Рассказы из журналов:
Звезда № 3 (2000), № 8 (2001), № 2 (2011), № 1 (2013)
Нева № 4 (1967), № 7 (2002), № 9 (2003), № 4 (2005), № 9 (2006), № 12 (2008)
Содержание:
А ехать-то надо 1
Батрак 2
Вторая жена 4
Воля 5
Доктор Кузин 6
Старшая сестра 8
Кинолог 10
Кочегар Николай 11
Малыш 13
Переселение 14
Мы победили! 16
Проклятие 18
Птица 20
Флейта 21
Кошка 22
Сердечница 23
Счастливый день 25
Художница Валя и ее мать 27
Царевна-лягушка 30
Об авторе 30
А ехать-то надо
К девяти часам Вахромеев идет на работу. Что ни говори - первый день, надо бы волноваться, но волнения что-то нет. Может быть, и к лучшему: очень это нехорошо, когда руки дрожат. Правда, Вахромеев не с неба свалился. Конечно, у него не семь пядей во лбу, но кое-что он уже видел. Видел то, что положено по курсу, видел и сверх того. В институте четыре года из шести работал по "скорой помощи". Ну, конечно, сравнивать нельзя - медбрат есть медбрат, - но будем надеяться, что человек ко всему привыкает. И к ответственности тоже.
А вообще-то, Вахромееву пока везет. Город большой, чистый. Сносный город. Есть большая библиотека и театр. Можно жить. Конечно, пока это чужой город, но это уже дело второе, привычное. Тут нужно сказать спасибо отцу. Они много лет жили вдвоем. Отец не обременял себя вниманием к сыну, и время от времени отправлял его к родственникам. А родственников было много. И в Ташкенте, и в Москве, и в Харькове. И Вахромеев привык к встречам и разлукам. Привыкнет и к этому городу.
Повезло и с работой. Его направили сюда терапевтом, но в горздраве предложили "скорую помощь" и комнату в придачу, и Вахромеев согласился. И то сказать: день работай, два отдыхай. Сиди себе в библиотеке, если думаешь о будущем. А будущее - оно всегда не за горами. Оно, как птица, - жди, когда сядет на плечо, чтоб схватить его за хвост. Три года пройдет - а там что бог пошлет. Бог, наверное, пошлет ординатуру. А если расщедрится, то и аспирантуру. И это будет великолепная птица. Фазан, канарейка, павлин. А пока надо держать синицу в руках. Конечно, можно посматривать и на журавля в небе.
Есть еще одно очень приятное везение - коллега по смене. Это везение зовут Аллой Николаевной. Везение имеет открытую улыбку и сто пятьдесят сантиметров роста.
Вахромеев познакомился с Аллой Николаевной в общежитии больницы. Он вышел на кухню, чтобы подогреть чай. Молодая женщина чистила рыбу.
- Вы новый врач "скорой помощи"? - спросила она.
- Да. А разве видно?
Женщина радостно улыбнулась. На носу и щеках ее блестели чешуйки. От ее улыбки стало весело.
- Видно. Новый врач и дали комнату - значит, "скорая помощь". А я Алла Николаевна.
- А! - обрадовался Вахромеев. - Мне о вас на "скорой" сказали. Я буду с вами работать.
- Да-да, это Нина, наша главная, попросила меня.
- Это для обмена опытом, да? "Если б молодость знала"? А вы в хороших ходите?
- Ну, какой тут опыт, я сама два года работаю. Но я, и правда, в хороших оказалась. Ну, наша Нина и поставила меня с вами. Но это завтра. А сейчас я жарю рыбу, а вы через полчаса придете в седьмую комнату ее есть. Мы договорились, правда?
- Нет, давайте по-другому сделаем. Вы сегодня бездельничаете?
- Бездельничаю.
- Вам придется за себя работать и мне помогать. Я хочу сделать первую рыцарскую атаку. Пойдемте сегодня в кино.
- Пойдемте. А как вас звать, рыцарь "скорой помощи"?
- Сергей Васильевич. Так как, по-вашему, вы со мной справитесь?
- Справлюсь, Сергей Васильевич. Вон вы какой резвый. А в нашем деле это половина успеха. Быстро бегать и быстро думать. Я с вами справлюсь, Сергей Васильевич.
После кино они сидели в "Мороженом" и пили шампанское. Разговаривалось легко. Словно они давно знакомы.
Окна выходили на центральную площадь. Площадь блестела. В асфальте отражались буквы лозунгов и слово "телеграф". Проезжали редкие машины. Было очень тихо. Лето кончилось. Белая ночь давно умерла, а темные осенние вечера еще не подступили. Но они впереди.
- Мама боялась отпускать меня, - тихо, как бы жалуясь, сказала Алла Николаевна. - Я у нее одна. Думала, без нее пропаду. А я ничего, привыкла. Что ни письмо от нее, то слезы. Наверное, мама стареет. Раньше не плакала. - Она долго молчала, опустив лицо на ладони.
