- Виктория Логинова? - взгляд подполковника оценивающе прошелся снизу вверх и обратно и, видно, нашел Вику годной. Меня тоже. - Олеся Казакова? - Я кивнула. Одутловатое лицо мужчины исказила гримаса, мало похожая на улыбку. И масляный взгляд шалого кота-перестарка мне очень не понравился.
- Где служить думаете, дочки? Мне в батальоне очень такие, как вы… смелые, юные нужны. Не обижу, - подмигнул.
Выглядело это странно и никак не шло его седым волосам, погонам и рожам сопровождающих, которые, щурясь, откровенно облизывали губы и протирали взглядами все наши выдающиеся достоинства. Вика и я окаменели, не зная, что ответить.
- Ладно, решим, - усмехнулся он, хлопнув по своей ладони нашими документами, отдал и пошел. За ним, то и дело оглядываясь на нас, шла его свита.
Мы опять осели на стулья и услышали смешок. В углу, в полумраке, на груде ранцев, сумок и мешков полулежала женщина и курила, пуская дым в потолок:
- Интернационалистки? - спросила хриплым, насмешливым голосом, заметив наши взгляды.
- Комсомолки.
- A-а, ну да, ну да… Дуры! - села, недобро уставившись на нас. - Сколько вам лет-то?
- А какое это имеет значение?
- Лет двадцать, двадцать два, - определила с ходу. - Трахаться-то умеете?
Мы обалдели. Вика пошла пятнами, я озадачилась.
- Слушайте внимательно, пока мой борт не пришел, так и быть, посвящу вас в главную задачу вашей службы. Вариантов три, и все зависит от того, зачем вы сюда прилетели. Если вправду защищать Апрельскую революцию, многострадальный афганский народ, то лучше следующим бортом домой. Здесь ваши идеалы никому не нужны - нужно тело. Влюбиться, замуж выйти - ответ тот же. Ну, а если заработать… тогда оставайтесь и учитесь шире раздвигать ноги. Начинайте прямо сейчас, скоро вами кадровики займутся. Будете выкаблучиваться - пошлют на отдаленную заставу. Там вас будут трахать всем составом, а потом убьют душманы, до кучи. Придут ночью и вырежут всех. Вот и весь ваш долг!
Она говорила зло и настолько назидательно, что мы невольно растерялись.
- Вас контузило? Списывают? - нашла я ответ ее злобе.
Женщина усмехнулась, легла обратно на мешки и ткнула в мою сторону пальцем:
- Тебе точно здесь делать нечего. Уезжай.
- Никуда я не уеду.
- Тогда за аморалку выкинут в Союз и будешь потом долго и нудно доказывать всем, что не золотая рыбка.
- Сумарокова, ты чего по ушам девчонкам ездишь!.. Ты мне здесь, давай, без агитаций! - угрожая, потряс пальцем женщине, появившийся прапорщик, суетливый, усатый. Нам рукой замахал: - Чего стоим? Вам что, персональное приглашение требуется? Давайте быстренько, быстренько, здесь вам не гражданка…
Мы послушно пошагали за ним, а он обернулся и опять потряс, теперь уже кулаком, женщине:
- У-у-у, с-с… Сумарокова.
- А что она сделала, почему ее в Союз? - несмело поинтересовалась Вика, когда мы отошли на достаточное расстояние, чтоб женщина не услышала вопроса.
- Буянила, пила, с солдатней якшалась, - махнул ладонью прапорщик. - Шалава. А вы, я смотрю… Комсомолки!
"Но буяним в случае хамства, как настоящие шалавы", - мысленно ответила я.
- Армии нужны комсомолки!.. Но больше женщины, чтоб… - прапорщик повел плечами, головой и что-то одному ему ведомое очертил рукой в воздухе, - тепло от вас было, понимание. Ну, вообще, чтоб не дуры, вон как Суморокова, а настоящие боевые подруги! А то служба у нас такая: сегодня живы, а завтра оно уже… Война! А как без ласки женской на войне, а? Звереют мужики, а вы ласково, нежненько выслушайте, помогите…
"Постельку постелите", - смекнула я и напряглась: "хорошее" начало службы.
- Вы всех так встречаете?
- Конечно, - клятвенно приложив ладонь к груди, заверил прапорщик. - А вы в особом разъяснении нуждаетесь, руке наставника. Молоденькие вон какие, тяжело придется. То солдатня лезет… А что им, нажрутся и давай куролесить!.. Вам неприятности и нам. Другое дело, когда при хорошем человеке - устроенные, защищенные, сытые. Ну, правильно же я говорю, да? Понимаете, сестренки? - Он приобнял Вику за плечи. Та отстранилась, испуганно вытаращив глаза.
- Неправильно, - тихо бросила я, мысленно готовясь к отповеди на более высоком уровне.
- А вы разве не за женихами?
- Женихов нам дома хватало. Мы долг свой…
- У-у-у, ясно, недотроги, - кивнул мужчина, потеряв к нам интерес и забежав в кабинет, высунул палец из-за двери. - Ждите здесь, позову.
- Ты что-нибудь поняла? - шепотом спросила меня Викуся.
- Нет, но заподозрила.
- Будем проситься вместе, куда угодно, но вместе.
