Роман Василия Балябина "Забайкальцы" - широкое эпическое полотно, посвященное сибирякам, потомкам отважных русских землепроходцев, тем, кто устанавливал советскую власть на восточных окраинах необъятной России, дрался с белогвардейскими бандами и японскими интервентами.
Перед читателем проходят образы руководителей партизанского движения на Дальнем Востоке, большое место в произведении занимает образ легендарного героя гражданской войны Сергея Лазо.
Роман В. Балябина глубоко и верно воспроизводит атмосферу эпохи, он проникнут пафосом всенародной борьбы за победу советской власти.
Содержание:
Книга первая 1
Часть первая 1
Часть вторая 41
Книга вторая 66
Часть первая 66
Часть вторая 88
Часть третья 114
Книга третья 151
Часть первая 151
Часть вторая 182
Об авторе 221
Павел Афанасьев - Статья о романе "Забайкальцы" В. И. Балябина, повествующего о гражданской войне в Забайкалье… 221
Примечания 222
Комментарии к fb2-версии 223
Василий Балябин
ЗАБАЙКАЛЬЦЫ
Книга первая
Часть первая
Глава I
В старой просторной избе Ефима Урюпина, служившей для казаков села Верхние Ключи поселковой сборной, с утра многолюдно, шумно и жарко. Сегодня воскресенье, и молодые казаки собрались сюда на очередное военное занятие.
На дворе уже вторые сутки бушует мартовская пурга, а поэтому обучающий казаков младший урядник Дремин решил строевых учений в этот день не проводить, а заняться зубрежкой "словесности".
По установившейся у казаков традиции, обучать военному делу молодых казачат начинали с двенадцатилетнего возраста и продолжали вплоть до ухода их на службу в армию. Поэтому среди собравшихся наряду со взрослыми парнями немало подростков и ребятишек школьного возраста.
Казаки старших возрастов одеты почти все одинаково: в форменные, из дымленых овчин, полушубки, обшитые на груди меховыми полосками из серой мерлушки. Все они в папахах с кокардами, в сапогах, в брюках с желтыми лампасами и при шашках. В отличие от старших, молодые казачата пестрели разнообразием верхней одежды. Кто в рваной шубенке, кто в полушубке, кто в ватнике, на головах овчинные шапки, отцовские папахи и даже монгольские, из тонкого войлока, ушанки. Но когда, томимые жарой, многие разделись, побросали свою одежду под лавки и на печь, стало видно, что и на ребятишках форменные, защитного цвета, рубашки с погонами и штаны с лампасами. Лишь немногие из взрослых казаков сидели на скамьях вдоль стен, большинство же и все без исключения ребятишки были на ногах.
Обучающий Дремин, худощавый, с черными усиками человек, сидел в переднем углу. На столе перед ним лежали списки казаков и казачат.
- Подкорытов! - заглянув в список, негромко сказал он, вызывая очередного казака.
- Я! - Среднего роста черноглазый казак вскочил со скамьи, придерживая левой рукой шашку, шагнул к столу и, ловко козырнув обучающему, встал "во фронт".
- Скажи-ка мне, кто у нас в войсковом управлении инспектор молодых казачат?
- Его высокоблагородие войсковой старшина Беломестнов!
- Какие у него знаки отличия на погонах?
- Два просвета и четыре звездочки.
- А у полковника?
- Два просвета без звездочек.
- Хорошо, садись.
Дремин снова посмотрел в список.
- Чащин Федор!
- Чево? - донеслось из заднего угла избы.
- Я т-тебе, морда неумытая, покажу "чево"! Зачевокал. А ну! Выдь сюда!
- Чи-ча-ас! - И к столу протискался толстый, неуклюжий парень в розовой ситцевой рубахе, к которой, словно для смеху, были пришиты погоны. На маленькой, не по росту, голове парня клочьями торчали белокурые, давно не чесанные волосы, на мальчишески розовом лице его блуждала виноватая улыбка, а синие, как васильки, глаза смотрели по-детски испуганно и наивно.
- Встань как полагается! - заорал на парня Дремин. - Пятки вместе, носки врозь, руки по лампасам, ну! Балда, раскорячился, как старый бык на льду. И нарядился, как баба, в ситцевый сарафан. Почему не в форме?
- Да у меня… это само… - розовое лицо парня стало густо-красным, - нету ее…
- Заработать должен и приобрести, дубина осиновая! Вот заявись-ка в следующее воскресенье в таком виде, так я тебе покажу, где раки зимуют! А теперь отвечай, кто у нас поселковый атаман?
- Атаман-то? А ты что, не знаешь? Тимоха Кривой.
