Минут с пять я рассеянно изучал небольшие пулевые пробоины в блестящей обшивке, стараясь определить точный калибр влетевших в цель боеприпасов, но коэффициент погрешности выдавал лишь приблизительные данные… Не меньше 12,7, но и не больше 20 миллиметров… Или 23, на худой конец… Затем я решил, что мой короткий отдых несколько затянулся и уже пора идти в свой отряд специального назначения. Устало вздохнув во всю грудь, я поднялся на ноги, слегка размялся, взял в руки две свои сумки с военно-полевым имуществом и по чавкающему грунту зашагал к небольшому двухэтажному зданию, где по данным разведки располагался штаб теперь уже моего третьего батальона.
Развединформация оказалась достоверной и даже слишком. Я вышел не просто к штабу отряда спецназа, а прямо к офицерской столовой, расположенной на втором этаже этого же здания. Солдат-повар подсказал мне, как найти главный вход в "святую святых" любой воинской части и спустя пять минут начальник штаба майор Грибок выслушивал мой доклад о прибытии в его распоряжение для дальнейшего прохождения службы.
- Будешь командиром первой группы первой роты. Это у Пуданова… У него сейчас совсем офицеров нету! - мимоходом проговорил мне начштаба и принялся опять накручивать ручку телефонного аппарата.
Я коротко ответил: "Есть" и направился было к выходу. Но сидевший тут же, в Центре Боевого Управления майор Отто подсказал мне как найти своего нового ротного командира.
- Алик, зайди в нашу строевую часть… - быстро произнёс он. - Пуданов только что туда прошёл. Это за дверью прямо и налево.
Действительно, в крохотной комнатушке отделения штаба сидел командир первой роты и зачитывал пожилой машинистке Петровне фамилии солдат, находящихся в расположении подразделения, в госпитале и санчасти, в отпуске по болезни родителей и в СОЧах.
Я деликатно кашлянул, привлекая через открытую дверь внимание к своей скромной персоне, после чего приложил правую руку к шапке и четко доложил вставшему начальству:
- Товарищ капитан, старший лейтенант Зарипов прибыл в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы на должности командира первой группы первой роты.
- Ну наконец-то, а то ни одного командира группы нет… - Радостно сказал ротный, протягивая руку. - Здорово, Алик.
- Здравия желаю. - Ответил ему я.
Я пожал ему руку для приличия, затем мы рассмеялись и, явно панибратствуя, обнялись. В конце января 95 года мы вместе отправлялись на боевые задания в Грозном… Тогда мы были оба командирами групп и тянули общую лямку, аки бурлаки на Волге… Ну, а сейчас Пуданов стал командиром роты и моим непосредственным начальником… Но всё равно, чисто по-военному, мне было приятно встретить в роли ротного своего старого знакомого. Да и Александра, судя по внезапно вспыхнувшей улыбке и приветливому тону, тоже обрадовало моё появление.
- Вообще-то я уже майор. На днях приказ получили. А вот звёздочки на бушлате еще не успел поменять. Так что можешь меня поздравить, - смущенно улыбаясь, похвастался уже бывший капитан.
Мои поздравления только-только начали звучать, как в каморке завозилась Петровна, напоминая о своем присутствии и пока ещё имеющемся у неё драгоценном времени…
- Ну ладно-ладно… Погоди чуток. Я сейчас последние фамилии продиктую и пойдём в роту.
Уже на крыльце штаба в ответ на моё предложение вызвать дневального и навьючить его моим скарбом Пуданов засмеялся и иронично сказал:
- Да ну их на хрен… Полчаса его ждать будем… Давай-ка мне одну сумку… Ох, бля, ты что, кирпичи сюда привёз?
- Нет, патроны и гранаты, - в тон ему пошутил я. - А то вдруг нечем будет отстреливаться от духов. Куда идти-то?
Маршрутов было три: узенькая тропка позади подразделений, путь-дорожка к передней линейке ряда палаток и уходящая влево острым уступом асфальтовая дорога. Но накануне прошли дожди и превратили заднюю тропинку в длинное месиво грязи и воды. Асфальт тоже был покрыт густым слоем бурой жижи. Поэтому ротный выбрал средний военный тракт, где было всего понемногу - и воды, и грязи и жидкой мерзости. Правда тут встречались островки твёрдой поверхности в виде обломков кирпичей, бетона и крупных камней…
Соскальзывая с них в холодную грязевую массу и матеря при этом всё на свете, мы практически без ощутимых потерь выбрались к спасительной суше и медленно зашагали вдоль армейских палаток.
- Надо бы резиновые сапоги достать из-под кровати, - недовольно ворчал ротный, на ходу сбивая комья грязи со своих ботинок.
