Под вечер к колодцу, что стоит за плетнем Кляцких, подъехали две повозки. Сима увидела в окно четырех гитлеровцев. Промокшие, они вылезли из повозок и принялись поить лошадей. Медлить было нельзя. Она быстро набросила на себя серую шаль с красными цветами, которую до войны носила по большим праздникам, натянула на ноги новые резиновые ботики и, захватив два ведра, побежала к колодцу.
По заранее выработанному плану Сима должна была сначала выяснить, откуда и куда едут немцы, не следует ли кто за ними, думают ли они сделать в поселке остановку, и если думают, то на сколько времени.
Вскоре Сима возвратилась с полными ведрами воды. Она улыбалась. Оказывается, немцы - из штаба воинской части, расположенной в Зуе, следуют в сторону Кемальчи, отстали от основной группы, очень устали и хотели бы отдохнуть в поселке.
- Милая, дорогая Сима, - радостно воскликнул Федор. - Да ведь это как раз то, что нам нужно! Беги снова за водой. Ты - молодая женщина, постарайся зазвать немцев в дом. Они не должны уйти отсюда. Поняла меня, Сима?
- Поняла, все поняла и все сделаю, как договорились.
Сима выплеснула воду в бочонок, на ходу заглянула в зеркало, висящее на стене, и, кокетливо улыбнувшись своему изображению, вышла.
Едва только за ней закрылась дверь, Федор расставил по местам в полной боевой готовности всех своих товарищей, а сам вместе с Ваней Мотузко спрятался в сарае, на случай если кто-нибудь из немцев попытается бежать через окно или дверь. Действовать следовало по условному сигналу, который должна была подать Сима.
Успевшая подружиться с Симой радистка Саша По-плавская тем временем наводила в доме порядок: поправила постель, взбила подушки и накрыла стол белоснежной скатертью. Посредине стола она поставила кувшин с последними осенними цветами - подарком Толи, оглядела комнату и, убедившись, что теперь все в порядке, тоже принялась наряжаться.
Как только Сима подошла к колодцу, гитлеровцы заулыбались.
- А, ты опять за водой, красавица? Ах, как хороша!
Разреши, я достану тебе воды? - заглядывая ей в лицо нагловатыми глазами, проговорил солдат с длинным посиневшим от холода носом, на горбинке которого едва держались разбитые очки.
- Нет, зачем же ты, это сделаю я. Русская девушка очень мила, - сказал, слезая с повозки, красивый, светлоглазый офицер, одетый в кожаное пальто. - Скучаете? - спросил он Симу.
- Приходится, - поворачиваясь к нему и улыбаясь, ответила Сима.
Офицер взял у солдата ведро, достал воды и поставил его рядом с собой.
- Здесь можно где-нибудь хорошо отдохнуть? - продолжал разговор немец.
- А почему же нет? Конечно можно.
- А партизаны? Ты точно знаешь, что их не бывает здесь?
- Точно. Село у нас тихое. Видите, маленькое, на открытом месте. Им нечего здесь делать. Они все в лесах да в больших селах водятся.
- Ты замужем?
- Нет.
- Почему же?
- Не успела еще, - по-прежнему улыбаясь, отвечала Сима.
- А с кем ты живешь?
- С подругой? с Сашей. Она тоже одинокая.
- И такая же хорошенькая, как ты?
Сима кокетливо опустила глаза.
- Я хотел бы отдохнуть в твоем доме. Можно нам заехать к тебе и переночевать?
Сима смущенно молчала. Он повторил вопрос:
- Ну как, можно? Можно?
После некоторого колебания Сима кивнула.
- Хорошо, заводите лошадей во двор.
И вот уже гитлеровцы вошли в хату. Саша, стройная, в голубом платьице с кружевным воротничком и в туфельках на высоких каблуках, протянула каждому из них руку и, улыбаясь, поздоровалась.
Обстановка в доме и поведение девушек расположили немцев к полному доверию. Они даже не оставили у дома часового. Разделись в кухне и сложили за печкой винтовки.
Саша достала чистый рушник, вышитый красными и черными петухами, и предложила немцам умыться теплой водой.
- Хорошо. Очень хорошо. Все хорошо, - то и дело приговаривали гитлеровцы.
Сима накрыла на стол. Горячая картошка, жареная свинина, свежие огурцы и помидоры, возбуждающая аппетит водка - все поднимало настроение гостей. Когда все уселись за стол и стаканы были наполнены, Саша произнесла тост:
- Комрады, выпьем за быстрейшую победу, выпьем за любовь! - и поднесла рюмку ко рту.
Видимо, гитлеровцы давно не ели. Выпив по стакану водки, они с жадностью набросились на еду, и в комнате стало тихо.
Сима понимала, что обстановка в любую минуту может измениться к худшему. Затягивать нельзя. Она налила немцам по второму стакану и встала во весь рост с поднятой рюмкой. Гулко билось сердце.
Слова тоста, произнесенные Симой, звучали отчетливо и громко:
- Пусть будет не последняя. За ваше здоровье. За наш успех!