Грянул хохот. Дремин, которому атаман был двоюродным братом по матери, разозлился, хлопнул кулаком по столу.
- Ты что, с-сукин сын, с ума сошел? Кто это тебя научил атамана так называть?
- Никто не учил, его все так зовут.
- Все так зовут! Чучело огородное, называть его нужно "господин поселковый атаман приказный Болдин". Понял?
- Понял.
- Отвечать нужно: "Так точно, понял, господин обучающий". Теперь дальше. Ты кто?
- Зовут меня Федька, а дразнят "Левша". А ты что, не знаешь?
Новый взрыв хохота, даже Дремин не утерпел, засмеялся, обвел взглядом казаков.
- Ушаков Егор.
- Я! - Голубоглазый, с русым кучерявым чубом Егор подошел ближе.
- Ты кто?
- Забайкальский конный казак, - кинув руку к папахе, четко ответил Егор, - третьего военного отдела, Заозерской станицы, поселка Верхние Ключи, Егор Ушаков!
- Правильно, опусти руку. Слышал? Ты, дуб обгорелый, слышал, как надо отвечать?
- Слышал.
- Повтори.
Чащин кашлянул, шмыгнул носом.
- Ну!
- Это само… как ее… Заозерской станицы Егор Ушаков!
- Здорово живем! Фамилию свою не можешь назвать! Да разве ты Ушаков? Ох, Федька, Федька!.. - Откинувшись спиной к стене, Дремин горестно вздохнул: - Что мне с тобой делать? Медведя, понимаешь ты, медведя скорее можно научить словесности, чем тебя. И за какие такие грехи накачало тебя на мою голову! Господи ты боже мой! Федор Ляхов!
- Я! - Чиркая концом шашки по полу, к столу подошел небольшого роста казачок в новом полушубке и серой папахе. Дремин снова повернулся к Чащину, показал ему пальцем на Ляхова.
- Вот он сейчас будет мне отвечать, а ты, дубина, слушай хорошенько и повторять будешь, понял?
- Понял.
- Ляхов, кто у нас войсковой наказный атаман?
- Наказный атаман казачьих войск Дальнего Востока его высокопревосходительство генерал от инфантерии Эверт.
- Правильно. Повтори, Чащин.
- Инерал от… тититерии, - Чащин, выпучив глаза, вытянул шею, слегка склонился и, словно проглатывая что-то несъедобное, выдохнул: - Ыверц.
Снова все кругом захохотали, Дремин же, в полном отчаянии махнув на Чащина рукой, повернулся к Ляхову:
- Скажи, Ляхов, что такое дисциплина?
Ляхов, будучи парнем грамотным, казенные термины "словесности" заучил отлично, хотя, как и большинство казаков, не всегда понимал их смысл. Лихо козырнув Дремину, он выпалил:
- Дисциплина есть душа армии, как не может жить человек без души, так и армия без дисциплины.
- Та-ак… А для чего казак призывается на службу?
- На святое и великое дело - защищать царский трон и край родной, поражать врагов внешних, истреблять внутренних.
- Ага, кто же это внутренние враги?
- Внутренние враги… господин обучающий, - это те, что… ну… - Ляхов запнулся, подняв глаза к потолку, понатужил память, вспомнил: - это, значит, жиды, бунтовщики и всякие там прочие студенты, которые супротив царя идут, народ мутят, ну, и, значит, э… э… э… забастовки устраивают.
Время перевалило за полдень, а занятию, казалось, не будет и конца. Дремин продолжал вызывать казаков, задавая все те же, сотни раз слышанные вопросы: как титуловать царя, членов его семьи? Что такое знамя? Что на нем изображено? Какой погон у сотника, у есаула?
Насилу дождались, когда Дремин разрешил сделать перекур, "сходить до ветру". Разминая уставшие от долгого стояния ноги, казаки шумной толпой хлынули на двор.
Пурга бушевала по-прежнему, поэтому все сгрудились с подветренной стороны избы, где было сравнительно тихо, только снег кружился и сыпался с крыши на головы казаков. Ребятишки сразу же затеяли возню, борьбу, игру в снежки, взрослые, разбившись на кучки, курили. Горьковатый дымок самосада сизыми струйками поднимался над папахами и, подхваченный порывами ветра, мгновенно исчезал в белесоватой мгле.
Оживленный говор не умолкал ни на минуту: слышались шутки, смех, а кое-где и ругань, приправленная крепким словцом.
- До чего же она, сволочь, надоела мне, эта словесность самая, - сетовал высокий рябой казак в черной папахе. - Опротивела хуже горькой редьки. Я бы согласился два раза в неделю на джигитовку да на рубку выезжать, чем на эту чертовщину ходить, будь она трижды проклята!