Знаешь, что он проповедует? Что в наше время молодая девушка должна спать со всеми парнями, с которыми встречается. Я считаю – позор!
– Уже есть письма? – Криста остановилась у стола Фила в пятницу, в конце рабочего дня.
После того ужина в ресторане они так и не поговорили, и затянувшееся ожидание ее просто убивало.
Он с усмешкой пробежался взглядом по всей ее ладной, подтянутой фигурке и только потом посмотрел в лицо.
– Да кое-что есть, как раз собирался тебе сказать. Хочешь, вместе посмотрим? Я собираюсь развить эту тему.
Криста нервно теребила юбку красного шерстяного костюмчика.
– Можно, почему нет. Что ты задумал?
– Ты не занята в воскресенье утром?
По воскресеньям Криста обычно сопровождала бабушку в церковь, как раз к утренней службе. Что ж, в конце концов, ничего страшного, если один раз бабушка пойдет без нее. У нее свой шофер, и он обычно ее возит.
– Практически нет.
– Как ты смотришь на то, чтобы прийти ко мне? Вместе позавтракаем, потом займемся письмами.
«Вот и приглашение „посмотреть гравюры“», – отметила, несколько удивившись, Криста. Нет, она просто грезит наяву. В глазах Фила их связывают чисто деловые отношения. Да он и не ее тип, это точно.
– Хорошо, приду. Но скажи мне хотя бы, какое мнение преобладает.
– Три к одному, что тебе следует отказаться от борьбы. Моя матушка растрогана до слез. Просит привезти тебя к ней – желает отговорить от необдуманного шага, чтоб ты не жалела потом всю жизнь.
Квартира Фила выходила окнами прямо на Линкольн-парк, протянувшийся вдоль Лэйк-Шор-Драйв. Большая, светлая, в отличие от жилья Кристы и Лорин, в нескольких кварталах отсюда, зато набита эклектической мешаниной из работ абстракционистов, модной мебели и дорогого антиквариата. Выглядело все это не особенно опрятно.
Фил открыл ей дверь – широкоплечий, свежий после сна, в старой, выцветшей футболке и джинсах до того ветхих, что разлезались на коленях, – не успел переодеться. На подбородке остались после бритья капельки пены, и Криста едва удержалась, чтобы не снять их осторожно кончиками пальцев. – Прошу прощения за некоторый беспорядок, – пробормотал он, пропуская ее в дом. – Но существо, обычно соседствующее со мной, сейчас отсутствует, а у меня не хватает пороху самому заняться уборкой.
Криста так и не поняла, говорит он о мужчине или о женщине, но спросить не решилась. В своих облегающих шерстяных слаксах цвета слоновой кости и свитере из ангоры она выглядела – хотя, возможно, и не сознавала этого – как милая кошечка: вот-вот свернется калачиком у вас на коленях. Филу так и захотелось погладить ее волосы, нежно провести рукой по спине… хотя бы коснуться милого лица. От мысли, как трепетно целовал бы он эти губы, у него закружилась голова. «Возьми себя в руки! – строго приказал себе Фил, предлагая Кристе присесть. – Даже если Ирэн и мотается невесть где вот уже три месяца, но твоя гостья еще девственница. Не забывай об этом!»
– Вот апельсиновый сок. – Он поставил на низкий столик кувшин и два стакана. – Кофе сию минуту будет готов. Завтрак состоял из одних пирожков, но зато сдобных и свежих. Потом они просмотрели подборку газет с различными взглядами современников на проблему безработицы, и Криста подумала – неплохо бы сделать большой обзорный материал, полно и достоверно освещающий этот аспект жизни общества. Ей доставляло удовольствие уже одно сознание, что Фил рядом. Как не похож он на тех мужчин, что встречались ей раньше, – алмаз среди пустой породы. У него и ум, и литературный талант. Непроизвольно они придвинулись поближе друг к другу, когда Фил достал пачку писем.
– Вот эти – «за». – Он протянул ей пачку в два раза меньшую, чем в другой руке. – А вот – «против».
Криста, рассеянно кивнув, стала наугад открывать конверты.