Подъехав к дому, он остановил машину, сказал Теннембауму, чтобы тот подождал его несколько минут, и, не дождавшись ответа, вошел в дом. Он собрался быстро и в полной тишине: паспорт, несколько тысяч новыми деньгами, пятьсот долларов, которые он не успел разменять, брюки, рубашка - положил все в пластиковый мешочек из-под продуктов. Крадучись, вышел из дому, будто он был здесь чужим, не взглянув ни на мать, ни на младшую сестру.
Рамиро сел в машину и поехал к центру. Уже двадцать минут пятого, и, как ни старайся, он будет на границе только днем. Но если он вообще хочет добраться туда, нельзя больше терять времени. Он устал, все осточертело ему, хотелось спать, будущее пугало, как ни старался он о нем не думать. Но в глубине души он чувствовал себя беглецом, убийцей, которого будут искать вдоль всей границы. Даже Парагвай не был верным убежищем, но больше ехать некуда. Надо пересечь Парагвай, а потом спешить в Боливию, в Перу, на Амазонку. Хоть к черту на рога, сказал он себе, но надо действовать немедленно.
Рамиро резко затормозил на углу улицы Гуемес и проспекта Девятого июля.
- Вот и приехали, доктор. Теперь говорите, куда вас подкинуть.
- А сам-то ты куда едешь? - Голос Теннембаума прояснился.
Рамиро подумал, что тот воспользовался минутным ожиданием и вздремнул. Или успел помочиться, что пьяным всегда полезно.
- Я еду ловить рыбу.
- В такой час?
- Послушайте, старина, давайте на этом кончим, ладно? Я поеду, куда мне вздумается, и уезжаю сию минуту, понятно? - В конце концов, ясно, что он никогда больше не встретится с Браулио Теннембаумом. Наоборот: он постарается отъехать от него как можно дальше, так как погоню за ним организует именно этот человек, когда через несколько часов обнаружит труп своей дочери.
- Ты меня не оставишь, - холодно сказал доктор.
- Что у вас на уме? - спросил Рамиро со страхом, осторожно, но голосом звонким и суровым.
- Будем продолжать пить. И разговаривать.
- Послушайте, вы хотите того, чего я совсем не хочу. Вылезайте.
- Ты меня не оставишь, мать твою растак, - медленно проговорил доктор ледяным тоном. - Ты думаешь, я не видел, как ты вчера смотрел на Арасели?
VII
Это было обвинение, оно испугало Рамиро, и без дальнейших слов он сильно ударил доктора кулаком в подбородок. Теннембаум не ожидал этого, он упал назад, ударившись о дверь. Но не потерял сознания; он захрипел, выкрикнул несколько проклятий и потянулся к нему, чтобы тоже ударить. Свой второй удар Рамиро рассчитал лучше и попал прямо в переносицу. Третий раз он ударил правым кулаком в подбородок. Доктор потерял сознание.
Через десять минут "форд" уже летел по шоссе, и, хоть у этой старой модели не было спидометра, Рамиро подсчитал, что делает не менее ста тридцати километров в час. Эта заезженная машина тридцатилетней давности не могла развивать большую скорость, но и это было неплохо. Гомулка возился с ней с фанатичным упорством, и мотор работал, как новенький.
Пропадать так пропадать, подумал Рамиро, теперь только вперед, потому что больше деваться некуда. Терять - убить. Отправляться - лишаться. Лишаться - лишиться. Убить - хоронить. Хоронить мертвых. Хоронить - копать. Копать - пропадать. "Итак, я пропал". Жонглируя словами, он старался не думать. Но как ни старайся, мысли крутились вокруг одного и того же: он сделал все метко и точно - не сломал ни одной кости, не выбил ни одного зуба. Рамиро оглушил доктора, не оставив следов. Его поразило собственное хладнокровие. Рамиро и не подозревал, что человек, невольно превратившийся в убийцу, сможет победить в себе все предрассудки и стать расчетливым и холодным.
Как тогда, в детстве, много лет тому назад, когда умер его отец и они с матерью и сестрой на какое-то время решили покинуть свой дом. Они переехали к родственникам, в Китилипи, где в эту пору шел сбор хлопка, что несколько отвлекало его мать от ежедневных рыданий. Однажды, в конце недели, Рамиро понадобилось съездить в Ресистенсию, чтобы сдать анализы, он чем-то болел, сейчас уже не вспомнить, и зашел домой. Его дядя Рамон ждал его в машине, а Рамиро искал в доме какую-то одежду для матери. Когда они уезжали, мать, видно, недостаточно хорошо заперла окна, и в дом пролезла целая кошачья семья, которая обосновалась в комнате под столом. За несколько недель коты успели захватить всю столовую и кухню. Рамиро почувствовал глубокое отвращение и страшно разозлился, когда увидел, как два огромных кота убегали, услышав его шаги. Увидев грязь, экскременты, он остановился как вкопанный и тут заметил четверых малюсеньких котят, которые, двигаясь почти ползком, вылезали из-под стола в поисках более надежного убежища. Тогда он хладнокровно закрыл окна, которые выходили в коридор, дверь, которая вела в кухню, и ту дверь, которую он сам только что открыл. Возбужденный своей местью, он вернулся в машину, где его ждал дядя Рамой. Когда они почти месяц спустя вернулись в Ресистенсию, мать и его младшая сестра Кристина пришли в ужас, увидев маленькие трупики, разложившиеся настолько, что шерсть прилипла к полу, будто вросла в него. Воняло нестерпимо, а он, ни в чем не признавшись, отправился в кино и просидел там до вечера, смотря несколько раз подряд одну и ту же картину с Луисом Сандрини.