Я согласно кивнула и поежилась, представив себя одной в окружении солдат и таких офицеров, как встретивший нас прапорщик. Воображение рисовало черные картинки и пугало.
Дверь приоткрылась:
- Заходите!
Мы зашли, отдали документы дородному полковнику и замерли. Нас смерили уже знакомым оценивающим взглядом:
- Интернационалистки, значит, вольнонаемные? И куда вас мне определить? Что умеете?
- Мы быстро учимся, товарищ полковник, и готовы хоть куда, только вместе, - выпалила Вика.
- И ближе к зоне боевых действий, - добавила я, пытаясь выглядеть строгой, бывалой женщиной. Полковник усмехнулся:
- Эк вас воевать разбирает! Так у нас весь Афган - зона боевых действий, девоньки! Вы, небось, думали к мамане на щи прилетели? Ан, нет! Здесь мужики воюют, это их дело, а ваше… Замужем-то были?
- Нет.
- Дружили?
- А какое это имеет значение?..
- Та-ак! Зубы мне не заговариваем, спрашиваю - отвечаем! Повторяю вопрос: есть ли женихи на гражданке?
- Есть, - заверили хором, соврав не думая.
- Ну, и чего ж они вас сюда отпустили? - не поверил полковник. - Служили женихи-то?
- Да…
- Нет…
- Ах, врушки какие! - хохотнул полковник, раскусив нас. - Ну чего, поговорим откровенно? - хлопнул документы на стол и сложил руки на животе, задумчиво оглядывая нас. - Есть два варианта. Первый: остаетесь у нас, при штабе Кабульского гарнизона. Что это вам дает? Ну, девоньки, - развел руками. - Все, что ваша душенька пожелает. Кренделей небесных, конечно, не обещаю. Но за ум, любовь да ласку кататься будете, как сыр в масле. У меня здесь начальства, вот, - рубанул ладонью у горла. - Первый закон солдата что гласит?! А? Не слышу. Возлюби начальство свое! Вот, значится, как. Женихи здесь бравые, да ненадежные. Поженихаются, да и грузом-200 в Союз. Вам мертвый муж нужен? Не-ет! Правильно. А начальство, тоже холостое, погибает реже и, если с умом дружить, вышестоящими будете…
- Извините, товарищ полковник, - решилась прервать его я. - Первый вариант мы поняли, но он нам не подходит. Спасибо за участие и наставление, но можно огласить второй вариант?
- Ты у нас кто?! - недобро нахмурил брови мужчина.
- А-а…
- А, не а! Вольнонаемная служащая, предписанная для прохождения службы по исполнению интернационального долга в республике Афганистан к сороковой армии! И должна вести себя не как девица на гулянке, а как служащая! По уставу! Вот сошлю в Баглан, там быстро таких, как вы… Три дня назад сорок человек духи вырезали. Пришли ночью и ножами, как свиней на щи… всех, - осел полковник, запыхтел, расстегнул ворот кителя.
Не знаю, как Вика, я ничего не поняла, кроме одного - нас решили припугнуть и "построить", еще не ознакомив с уставом, обстановкой, субординацией. Заранее. И надо отметить - удалось. Особенно последнее замечание о свиньях и щах. Что ж, ориентироваться приходится самой и быстро - вот это я поняла. Система: из пламени да в воду, из воды да в пламя была мне ясна.
- Субординацию соблюдать надо! - опять рявкнул полковник. - Я вам тут не сват, не жених! Всё! - подтолкнул документы, обращаясь к застывшему у окна прапорщику. - Оформляй их к Свиридову в бригаду. Одну секретаршей, эту, говорливую, - ткнул в меня пальцем. - А вторую на медпункт, санитаркой. У них как раз после обстрела секретаршу и медичек грузом-200 в Союз отправили. Вот пускай на место погибших встают и… Зона боевых действий, мать ети. Будет вам зона! Небось, нахлебаетесь в этой зоне и поймете, что Говорков добра вам хотел… Ну, а если передумаете, тяжело станет, человек я не злопамятный, и очень даже в положение молодых, ранимых девушек войду и помочь смогу. Чего не бывает меж своими?.. Пристрою. Думайте, девоньки. Умницы вы мои, интернационалисточки…
Последнее вышло не уничижительно, а унижающе. Неприязненно. Я поняла, что оных здесь не любят, но почему, узнать пока не могла. Ничего, время покажет.
Я поняла обратное буквально через пять минут.
Пока нам оформляли предписные листы, мы с Викой вышли на улицу, чтоб спокойно поговорить, обсудить услышанное и увиденное, поделиться страхами, опасениями и впечатлениями. И тут же к нам начали подтягиваться мужчины. Одни садились в тенек и, изображая утомленных солнцем и жарким воздухом бывалых воинов, закуривали, косясь на нас, другие предпочитали сесть ближе, познакомиться, а кто-то и подержать за руку норовил. Нам принесли минералки, угостили леденцами, наперебой спрашивали, откуда мы. Стоило сказать, как половина новых знакомцев оказывались земляками, хоть потом и выяснялось, что общее место жительства у нас одно - Союз. Вика и робела, и краснела, и гордо вскидывала подбородок, млея от мужского внимания, я же выпытывала о службе, о бригаде Свиридова, о душманах, боях, нравах - жизни на войне.