закатанными рукавами, узел галстука ослаблен. Пиджак он, должно быть, оставил где-нибудь в другом месте.
- Очень приятно, доктор Бернардес, - обратился он к Рамиро, протягивая руку.
Рамиро подал ему свою и кивнул. Он старался вести себя осторожно, не говорить лишнего.
- Итак, доктор, я начну с самого существенного: надеюсь, что вы извините нас за беспокойство, но мы нашли труп человека, который был вашим другом, доктора Браулио Теннембаума… - Он сделал паузу, чтобы зажечь сигарету, сквозь дым пристально глядя на Рамиро.
- Труп? - повторил Рамиро тонким голосом, выдерживая взгляд того, другого, и оставив рот полуоткрытым.
- Именно так. Кажется, это несчастный случай, но вы понимаете, конечно, что мы должны это установить досконально. Вы курите?
- Да, спасибо. - Рамиро взял у него пачку и вытащил оттуда сигарету.
Он очень нервничал и позволил себе не скрывать этого. Надо показаться очень взволнованным: хорошо бы тот в это поверил.
- Где это случилось? Что за несчастный случай?
- Тело мы нашли внутри "форда" 47-го года. Похоже, он потерял контроль над машиной и свалился в один из рукавов Рио-Негро, близ дороги номер одиннадцать. Насколько нам известно…
- Черт побери, - перебил его Рамиро, качая головой.
- Что такое?
- Боже мой, - он провел рукой по волосам, как будто в отчаянии. - Я ведь друг семьи и предполагаю, что именно поэтому вы меня вызвали. Вчера ночью я ужинал с ними. Вдобавок, машина не моя: мне ее одолжили. И если тебя вызывает полиция, в наши времена… есть от чего разволноваться.
- Нас интересуют кое-какие подробности, поэтому мы вас и пригласили.
- Да, конечно. - Рамиро продолжал притворяться обеспокоенным. Даже опечаленным, подумал он мучительно, встревоженным, потому что положение его и впрямь было тревожным.
- Понимаю, вы потрясены, но мне надо задать вам несколько вопросов.
- Пожалуйста, сеньор…
- Альмирон, инспектор Альмирон.
- Что вы хотите знать, инспектор?
- Насколько нам известно, вы были последним, кто видел его.
- Предполагаю, что это так. Не знаю, с кем он мог встретиться потом.
- Мне хотелось бы, чтобы вы нам объяснили как можно подробнее, что вы делали вчера ночью.
Рамиро молчал, сказав себе, что было бы неплохо изобразить некоторую неуверенность; да и вообще он не собирался вот так сразу выложить все, что он знал.
Альмирон добавил:
- Поймите, доктор, что это почти формальность. - Он подчеркнул слово "почти".
- Да, да, я просто припоминаю… Хорошо, так вот, я был приглашен на ужин к Теннембаумам; около полуночи я собрался уходить, но машина "форд", о которой вы упомянули и которую мне одолжил мой друг Хуан Гомулка, не трогалась с места. Предполагаю, что мотор заглох, кто его знает… Тогда хозяева предложили мне переночевать в Фонтане. Сам Теннембаум убеждал меня в том, что мотор может совсем испортиться по дороге. Это мне показалось разумным потому еще, что было уже очень поздно, за полночь. Я остался, но никак не мог заснуть. Жара была адская, вы знаете, даже ночью, а я только что уехал из зимней Европы… И вдобавок еще не в своей постели… не знаю почему, но я решил все-таки попытаться еще раз…
- Вы помните, в котором часу?
- Да, конечно, не точно… но было, вероятно, около половины третьего или трех часов утра.
- Продолжайте, пожалуйста.
- Во дворе, как раз когда я смог наконец запустить мотор, появился доктор Теннембаум. Он даже испугал меня, так как я был уверен, что он уже спит. Он пригласил меня выпить вина, хотя сам был уже порядком… был очень пьяным, и я не согласился, но все-таки он влез в машину и попросил меня отвезти его в город, в Ресистенсию. Я не мог отказать ему, поймите, я не хотел ему перечить. Люди, когда они выпившие…
- Что случилось дальше?
- Потом мне стало плохо. Что-то с желудком, но не из-за алкоголя. Я остановил машину, и меня вырвало. Появилась патрульная полицейская машина и проверила наши документы. Не знаю, в котором часу это было. А потом мы подъехали к моему дому, и Теннембаум попросил меня одолжить ему машину. И я опять не смог отказать ему, о чем сейчас очень жалею. Доктор был взвинченным, пристал ко мне. Потом уехал.