- Холодный, бессовестный, - сказала ему Дорин, та нежная девушка из Венсена, которую он любил, когда он рассказал ей об этом случае.
Теперь он вспомнил, что тогда, той ночью, она отказалась от близости с ним. "Холодный, бессовестный", - повторял он про себя, глядя на Теннембаума, который полулежал в глубоком обмороке на другом сиденье. То, что он намеревался сделать, было отвратительно, он прекрасно это сознавал. Но у него не было выбора. Пропадать так пропадать… Да, его карта бита, и уже ничто не может остановить его.
Он не хотел убивать Арасели. Господи, конечно же, нет, он хотел только любить ее, но так случилось… Ну хорошо, она сопротивлялась, это правда, и он, конечно, не должен был бы… Лучше об этом не думать… Дело сделано, и все пошло к черту. Никогда еще обладание женщиной не стоило ему так дорого! Он ужаснулся собственному остроумию… "Я чудовище, я стал чудовищем! И виновата в этом луна. Она слишком накалена, эта луна провинции Чако. Особенно если не видеть ее восемь лет. Терять так терять. Я пропал". После того как он пересек развилку трех дорог на западном выезде из Ресистенсии, он проехал мост через Рио-Негро и свернул на дорогу номер шестнадцать. Чуть дальше текла речка, рядом с которой не стояло никакой таблички с названием. Он съехал на обочину, не доезжая двухсот метров до мостика. Рамиро затормозил, стараясь не оставлять следов на асфальте, и понял, что надо действовать очень быстро, именно так, как он и собирался, когда Теннембаум стал надоедать ему и пришлось его ударить. Не поедет он ни в Парагвай, ни куда-либо еще, а лишь к себе домой.
"Только бы не проехала встречная машина", - молился он мысленно, хотя в этот час, в пять утра, на дорогах и так было мало машин. Шоссе было совершенно пустынно. За все это время он встретил только два грузовика, одну машину, которая ехала с севера (вероятно, по направлению к Буэнос-Айресу, так как номер машины был столичным), и один автобус компании "Годой", который курсировал между Ресистенсией и Формосой. Рамиро вышел из машины и передвинул тело Теннембаума так, словно тот сидел за рулем. Он засомневался на секунду, стереть ли свои отпечатки пальцев с руля, но сразу отбросил эту мысль. Само собой разумеется, что он управлял этой машиной, дело-то не в этом. Он положил руки доктора на руль и на рычаг скоростей. Пусть думают, что Теннембаум в пьяном виде совершил безрассудный поступок. Может решат, что он изнасиловал свою дочь, а потом в отчаянии покончил с собой в этом странном месте, на мосту, с которого Рамиро решил столкнуть старый "форд".
Правда, его все равно ждет масса неприятностей, но он все-таки сумеет вывернуться. Теперь-то он твердо знал, что способен на такие поступки, которые раньше ему и в голову не приходили. Отчаявшийся человек способен на все. А он стоит уже на краю. Доктор стал мешать, надоедал ему и, очень может быть, пытался подстроить ему ловушку. У Рамиро не было другого выхода, и поэтому он бил его, пока не лишил сознания, а теперь убьет. Терять уже нечего… И кроме того, он знал, что ответит полиции: Теннембаум, вдребезги пьяный, разбудил его… в котором часу? Да, в три он подошел к Рамиро, который сидел в машине и курил. Именно так, а он разбудил его без четверти три, и Рамиро не смог отказать ему. Ведь доктор был хозяином дома… "Скажу, что он принимал меня прекрасно, ужин был великолепен, и после стольких лет… ведь он был другом моего отца… он был назойливым, нервным, как будто что-то с ним произошло, но я тогда не знал, что это могло быть… я просто думал, что в пьяном виде он становится гнусным, откуда я мог знать, что он изнасиловал свою дочь… мы поехали в бар "Да Естрелья", чтобы выпить еще вина. Потом нас остановила полицейская машина, скажу я". Рамиро улыбнулся, поворачивая тело доктора и думая, как удачно получилось, что можно было сослаться на эту встречу. Полицейские признают, что и впрямь останавливали их, подтвердят час и повторят, что доктор был вдребезги пьян, а Рамиро был трезв.