- У нас будет хорошая смена, Сергей Васильевич. Вы, я, Мария Алексеевна - фельдшер. А Алексей Иванович в другой смене. Он наш самый знающий фельдшер. Но когда не пьет. А пьет он часто. Вы не бойтесь, мы сработаемся.
А потом они медленно шли в общежитие.
- До завтра, Сергей Васильевич. Вы не бойтесь.
- Я и не боюсь. До завтра, Алла Николаевна.
В дверях "скорой помощи" его догоняет Алла Николаевна.
- Я вас сейчас со всеми познакомлю, - говорит она.
На диване сидит молодая женщина. Она курит. Затягивается глубоко, с тяжелым вздохом. Видны металлические ее зубы. Вахромеев знает ее - заведующая "скорой помощью" Нина Михайловна.
Вахромеев здоровается со всеми. Очень почтительно здоровается, но не суетясь. Слегка склонившись, пожимает подаваемые руки. Да, он не суетится. Он врач, и хоть работает первый день, но неопытность, как и молодость, - это тот недостаток, что со временем проходит.
- Вы вовремя приехали, - сухо говорит Нина Михайловна. - Мы с Аллой замотались. Семьи у вас нет. Значит, и грудных детей нет. Великолепная погода. Золотая осень. В парке листопад. Вы Первый медицинский кончали? Мы здесь все из Первого. Прекрасное время. Сухая осень. Дежурите первого, четвертого и седьмого. А там будет видно. Но какой сырой "беломор". У вас что, Алексей Иванович?
- "Север", - отвечает сидящий за столом мужчина. У него землистое лицо и тяжелые, вялые мешки под глазами.
- Что же, за работу, Сергей Васильевич, - роняет Нина Михайловна. - Нет, от "севера" я кашляю. Замучили нас ночью, Аллочка. Машина с грибниками разбилась. И часа не поспала. Тетя Даша, дайте Сергею Васильевичу халат.
И вот Вахромеев в халате. Халат хрустит. Нет, хорошо себя чувствовать доктором. Едешь спасать людей. Красивые машины. Оперативность, быстрота мысли. И персональный халат.
- Только одно, Сергей Васильевич. Чувствуете, что сами не справитесь, - не рискуйте. Нам это не нужно. Везите сюда. Здесь узкие специалисты, и я, и Алла. Не рискуйте. А остальное будет хорошо. - И она ободряюще улыбается. Это так принято - напутствовать нового работника улыбкой. Но какая-то у нее улыбка нерадостная, холодная улыбка.
До десяти часов вызовов нет. А потом за десять минут вызывают шесть раз. Три вызова берет Алла Николаевна, два - Вахромеев и один - Мария Алексеевна, фельдшер. И что же - за работу. Оказывается, ничего страшного - Вахромеев со всем справляется. И его благодарят. Вот если бы не вы, доктор. А такой молодой. А такой внимательный. А потом еще два вызова. И еще два. И Вахромеев справляется. Да, он эскулап и спаситель людей. Он избавляет от страданий. Если человеку нужна помощь, срочная, безотлагательная, так вот он, Вахромеев. И быстро летит время.
В больничной столовой Вахромеев поспешно глотает обед. Его ждет Алла Николаевна. Она пойдет обедать после него. А он останется один. Вот она, самостоятельность. Только от него будет зависеть спасение той части человечества, которая проживает в этом городе. И Вахромеев спешит. Он уже не выходит из машины, а выбегает, и дает указания сестре не просительно, но отрывисто. Дело-то такое, что промедление смерти подобно. И он деловито хлопает дверцей машины. Громко хлопает. Может быть, чуть громче, чем следует, чуть громче, чем другие врачи. И когда едет по городу, он прикрывает глаза. Он устал, Вахромеев: он не бездельник, он труженик. Он страж здоровья, Вахромеев. И нет-нет да и посмотрит на себя со стороны. И что же: со стороны он неплохо смотрится. Даже хорошо. Гладко брит, сух, прям, метр восемьдесят роста. Блестит белая рубашка. И крахмальный халат. Вот только разве что очень уж молод. На студента похож. Доверие не то. Но молодость - не порок. А если порок, то быстропроходящий. А это так хорошо - чувствовать себя врачом. Вот ты едешь, а люди смотрят вслед. Люди многого боятся, но больше всего "скорой помощи" и пожарной машины. И потому смотрят на тебя. И спрашивают: а кто же это поехал? И отвечают: а это наш новый доктор поехал.
В три часа Вахромеев входит в "скорую помощь". Он подвижен, возбужден, он сгусток энергии. Мало работал он сегодня, мало. Выезжал лишь девять раз. И больше вызовов нет. И это так досадно. Только включился в работу - и вот вынужденное безделье. Вахромеев не знает покоя. Он то стол потрогает, то на диван сядет.