На участке было тихо. Как раз закончилась работа первой смены, вторая ещё не приступила, поэтому можно было говорить спокойно, не повышая голоса.
- Скажите, - обратился к Данилкину человек в длинном кожаном пальто, широкополой шляпе. Пётр Алексеевич приметил его ещё в кабинете Гончарова. - Что делаете вы, что ваши котлы, насколько мне известно, не текут? Мне рассказывали ваши товарищи, что вы всесторонне изучаете и анализируете причины течи котлов. Скажите, почему же текут связи и даже трескаются топки, и горят циркуляционные трубы?
- Не только циркуляционные, но и свод, который на них лежит! - сказал Данилкин.
- Совершенно верно! - с удовлетворением отметил собеседник. - Совершенно верно! Так расскажите, что и как делаете вы, что ваши котлы не текут?
Пётр Алексеевич достал из кармана спецовки миниатюрный слесарный молоточек и показал его собеседнику. - Мы обычно делаем так: у каждого из нас, у мастеров, есть вот такие специальные молоточки, которыми мы проверяем каждую связь.
- Каждую?
- Конечно, каждую.
Собеседник взял из рук мастера блестящий молоточек, повертел его в руках, осмотрел со всех сторон, слегка ударил им по связи, отчего она мелодично зазвенела, и вернул владельцу.
- Вот я простучал одну связь, другую, - объяснил Данилкин, - тугие. Третья тугая, а вот эта, или эта - слабая! Её, значит, обязательно надо заменить.
- Вы как стучите?
- Я связь обстукиваю и снаружи, и изнутри. А чтобы она держала, мы расклёпываем её головку. Но связь должна заходить свободно. Если она слабая, то слесари, да и сменные мастера, практикуют вот что: они чуть-чуть ударят по резьбе, проверят - связь вроде бы тугая, головку расклепают - вроде бы нормально! А металл-то от нагрева расширяется, и конечно, вот эта забоина, она ж осталась забоиной! Слесарь в одном месте прибил, а всё ж остальное - пустое! И связь течёт. Но не сразу. Первоначально-то она держит, а паровоз проработал месяц-другой, и связи потекли… и огневые топки даже начали трещать. Трещат они по-разному. Бывает, что трещат по ломаным линиям, а бывает, что и по прямой…
- И всё же, что вы делаете?
- Как только я проверил связи, соответственно, помечаю их, слесарь устраняет отмеченные мной нарушения и после исправления или замены связей докладывает мне. При этом я требую безукоризненного исправления и никогда не останавливаюсь на том, чтобы оставить те связи, которые выполнены с дефектом, а особенно те, у которых была подбита резьба.
- Ещё есть какие секреты?
- Кроме того, что убираем слабые связи, а текут ведь в основном в огневой…
- Как, как? - насторожился собеседник, ловя каждое слово мастера.
- Так, огневые ж только текут!
- Совершенно верно! - подтвердил собеседник. - Совершенно верно!
- Огневая топка, она ж вся в огне! Поработала топка, и головка связи стала, как пуговичка на сорочке, - начинает болтаться. Так и в этом случае: головка послабляется и связь течёт. Ну и ещё один фактор есть.
- Какой?
- Мы переходим с одной резьбы на другую - на метрическую. И бывает так: отверстия нарезаны одной резьбой, а связи выполнены другой. Разница вроде бы незначительная, и заворачиваешь вроде бы хорошо, туго, а связь-то по всей резьбе не прилегает. Вот это вторая серьёзная ошибка.
Собеседник крепко пожал руку Петру Алексеевичу.
- Молодец! Вы просто молодец! Я готов пригласить вас в наши вагоны, мы там с Георгием Константиновичем остановились. Вы извините меня, я должен был представиться вам. Я этого сразу не сделал, как-то из виду упустил. Я рад, что встретил здесь такого грамотного специалиста, как вы. Да, я готов пригласить вас к себе. Я - Рамзин.
- Рамзин? - Воскликнул Пётр Алексеевич, - Леонид Константинович? Я знаю вас! Знаю!
- "Промпартия"? - Рамзин помрачнел лицом и как-то вдруг сгорбился, ссутулился.
- Что вы, что вы! - быстро ответил Данилкин и, понизив голос, заговорщицки продолжал, - мы всё ж понимаем, мы умеем слушать, мы ж умеем читать между строк.
- Спасибо, - так же негромко произнес Рамзин. - Спасибо.
- Я окончил машиностроительный техникум, здесь, у нас. Лекции по котлам нам читал Сергей Николаевич Муравицкий. Он нам много рассказывал о вас, о ваших работах, изобретениях. Я конспектировал ваши книги.
- Да? - удивился Леонид Константинович. - Как вам это удалось?
- Удалось! - хитро улыбнулся Пётр Алексеевич.
Рамзин ещё раз крепко пожал руку Данилкину.
- Вы непременно должны прийти к нам в вагоны. Непременно!
