8
Пока машину трясло по просёлку, такие размышления будоражили командующего фронтом. Он поворачивал их туда-сюда, пытался найти какие-то зацепки, вычленить главное, обрести в нём опору, равновесие. Пока желанная опора всё ускользала куда-то.
Ивану Коневу шёл 44-й год.
Он олицетворял прирожденного воина.
Был высокий ростом, жилистый, широкий в кости, со строевой выправкой.
Конев всегда выглядел подтянутым, бодрым, являл собой центр внимания, когда оказывался на боевых позициях среди армейских офицеров или в гуще наступавшей пехоты.
В тот день, находясь в одной из дивизий, генерал увидел, как вдоль Минского шоссе в сторону Вязьмы солдаты рыли окопы-ячейки, готовились к наступлению немцев.
Командующий удивился работе солдат, приказал доставить к нему командира батальона.
Вскоре тот уже подходил к руководителю.
- Товарищ генерал-полковник, по вашему приказанию полковник Бородин прибыл! - доложил комбат, часто дыша от быстрой ходьбы.
Перед ним стоял молодой офицер. Лицо его хранило летний загар, сквозь загар проступала усталость, а также страх перед командующим фронтом.
Тот холодно смерил полковника с головы до ног.
- Приказ был делать траншеи с ходами сообщений, а не одиночные окопы, - сдерживаясь, заметил генерал.
- Так точно, товарищ командующий, - подтвердил комбат, - был приказ.
Несколько секунд Конев молчал.
- Почему не выполняете приказ, комбат? - резко бросил он. - Что роют ваши подчинённые?
Конев указал рукой туда, где копали солдаты.
Комбат замялся, не зная, как ответить.
- Товарищ командующий, им так сподручнее копать, окоп получается быстрее, а то бойцы устали, - нашёлся, наконец, комбат.
- Устали? А кто не устал? Вот когда война кончится, тогда и отдохнём, а пока она не кончилась! Вам замечание, товарищ комбат. Всякому рядовому яснее ясного преимущества траншеи перед окопом, - отчеканил Конев. - Вы же старший офицер! Разве не понимаете, что траншея сохранит ваших же бойцов лучше, чем самый удобный окоп? Немедленно сделать так, как требует приказ!
- Есть, сделать, как требует приказ, - комбат взял правой ладонью к виску. - Разрешите идти?
Генерал быстро, прямо взглянул в глаза Бородину, тот не выдержал секущего взгляда, опустил голову.
- Идите, - разрешил командующий.
Он мог наказать полковника. Да и следовало бы, пожалуй, наказать в назидание другим. Но что-то произошло в душе командующего. Из сотен эпизодов, отложившихся в сознании за три месяца боёв, Конев вдруг вспомнил, как батальон Николая Бородина геройски дрался с фашистами на подступах к Смоленску, и "собаки" Гитлера наяву ощутили, что такое "русский дух и русский кулак".
Поэтому генерал неожиданно смягчился - осуждающего взгляда, посчитал он, уже хватит для комбата. "Люди не железные, железо - и то не выдерживает, а тут - живые мужики", - подумал Конев.
9
Командующему мнилось, что в сумерках, за лобовым стеклом машины, то возникало, то пропадало испуганное лицо Бородина, а в ушах звучало словечко - сподручнее.
Генерал вспомнил, как комбат сказал это словечко, и улыбнулся.
Он почувствовал в словечке что-то до боли родное, далёкое, незабываемое.
- Сподручник, Ванёк! - гремел бригадир. - Перекур кончили - шабаш! Вставай в пару.
Иван бежал из будки, где доедал деревенский хлеб, запивая чаем, хватал тяжелый, длинный багор, вставал на брёвна, приноравливался к напарнику.
Закипала сбивка плотов. Сбивка - тяжелое мужицкое дело, Иван был слишком молод для неё, но он не подавал виду, что ему трудно, тянулся за напарником, хотел быть для него настоящим помощником.
С самой юности он подрабатывал на сплаве. Старший участка звал Ивана ласково - "сподручник", значит, помощник. И это надолго осталось в сердце. Вечером он шагал к дому. Тётка Клавдия, заменившая мальчику мать после смерти родной мамы Марии (она умерла во время родов), встречала на крыльце.
- Наш сподручник пришёл, кормилец! - всплёскивала она руками. - Ох, опять весь промок! Держи валенки - тёплые, прямо с печки. Давай, садись скорее за стол!
- А самовар готов? - спрашивал Иван, он очень любил, когда на столе гудел самовар, от этого гудения чувствовал большую радость.
- Готов, готов, - торопила тётка Клавдия.
Как давно всё это происходило в деревне Лодейно на Вологодчине, где родился Иван. Так давно, будто было всё в сказке, теперь забытой. Нет, не забытой. Эта сказка жила в душе Конева.
На обочинах просёлка темнели высокие берёзы, кое-где - липы и лиственницы. Их посадили ещё крепостные крестьяне, которые отошли в иной мир, но сотворённая ими красота осталась и радовала проезжающих. В изумительном живописном уголке, рядом со станцией Касня, в самом начале прошлого века приобрёл земли князь Григорий Волконский, деревня называлась Сковородино.
В ней он и развернул усадьбу, вырыл большой и малый пруды, установил "медвежий домик", поскольку любил охоту, выстроил барский дом, довольно внушительный, и ещё воздвиг всякие строения. Сюда к нему наезжали гости из Петербурга и Москвы - князя знали в высшем свете, при дворе царя Николая II. Сам князь прославился в Вяземском уезде попечительством - принимал в усадьбу на летний отдых детей из бедных московских семей, жертвовал деньги земским учреждениям. Григорий Петрович был почётным мировым судьей Вяземского уезда.
Ну, а после двух революций 1917 года, чтобы уберечь усадьбу деятельного князя от разора, в ней организовали дом отдыха им. Шмидта. Когда фашисты пошли на Советский Союз, в здравнице на скорую руку устроили госпиталь для раненых солдат и офицеров Красной армии, сюда их везли с передовой. А в большом барском особняке, добротном, двухэтажном, с флигелями - зимним и летним, в конце июля 1941 года был размещён штаб Западного фронта во главе с маршалом Советского Союза С.К. Тимошенко.
- Вернулся к истоку, - шутил маршал по поводу места, куда въехал штаб.
Да, редкое совпадение! Именно на Западном фронте в 1914 году рядовым пулемётчиком Тимошенко впервые дрался с немцами.
Семёна Константиновича в СССР знали и взрослые, и дети как героя. Кавалерийская дивизия, которой он командовал, громила банды Махно на Украине в гражданскую войну. Его части прорывали линии укреплений Маннергейма в схватке с белофиннами в 1939–1940 годах. Была у маршала и особая заслуга перед Родиной.
В ранге заместителя командующего Киевским округом он блестяще провёл поход в Западную Украину, Западную Белоруссию и Северную Буковину в сентябре 1939 года. Славянские земли, насильственно отторгнутые от России в пору Гражданской войны её врагами, благодаря той операции, были возвращены под крыло Советского Союза.
Такой шаг на какое-то время отсрочил наступление армий Гитлера на русский Восток.