- Да в них всё равно ноги отсыревают и ещё больше мёрзнут, - возразил я. - Уж лучше валенки…
Но тут майор Пуданов сделал несколько жестов рукой, призывая меня соблюдать радиомолчание в прямом эфире. Я перестал говорить и сразу же понял в чём дело. Мы уже подходили к трём крайним палаткам, перед которыми был установлен обычный грибок. Под ним стоял дневальный по роте, одетый в бронежилет и каску, к тому же вооружённый укороченным автоматом. Спиной и затылком солдат прислонился к столбу и совершенно нас не замечал. "Как и следовало того ожидать…" Осторожно ступая по влажной почве, мы подошли совсем вплотную к нему и тут окончательно выяснилось, что доблестный защитник государства российского просто-напросто спал.
Командир роты огорченно вздохнул, неслышно крякнул и звучно ударил ладонью по очертанию звезды на шлеме. От этого стальной головной убор съехал вниз и полностью накрыл собой лицо бойца. Он уже очнулся и руками постарался водрузить свою каску на прежнее место. Наконец-то ему это удалось и перед нами предстал дневальный с напряженно-растерянным выражением личика с часто моргающими белёсыми ресничками. Он молчал, глядя на нас, и всё никак не мог вспомнить положенную по Уставу команду…
- Ну, же!.. Кукарекни хоть что-нибудь!
Добродушно улыбающийся майор Пуданов всё ещё надеялся что-либо услышать от подчиненного, но безрезультатно. Боец молчал как советский партизан.
Я негромко засмеялся.
- "Сам Шамиль Басаев знал его в лицо…", - с полагающимся пафосом процитировал я самую модную строчку из наших военных газет.
- "… и назначил награду за его голову в один миллион американских долларов."- Майор Пуданов тоже читал нашу армейскую прессу и потому без особого труда закончил мою фразу.
В десятке метров от нас, у палаток третьей роты стояли солдаты и открыто потешались над нашим неудачником-дневальным. Покосившись на чужих бойцов, командир первой роты лишь раздосадовано сплюнул и приказал:
- Дежурного по роте - ко мне!
Ещё с минуту мы продирались сквозь нагромождение кольев и верёвок в межпалаточном пространстве, после чего оказались во внутреннем дворике. Здесь всё было почти как и прежде… Если не считать одной маленькой неурядицы…
- А где же офицерская палатка? - поразился я, глядя на черный прямоугольник свежего пепелища с обугленным хламом и мусором.
Ведь раньше тут стояло брезентовое жилище командного состава… В котором тогда проживали офицеры… Но то было в недавнем прошлом… А сейчас это был не оптический обман зрения: командирской палатки более не существовало.
- Сгорела… Недели две-три назад. Пошли в вагончик. - На ходу ответил ротный, стараясь всё-таки разыскать взглядом пропавшего без вести дежурного по подразделению. - Где этот дежурный?!
В строительной бытовке температура оказалась такая же как и снаружи. Окна вроде бы застеклили, но как-то по солдатски: по бокам и снизу щелей не наблюдалось, зато сверху, очевидно для вентиляции, был оставлен проём в десять сантиметров. Перекошенный дверной блок тоже нужно было доводить до кондиции, ибо щель между коробкой и стеной расширялась книзу аж на два-три пальца. За углом от входа стояло жалкое подобие печки-буржуйки без нижней дверцы и колосников, а ржавые трубы держались лишь на честном слове состыковавшего их бойца, да на слизистых выделениях его же носоглотки… Чуть подальше за столом у окна в бушлате, валенках и в шапке с подвязанными под подбородком войлочными ушами сидел небольшого роста солдат, который, не обращая никакого внимания на снежные заносы на столе и вошедших офицеров, продолжал увлечённо что-то вычерчивать карандашом и линейкой… Во времянке в дальних углах находились две раскладные кровати, одна из которых была аккуратно заправлена синим одеялом, а вторая отпугивала взгляд абсолютно голым и страшным матрасом. Даже свисавшая с потолка электрическая лампочка светила таким тусклым и робко мерцающим светом, будто бы вот вот сюда должны ворваться озверевшие боевики, чтобы самым бесчеловечным способом раздавить её хрупкое тело, а за тем перерезать острым ножом её драгоценнейшую вольфрамовую спиральку…
- Вот так мы теперь и живём, - сказал Александр и бросил на стол свой блокнот, успев предварительно шлепнуть им по затылку вовсю трудившегося писаря. - Вот спасибо этому раздолбаю… Это он палатку нашу подпалил… Говорит, что случайно.
- Товарищ майор, ну, я же тушил огонь, - боец, не отрываясь от своего занятия, начал оправдываться уже привычно-монотонным тоном. - Если б не гранаты…
- Не физди… Пока они начали рваться, столько добра сгорело, - Пуданов улёгся поудобнее на армейскую койку и стал также привычно перечислять. - Мой автомат, два Стечкина и один эНэРэС в сейфе; в другом сейфе три нулёвые кожаные куртки лежало, только что купили; один БН и еще ночной прицел… Ну оружие и прочее армейское барахло мы уже списали… Но ведь там кроме курток ещё три цепочки золотых было и один перстень. Взводники купили себе с получки… Тут же турецкое золото дёшево продают… Прямо на рынке…