Это был сигнал к началу действий. Разведчики ворвались в комнату.
- Руки вверх, изверги! - скомандовал Толя.
Застигнутые врасплох, перепуганные и растерянные, гитлеровцы немедленно подчинились.
В ту же ночь, в тех же немецких повозках, пленные были доставлены к Чонгравской балке. Оттуда в ночь на 2 октября их переправили самолетом в Краснодар, где располагался штаб командования. С этим же самолетом был отправлен больной капитан Тимофеев.
Гитлеровцы дали ценные сведения. Командование поздравило группу Илюхина с победой. "Пленные, добытые вами, очень ценные, - сообщалось в радиограмме.- Поздравляем с победой. Желаем дальнейших успехов по захвату пленных, особенно немецких офицеров, а также по захвату карт и других документов".
В числе сведений, полученных от пленных, была информация о том, что на станции Сарабуз большое скопление эшелонов с немецкими войсками и техникой. Наша авиация немедленно использовала эту информацию для удара по врагу.
8 октября Федор сообщил в штаб: "При налете на станцию Сарабуз уничтожено большое количество вагонов с живой силой и техникой противника, склад с автомоторами срочно переведен из Ново-Сергеевки в Бучур-ки. В городе паника, население бежит в лес. Склад боеприпасов дивизионного значения размещен в 500 метрах южнее станции Ислам-Терек".
Результатам этой бомбежки радовались патриоты. Сарабуза, Симферополя, Джанкоя, Зуи. Радовалась вместе с ними и Сима - ее работа не пропала даром.
Ценные сведения о противнике добывала славная русская женщина Сима Кляцкая. 25 сентября она сообщила, что в течение нескольких часов в сторону Симферополя в направлении на Джанкой прошло 350 автомашин, 750 повозок с войсками и техникой противника. 27 сентября она выяснила, что в Симферополе, на Ново-Садовой улице в доме № 14, размещается штаб немецкой дивизии СС. На этой же улице скопилось до тысячи машин с боеприпасами и техникой. В тот же день Сима сообщила, что на восточной окраине Симферополя, на южной стороне шоссе, в Ново-Сергеевском саду размещен склад с авиационными бомбами. Город буквально забит немецкими войсками и техникой про-тивника. По шоссе на Симферополь беспрерывно идут автомашины с грузом.
Вовремя сообщенные, эти сведения помогли советскому командованию организовать новые удары по противнику.
После операции по захвату пленных оставаться в доме Кляцких было опасно, поэтому разведчикам пришлось вернуться в землянку на "сиреневом островке".
По ближайшим поселкам и городкам прокатилась новая волна облав и карательных экспедиций. Особенно тщательно были обысканы дома в поселке Тереклы-Шейх-Эли, где были захвачены немцы. Из раскрытых настежь окон гитлеровцы выбрасывали на улицу матрацы, белье, подушки, чемоданы. Все более или менее пригодное они грузили на машины и увозили.
Такому же разорению подвергся и домик Симы.
Особенно "отличился" в этих погромах предатель Шаврин, о котором говорила Сима. Терпеть его больше было нельзя.
У заброшенного колодца
Шаврин выслуживался перед оккупантами, строил себе карьеру. С ненавистью он относился к людям, честно служившим раньше Советской власти, мстил им, чем могЛ А мог он сейчас многое. Разведчики решили уничтожить предателя. Но как это сделать?
Шаврин с семьей жил в большом доме, который колхозники задолго до войны выстроили под поселковый совет, клуб и ясли. Поселившись в новом доме, Шаврин огородил его высоким штакетником, а во дворе поместил злую овчарку - подарок немецкой жандармерии. Услышав за калиткой шаги, собака выскакивала неизвестно откуда, поднималась на задние лапы, лаяла и старалась схватить подошедшего к калитке.
Кроме Мискиных, никто из односельчан не бывал в доме Шаврина. Заслышав лай собаки, хозяин тотчас же. появлялся на крыльце и спрашивал, что надо, не приглашая в дом.
Шаврин - высокий здоровяк, лет 45, с низким лбом, пересеченным глубокими морщинами, и крупным носом на красном, обветренном лице - имел свою лошадь и часто ездил в район к немецкому начальству. Перехватить его можно было только по пути в Зую.
Разведчики приступили к действиям по разработанному плану. Ранним ноябрьским холодным утром Сима вернулась с ведрами от колодца и разбудила мужа:
- Вставай, Шаврин вывел из сарая лошадь, несет хомут и сбрую.
Алексей быстро оделся, сунул в карман ватной куртки краюху хлеба, повязал щеку темной материей и, выйдя за калитку, зашагал по грязи в сторону поля. На втором километре от поселка его догнала подвода Шаврина. Алексей поднял руку и попросил его остановиться.
- Стой, Быстрая, - закричал Шаврин, натянул вожжи и остановил лошадь. - Что это ты глаза спрятал? - спросил он Алексея.
- Подвезите, всю ночь не спал. Зубы разболелись. К доктору бы поспеть пораньше, - прикладывая к повязанной щеке ладонь и сморщившись, как от боли, ответил Алексей.