Объединившись с братом Захаром и воеводой Пильеновым, Прокопий пятые сутки преследовал ватагу в несколько сот мужиков. Известно было Ляпунову и то, что ведет ее Артамошка Акинфиев, знакомый ему по службе у Болотникова.
Акинфиев уклонялся от боя, и Прокопий злился. Он догадывался, что ватажники уходят к рязанским лесам, которые начинались от южных степей мелколесьем, чтобы дальше разбежаться во все стороны косматыми грядами.
Петляя, ватага Акинфиева на глазах у Ляпунова поспешала к Касимову. Прокопий не догадывался, что накануне атаманы нескольких ватаг договорились собраться на Мокше и дать бой дворянскому ополчению.
Акинфиева настигли неожиданно для Ляпунова. Ватажники поджидали рязанцев, развернувшись для боя. В полуверсте темнел лес. Ляпунов обрадовался: теперь он не даст ватажникам уйти туда, конница дворян осечет их. Было единственное сомнение: не укрылась ли в лесу засада?
Ляпунов долго всматривался в сторону леса, но он молчал, и даже чуткие на присутствие человека птицы не вились над деревьями. И тогда Прокопий дал команду. Дворянская конница развернулась для атаки.
Подозвав брата и воеводу Пильенова, он велел им охватить холопов с крыльев, перекрыть им дорогу в лес.
Заиграли трубы, и конное дворянское ополчение двинулось на ватажников. Артамошка Акинфиев видел, как с правого и левого крыла в обхват развернулись конные, а в челе повел рязанцев сам Прокопий Ляпунов. Ощетинившись пиками и вилами, ждали их ватажники. Наскочили дворяне, заржали раненые кони, зазвенела сталь. Крики и стоны слились в общий гул.
Весело рубились рязанские дворяне - поучали холопов. Отчаянно отбивались ватажники. Кольцом охватили холопов, не уйти им от дворянских сабель. Рыщет очами Прокопий, высматривает Акинфиева. Так вот же он, в рубахе красной! Видать, с чужого плеча, вор ватажный. И Прокопий направил к нему коня. Но ватажники оттеснили Ляпунова. Вздыбил Прокопий коня, глянул, где бьется Захар, и ахнул, глазам не поверил - ожил лес. С трех сторон выскочили холопы, и они, в зипунах и сермягах, войлочных колпаках, размахивая дубинами и топорами, потрясая вилами и косами, охватывали рязанцев.
Только теперь понял Ляпунов опасность, в какой оказалось дворянское ополчение. Он крикнул играть отход. Запели трубы, и покатились преследуемые ватажниками дворянские дружины к Арзамасу.
В Арзамасе рязанцы передохнули. Городской воевода князь Иван Андреевич Хованский, высокий, сухой, кожа да кости, позвал Ляпуновых на обед. Хованский - князь, а Ляпуновы - дворяне, однако государем обласканы, а Прокопий даже произведен в думные дворяне.
За столом разговор шел о самозванце, разбоях холопских. У князя голосок бабий, писклявый:
- Сладу нет с ворами, холопы от земли бегут, скоро боярина кормить некому будет, хоть сам за соху берись.
Захар кивнул, а Прокопий вспомнил, как подавал жалобу в Поместный приказ на боярское бесчинство: с его деревенек крестьян свезли. Заметил недовольно:
- Оно так, да из бояр тоже кое-кто своевольствует. С чужих деревенек силком холопов свозят, с семьями угоняют, пустошат дворянские поместья. Ну даст Бог, тому теперь не быть, есть Уложение царское.
Хованский поднял глаза к высокому, затянутому слюдой оконцу. Оно играло яркими блестками. В хоромы донеслась перекличка караульных стрельцов. Они подавали голоса с башен бревенчатых крепостных стен.
- Воры вокруг Арзамаса шастают, - плаксиво затянул Хованский, - ко всему самозванец разгулялся, а у меня сотня стрельцов да можжирка - и вся сила. А стрельцам аль есть вера? Чай, в головах царя Димитрия держат. Покуда в огородах копаются и со стрельчихами милуются - рыла рылами, а как за бердыши возьмутся - истое зверье. Полковой сотник и тот волком глядит, особливо когда государево жалованье опаздывает.
- Земля в разоре, казна пуста, - согласился Захар Ляпунов. - Пора смутная. Когда конец всему наступит?
Хованский безнадежно махнул рукой:
- Не вижу исхода.
И снова Захар сказал:
- Хоть мы, Ляпуновы, государем и обласканы, однако…
Прокопий резко прервал брата:
- Довольно пустословия, спасибо, князь, за хлеб-соль.
Ляпуновы откланялись. Дорогой Прокопий заметил:
- Попридержи язык, Захар. Ну как донесет князь?
В Арзамасе Ляпуновых настиг московский дьяк с государевым письмом. Шуйский велел рязанским и арзамасским дворянам с воеводой Хованским идти на воров к Пронску и там перекрыть дорогу на Михайлов гетману Лисовскому.
Остыв от боя, атаманы ватаг решили идти к царю Димитрию: он-де волю и землю холопам даст. Но Артамошка отказался: он ласку царскую на своей шкуре испытал. Виделся с ним в Речи Посполитой два лета назад, в войске его послужил, а когда поперечил пану Дворжецкому и помешал разбойничать на московской земле, царь Димитрий велел высечь Акинфиева батогами.
