- А это ещё как? - Не отрываясь от контроля за восстановлением буржуйки, спросил ротный. - Какая такая корова?
- О-о… Да это целая история… Так сказать, военно-приключенческий детектив… Правда, с печальным концом… - После этих слов я рассмеялся уже без прежней иронии, но зато с нынешним превеликим удовольствием. - Представляешь! Почти всю Рязанскую область пешкодралом обошли и практически везде нас встречали чуть ли не с хлебом-солью… Ну, с домашним молоком или водкой, это уж точно!..
Но… Летом на очередных учениях в этом самом Чучковском районе одна наша подгруппа прошла поздним-препоздним вечером через полуразвалившийся колхоз с названием "Сорок лет без урожая". А местные жители там - ну, такие ушлые пройдохи… Своего счастливого шанса никогда не упустят… Уже утром нас всех срочно по радиосвязи собрали в пункте сбора, где руководитель учений полковник Некрасов.
Нервно докурил свою последнюю сигарету из пачки… И задушевным голосом нас спрашивает: "Ребята! Ну, зачем же вы её убили?" А мы же ничего ещё не знаем! Подумали, что на нас хотят чей-то труп повесить…
- Мокруху пришить! - рассмеялся Иваныч. - Столетней давности…
Я тоже посмеялся, но так… чуть-чуть… Больше из вежливости… Начальство же всё-таки…
- Мы молчим, как брянские партизаны… А преподаватель стал по-новой допытываться… Мы не выдержали и решили уточнить: "Кого хоть убили-то Старушку мхом заросшую или девку симпатичную?" А Некрасов своё гнёт: "кто же из вас пристрелил одну-единственную колхозную корову?.." Тут-то дело и прояснилось!.. Оказывается, ещё ночью эти оголодавшие селяне дозвонились до дежурного по нашему воздушно-десантному училищу и нагло заявили ему, что через их "зажиточную" деревню прошло три курсанта-десантника, которые мимоходом… То есть походя… Самым безжалостным способом лишили жизни их знаменитую красавицу-бурёнку!.. Остававшуюся последней отрадой и надеждой на будущее благополучие местных крестьян. А это же голодный девяносто второй год… И, по их словам, эти трое озверевших десантников в течении пяти-десяти минут освежевали всю тушу и забрали её с собой целиком, оставив несчастным жителям только рога, шкуру и копыта.
- Что это за корова такая? - недовольным тоном проворчал Пуданов. - Заморыш какой-то…
- Курсанты тоже кушать хотят, - ехидно вставил наш писарчук. - Так что не только солдаты…
- Молчал бы уж… Тоже мне "солдат" нашёлся! - поддел его ротный, причём не только своим словом, а ещё и носком своего ботинка. - Вы-то здесь собак бродячих на шашлык пускаете, а там хоть мясо…
- Да в том-то и дело, что не так обидно было, если бы эту коровёнку сожрали наши пацаны, - возмутился я. - Во-первых, три человека не могут утащить всю тушу. Во-вторых, местный доморощенный эксперт по баллистике сразу же определил в коровьей шкуре три входных пулевых отверстия калибром девять миллиметров, но к утру от бурёнкиной кожи ничего не осталось… Якобы, её растащили местные собаки. В-третьих, выстрелы были бесшумные, а единственный винторез находился в тридцати километрах левее. Короче, бред какой-то! Сами же её сожрали и на нас свалили. Но наши преподаватели по ТСП очень не хотели того, чтобы это дело дошло до начальника училища. Служебное расследование, кто где был, выговоры и так далее… Поэтому нашим двум взводам пришлось с получки скинуться и заплатить председателю колхоза всю стоимость этой Рыжухи.
- Вот гады…, -отвлечённо сказал Александр Иванович, бросая в пустую печку бумагу и заострённые щепки.
Вот тут-то меня и осенило.
- Оу, иес! Вспомнил! Это же деревня Гадюкино…Так в Чучковской бригаде спецназа называли близлежащее "вражье логово", которое располагалось в километре от них. Когда мы, курсанты, приезжали к ним на стажировку или учения, то нас специально предупреждали, чтобы мы ни по какому поводу не заходили и не заезжали в эту деревню… Оказывается, местные "гадюкинцы" с лютой "нелюбовью" относятся к спецназовцам. Ведь молодые солдаты обчищают их сады и огороды, а дембеля портят их девок и невест. Каждая дискотека оканчивается серьёзной дракой, после которой наши ухажёры запрашивают по рации подкрепление из бригады. Понятное дело, что духи и фазаны не дадут в обиду своих дедушек, и по всей деревне Гадюкино начинается страшный мордобой, в который сразу же влезают гадюкинские папаши и дядьки. Всё заканчивается, когда из райцентра Чучково приезжает милиция, а из воинской части прибегают дежурные офицеры…
- Да, весёлая там житуха, - говорит Александр Иванович, наблюдая за пожирающим бумагу и дерево разгоревшимся пламенем. - Ничего не скажешь…
- А ты думал! Уже на въезде в деревню Гадюкино всегда лежат длинные доски с вбитыми кверху гвоздями. Это они так дорогу перегораживают, чтобы военные машины к ним не заезжали.