Разговор приезжего из Москвы с мастером привлёк внимание рабочих не только связевого, но и соседнего участков, и вокруг них образовалось кольцо любопытных.
- Мы всё ещё продолжаем клепать связи, а не лучше было бы обваривать их? - высказал свое мнение мастер.
- Лучше. Конечно, лучше, - откликнулся Рамзин. - На многих предприятиях Москвы электросварка уже начинает внедряться в производство.
Данилкин достойно отвечал на все интересующие Рамзина вопросы, чем вызвал законную гордость луганских паровозостроителей за своего мастера.
Продолжая разговаривать, Рамзин и Данилкин медленно шли к выходу из цеха. Там, у чёрных лакированных легковых автомобилей, Рамзина ожидал Георгий Константинович.
Рамзин Леонид Константинович крупный учёный в области теплотехники родился в 1887 году. В 1914-м окончил Московское высшее техническое училище, с 1920-го года - профессор в том же училище. Один из организаторов Всесоюзного теплотехнического института, в 1921–1930 годах был его директором. С 1944 года Леонид Константинович профессор Московского энергетического института.
Основные работы Рамзина посвящены котлостроению, тепловому, аэродинамическому и гидродинамическому расчётам котельных установок, теории излучения в топках, изучению характеристик и свойств топлива и его приготовления.
Рамзин занимался проблемой теплофикации, принимал участие в проектировании теплосиловых станций. Им была создана конструкция промышленного прямоточного котла, получившего название "котёл Рамзина". За эту работу в 1943 году Рамзину была присуждена Сталинская премия. Леонид Константинович награждён орденом Ленина и орденом Трудового Красного Знамени.
В 1930 году Леонид Константинович был осуждён по делу, так называемой "Промпартии".
Судебный процесс состоялся в Москве в конце 1930 года. Группа инженерно-технической интеллигенции обвинялась в создании антисоветской подпольной организации и в осуществлении вредительства в промышленности и на транспорте.
"Промпартия" якобы насчитывала в своих рядах две-три тысячи членов, имела тщательно замаскированный центр.
Весной 1930 года руководство "Промпартии" было арестовано. На открытом судебном процессе в ноябре-декабре 1930 года восемь обвиняемых признали свою вину. Рамзин, Ларичев, Чарновский, Калинников, Федотов были приговорены Верховным судом СССР к расстрелу, а Куриянов, Очкин и Сытин - к 10 годам лишения свободы. Президиум ЦИК СССР по ходатайству осуждённых заменил расстрел 10-летним тюремным заключением и снизил срок наказания остальным. Говорили, что за Рамзина ходатайствовал сам Серго Орджоникидзе.
По окончании судебного процесса осуждённые служили в так называемом "жёлтом домике" экономического управления ОГПУ, позднее НКВД на территории Бутырской тюрьмы. Там же работал и Рамзин. Когда он проходил мимо осуждённых коллег, то прятал глаза или опускал голову. Если кто-то из осуждённых его упрекал в оговорах невиновных, то он отвечал: - А что бы вы сделали на моём месте?
Да, Рамзин, безусловно, знал, что стал главным действующим лицом, главным героем грандиозной театрализованной постановки, инсценировки по сценарию родственника Якова Михайловича Свердлова Генриха Ягоды и его подручных.
Вторая смена приступила к работе. Данилкин не спешил в свою холостяцкую небольшую комнатку, которую ему предоставил завод, снимая её у многодетной семьи.
Прошло не более получаса после того, как гости покинули цех, а Ирочка снова появилась на участке в поисках Данилкина. Он должен немедленно быть у начальника цеха.
- Слушаю вас, Гавриил Степанович! - мастер переступил порог кабинета Гончарова.
- Пётр Алексеевич, отложи на время все свои дела и сейчас же вот с этим товарищем иди к вагонам. Там тебя ждут.
Данилкин встретился с взглядом незнакомого ему человека в длинном кожаном пальто и без слов понял, зачем он здесь.
К вагонам шли быстро и молча. Человек постоянно отставал на полшага. Пётр Алексеевич издали увидел четыре пассажирских вагона, которых вчера ещё на заводе не было. Снаружи вагоны ничем не отличались от обычных, только окна их изнутри были занавешены плотной тканью. Вагоны охранял спецотряд, да ещё вдоль их взад и вперед прохаживались стрелки заводской военизированной охраны.
Подойдя к вагонам, сопровождающий опередил Данилкина и легко вскочил в тамбур.
- Давайте за мной, - подал он руку Петру Алексеевичу.
- Нет, нет, я сам! По-молодецки! - ответил Данилкин.
- Вижу, вижу, спортсмен!
Рамзин ждал Данилкина…
После отъезда правительственной комиссии, завод командировал в депо, в котором эксплуатировались первые паровозы новой серии, группу паровозостроителей, возглавляемую главным конструктором Михаилом Николаевичем Аникеевым.
Целью поездки было выяснение на месте причины течи по связям, оказание помощи работникам депо и одновременно ознакомление с работой других узлов паровоза.