С той поры разошлись пути-дороги ватажного атамана Артамошки с царем Димитрием.
Не верил Акинфиев этому царю и когда с Болотниковым на Москву хаживал, и когда в Туле сидели. Кто бы холопам волю дал, так это Иван Исаевич, воевода крестьянский, и землей наделил бы, а бояр и дворян под корень извел.
- Нет, - ответил Артамошка атаманам, - я, ядрен корень, волю царя полной мерой изведал и лаской его сыт. Кабы Иван Исаевич позвал, сказ иной. Верю, жив он и отзовется.
Акинфиева поддержал Федор Берсень. Лесами и полевым бездорожьем увели они малую ватагу в верховье Волги, в земли черемисов и мордвы, татар и чувашей да иных народов Поволжья.
Дорогой Берсень рассказывал, как посылал его Болотников с Яшей и Сойкой, Варкадиным и Московым поднимать народ на правое дело. Слушали ватажники, как у Нижнего Новгорода воеводы Пушкин и Одадуров орду порубили, и сокрушались. Ватага стороной обошла Арзамас, повернула на Васильсурск…
В ту пору, когда Артамошка с товарищами уходил в Поволжье, Тимоша с ватагой переправился через Волгу у Ярославля и взял путь на Вологду. Чем дальше на север, тем меньше запустение, люднее деревни, богаче хозяйства. Не осмеливаются боярские и дворянские управители в глухомань забираться.
В лесу натолкнулись ватажники на крестьян, которые для Пушкарного приказа выжигали угли; от них узнали, что наезжали казаки, рассказавшие, будто царь Димитрий Москву осадил.
Посоветовался Тимоша с товарищами, и решили: освободят Болотникова и подадутся к царю Димитрию.
К Пронску Ляпунов подступил неожиданно - жители едва ворота затворили. Тревожно забил колокол на звоннице деревянной церквушки. Сбежались на стены городской люд и переметнувшиеся на сторону царя Димитрия стрельцы, выжидают. Спешились рязанцы, к приступу изготовились, а арзамасские дворяне лестницы наладили. Ражий детина в синем кафтане осадил коня у самых ворот, заорал:
- Эй, воры пронские, добром сдавайтесь, ино всем смерть!
Ему в ответ слова бранные:
- Ухвати нашего кобеля за хвост, поперву город возьми!
- Рязань косопузая, аль забыли, как на Мокше пятки смазали?
Прокопий Ляпунов задохнулся от гнева, знак подал. Полезли рязанцы да арзамасцы на стены, а сверху на них град камней и стрел, кипяток льют, огнем палят.
Стрельнули пищали.
- Давай! Давай! - подбадривает рязанцев Захар Ляпунов.
- На-кось, сунься! - раздается со стен в ответ.
Первыми откатились стрельцы князя Хованского. Сам он бой со стороны наблюдал. А Прокопий стрельцов и дворян остановил, на новый приступ послал:
- Аль нам от холопов позор терпеть?
Отчаянно отбивались прончане. К вечеру выдохлись дворянские ополченцы. Уже отходили от Пронска, как из пищали угодили Ляпунову в ногу. Сославшись на рану, Прокопий передал воеводство брату и отъехал в Москву…
В тот день гетман Лисовский вступил в Михайлов.
Со времени Ивана Исаевича Болотникова не видела рязанская земля такого людского скопления. Тридцать тысяч казаков и холопов пристали к Лисовскому.
Не встречая сопротивления, гетман овладел Михайловом и готовился идти к Тушину, Шуйский повелел Хованскому и Захару Ляпунову не допустить Лисовского к Переяславлю.
- Князь Иван Андреевич, - сказал Ляпунов Хованскому, - сдается мне, Лисовскому не на Переяславль сподручней, а к самозванцу.
- То так, воры соединяться станут. Но отчего государь нас к Переяславлю-Рязанскому шлет?
- Надобно, князь, посылы к Михайлову направить: пускай выведают, куда разбойники навострились.
- Пошли, воевода, своих дворян. Я стрельцам веры не даю, как пить дать переметнутся, проклятые. Кой с них спрос?
И недели не минуло, как стало известно: Лисовский повернул на север, взял Зарайск, остановился, выжидая.
В походном шатре Захар Ляпунов убеждал князя:
- Настал час, воевода Иван Андреевич, послужить государю. Ударим по холопам, изгоним разбойников с рязанской земли.
Хованский долго думал, чесал лысину:
- Опасаюсь, ох опасаюсь! Хватит ли у нас силы?
- Откуда у холопов умение воинское? А что на Мокше, так то дело случая…
К Зарайску надеялись подойти неожиданно, а когда увидели, что их ожидают, отходить было поздно. Огонь мортир обрушился на дворянскую конницу. Рязанцы начали перестраиваться. На них двинулось пешее холопское воинство. Ему наперерез двинулись арзамасские стрельцы, а часть дворян ударила в левое крыло.
Сражение развернулось. Захар Ляпунов решил послать в бой оставшуюся при нем конницу: авось холопы не выдержат. Но тут, гикая и визжа, вынеслись казаки. Рассыпавшись лавой, ринулись на царское войско…
Рубили, гнали дворян и стрельцов много верст, лишь сумерки задержали преследование.