- Полицейская машина подъехала к вам в три часа двадцать пять минут, - сказал Альмирон, и Рамиро подумал, не хочет ли он показать, что знает гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. - Так где же вы расстались?
- У моего дома.
- Сказал ли он вам, куда он направляется?
- В бар "Да Естрелья".
- Помните ли вы, в каком часу вы распрощались?
- Нет, но думаю, что было около четырех часов утра. Может быть, немного позже. Я еще почитал и потушил свет ровно в пять. Это я помню точно, потому что посмотрел…
- По словам судебного врача, смерть наступила около половины шестого. Что вы делали в этот час?
- Спал, естественно. - Рамиро улыбнулся. - Не знаю, смогу ли я это доказать, инспектор. Я один из подозреваемых, не так ли?
- Я не сказал, что Теннембаума нашли убитым. Просто мы стараемся уточнить некоторые факты.
- Понимаю. - И сразу добавил: - Инспектор, я знаю, что вы сейчас допрашиваете меня, но позвольте и мне задать вам несколько вопросов: вы думаете, это дело связано с мятежниками?
- Нет, я этого не думаю, - отмахнулся Альмирон.
"Значит, для этого кретина все это не так серьезно, - удивился Рамиро. - Что за страна: один убитый ничего не значит! Чины и повышения они приобретают, преследуя мятежников".
Альмирон смотрел на него вопросительно.
- А другой вопрос?
- Что?
- Вы сказали, что хотите задать мне несколько вопросов.
- Ах да. Как вы думаете, мог ли Теннембаум покончить с собой?
- Не знаю. Не нахожу причин. Но и на несчастный случай не похоже. - Альмирон подумал минуту, как будто сомневаясь, стоит ли говорить то, что он хотел сказать. И он произнес: - Есть следы, удостоверяющие, что машина некоторое время стояла на обочине дороги. Ни один самоубийца не останавливается, чтобы обдумать что-то в последнюю минуту, а уж пьяница и подавно не продумывает плана своих действий за сто метров до места столкновения.
- Но что же это?.. Убийство? Но вы сами сказали, что не верите, что Теннембаума кто-то убил.
- Но я не сказал, что отрицаю это.
- Понимаю.
Альмирон встал.
- Вас отвезут домой, доктор, и простите за беспокойство. Прошу вас не выезжать из города, не сообщив нам. Думаю, что вы не хотите ничего больше добавить к сказанному, не так ли? Кто-нибудь, может быть, видел вас или вы еще что-нибудь делали…
Рамиро на секунду задумался. Он вспомнил водителя грузовика, но ему некуда было отступать из-за запутавшей его лжи.
- Нет, - сказал он, - мне нечего добавить.
XIV
Около шести часов Рамиро говорил по телефону с Хуаном Гомулкой, который был как будто в хорошем настроении, слушал пластинку Леона Хиеко, после того как проспал сиесту, как он сам ему об этом рассказал. Но его мирный голос, его веселье исчезли, когда Рамиро объяснил ему, что его разбитая машина находится, должно быть, в полицейском гараже. Тот начал кричать, ругаться, сказал, что между ними все кончено, что Рамиро воспользовался его добротой. Рамиро слушал его стенания, со всем соглашался и обещал оплатить ему все расходы, как только сможет это сделать. Гомулка клялся, что никакие деньги в мире не возместят ему моральных убытков, потому что починил "форд" своими собственными руками, все части были подлинными… я тебе этого никогда не прощу, мне не хочется жить!..
Рамиро повесил трубку и принял холодный душ. Потом он оделся и отправился на конечную остановку автобусов. Он сядет в автобус, который отвезет его в Фонтану, он не мог не присутствовать на похоронах Теннембаума. Потом он отыщет кого-нибудь, кто привезет его назад, или сядет в другой автобус, а потом проспит двадцать четыре часа кряду. Что же касается истории с убийством, то ему оставалось только мысленно просить у судьбы удачи.
На похоронах было много народу, и все обсуждали, какой ужасной смертью погиб бедняга… досужие разговоры. "Как будто смерть не ужасна сама по себе…" - подумал Рамиро. Были и намеки на то, что могло произойти нечто другое, и под этим подразумевалась возможность убийства или самоубийства. Никто не верил, что это просто несчастный случай, и это всех возбуждало. Рамиро смутился, когда заметил, что в его присутствии разговоры становились тише. Впрочем, подумал он, может, это мания преследования.