- Представляешь, какая получилась ирония судьбы! Житель этой деревни попал служить именно в бригаду спецназа - … и именно к тебе! - засмеялся ротный. - Припомнишь старое этому "гадюкинцу"?..
Но я был настроен вполне миролюбиво и не мстительно.
- Да мне-то что! Я же на дискотеки туда не ходил… А фамилия у него… Иж ты, Королёв! Это вам не хухры-мухры.
- И не ширли-мырли, - продолжил майор Пуданов, оборачиваясь на скрип открываемой двери. - Кто там ещё?
Это пришли дежурные по роте: старый, чтобы доложить о сдаче дежурства, а новый - о приёме.
Я не вмешивался в их служебные дела и только после того, как ротный отпустил их восвояси, обратился к своему командиру отделения.
- Слушай, Бычков! Почему тебя все зовут Виталиком, а в ШДК и в военном билете у тебя написано Виктор? То есть если говорить коротко - то Витя…
- Нет, товарищ старший лейтенант, - улыбнулся сержант. - Здесь мне больше нравится имя Виталик… А дома я буду снова Виктором.
- Ну, как знаешь… - хмыкнул я и направился к выходу. - Товарищ майор, разрешите убыть для проверки оружия группы? Оно как раз всё в наличии должно быть. В караул бойцы взяли другие автоматы.
В ружпарке Бычков показал мне все автоматы, гранатомёты и снайперские винтовки, состоящие на вооружении моих подчинённых. Не спеша мы выложили их на пол и затем одно за другим, сверяя каждый ствол со списком, стали укладывать обратно в пирамиду. В отношении сохранности оружия, прицелов и прочих дополнительных и запасных частей всё в общем-то было нормально, если не считать отсутствия резиновых наглазников на обычных оптических прицелах снайперских винтовок. Вместо них использовались наглазники от прицела к станковому гранатомету, что значительно сокращало расстояние от глаза до линзы.
- Я с собой привёз штук шесть наглазников. Чуть позже выдам и на твои снайперки. Смотри, чтобы они не потерялись.
Командир отделения послушал меня и выдвинул рациональное предложение:
- Товарищ старший лейтенант, вы их лучше выдайте молодым, когда они приедут… А этим дембелям на всё уже начхать.
- Понял тебя, - сказал я, рассматривая элементы питания к ночным прицелам и биноклям. - Аккумуляторы вразброс валяются в коробке и замыкают друг дружку на корпус. Надо их ровненько выложить.
- Это те, что от пожара остались, - пояснил Бычков, наводя среди них порядок. - Очень много батареек сгорело.
Затем мы вышли во дворик, где я подождал, пока сержант не закроет ружпарк.
- Ну, что, Виталик! Вводи меня в здешнюю обстановку - рассказывай, как вы тут живёте, - предложил ему я. - Только по честному и без прикрас. Нам ведь теперь вдвоём предстоит работать.
- Ну, вы же сами видите, товарищ старший лейтенант, что всем в роте на всё наплевать… - деликатно кашлянув, осторожно произнёс мой командир отделения.
- Слушай… Я тебе сейчас не предлагаю стучать на кого-то. - объяснил ему я свою просьбу. - Просто мне нужно знать общие настроения среди личного состава… Без каких-либо конкретных фамилий… Ты же меня уже знаешь, я сам такого не люблю… Ты уж говори открыто и без прикрас…
Контрактник Бычков, сначала немного смущавшийся от непривычной беседы и подбиравший дипломатические выражения, после моих слов говорить как есть стал более откровенным.
- Дембеля сейчас ждут только увольнения и вообще ничего не хотят делать. Водку жрут почти каждый день, травку иногда покуривают, некоторые уже колются. На офицеров забивают откровенный болт.
- А что же сами господа начальники? - уточнил я.
- А ничего. Старый командир роты Абрамов летом в академию готовился, а новый ротный тоже на стакан часто падает. Вжиков постоянно где-то пропадает. Цветков - на охране Доки. Воропаев только недавно пришёл. Вот Кириченко что-то старался сделать в группе, но он всё больше упирал на совесть и сознательность… А на наших дембелей это совсем не действует. Сами же понимаете…
Я лишь молча вздохнул, вспомнив по-человечески добрый характер Олега. Это конечно неплохое качество, но только не на войне… Здесь солдат нужно учить не только убивать врагов, но и выживать самому… А это достигается лишь жесточайшей дисциплиной и постоянной требовательностью командира, а порой и самой настоящей жестокостью… А жалеть бойцов следует уже в тот самый момент, когда они - здоровые и невредимые, получают из твоих рук увольнительные документы перед отъездом домой к мамке да папке… Вот тогда-то и можно огорчаться от того, что такие хорошие бойцы покидают подразделение… Они естественно не поймут и шарахнутся в сторону, если им предложить остаться на войне на дополнительный срок… Но это уже их личное дело… Вот… Бычков же захотел…
- А контрактники? - спросил его я. - Они же вроде бы повзрослее…
- А у них есть свой круг общения, и они особой роли в роте не играют. Кто-то уже собрался увольняться, а кому-то просто на гражданке работать негде. Кто-то сюда по семейным обстоятельствам подался… Есть хорошие ребята, но они во вторую роту попросились. Там их больше всего.