- Сапер, говорите? - Борцов недоверчиво покачал головой. - А вы обыскали этого, так сказать, сапера? Чем, кроме петлиц, подтвердит он свою принадлежность к инженерным войскам?
- Под одеждой пока не шарили, но оружие отобрали. Автомат "ППШ" с полным диском, пистолет "ТТ" со вставленным магазином.
- Обыскать! Да начинайте с воротничка, - распорядился Борцов.
- Не позволю! - вдруг заорал липовый капитан. - Как вы смеете! Я - советский офицер.
Он попытался было вцепиться обеими руками в воротник своей гимнастерки, но сержант успел перехватить их и заломить за спину. Тем временем Самородов быстрыми привычными движениями успел извлечь из воротника ампулу с цианистым калием.
- Ну а теперь кто вы? - спросил Борцов.
Задержанный вместо ответа вдруг как-то странно, со злорадством улыбнулся и уставился на майора пристальным, изучающим взглядом. Свое затянувшееся молчание он прервал громким раскатистым хохотом.
- Вот оно что… Ничего себе история, - нервно и прерывисто заговорил он, глядя на Борцова в упор. - Вы-то что о себе пограничникам скажете? Что? Ну-ка давайте выкладывайте. Только честно, не кривя душой.
Павел Николаевич понимал, что эти слова имели основание, естественно, для власовца. К писарю, в штаб абверкоманды он хоть раз да заглядывал, скажем, при оформлении документов. А зрительная память у вышколенных лазутчиков такая, что позавидуешь.
- Мне кривить душой нечего, - твердо произнес Борцов. - Подобно вам врагу моей родины не служил. Ни минуты.
- А как же, - начал было Шилов, пытаясь продолжить спасительный для него разговор, но пограничники остановили его.
Обыск задержанного мало что дал. В его карманах кроме бутербродов с расплавившимся сыром, записной книжки с авторучкой, да припасов для курева - мешочка с махоркой, немецкой зажигалки, нескольких коробок спичек - больше ничего не обнаружили.
После изъятой ампулы и досмотренной одежды он уже больше не представлял опасности. Сержант освободил его руки, а начальник заставы предъявил Борцову отобранные при задержании документы. Их было меньше, чем положено офицеру при переводе его в другую часть. Именно это и вызвало первое подозрение у пограничников. Выписывал их действительно кто-то другой, не Борцов.
- Ну что вы ко мне пристали? - сапер попытался разыграть сцену обиженного. - За кого принимаете? Как разговариваете? Да я с первого дня на войне. Собственную кровь проливал… Боевую награду имею… - Тут он даже театрально выпятил грудь, на которой, сияя золотом и эмалью, красовался орден боевого Красного Знамени.
- Снимите с него… Сейчас же, - распорядился Борцов, обращаясь к начальнику заставы. - Ему нацепили немцы, сорвав с погибшего героя. В абвере таких наград целая коллекция, мародеры потрудились прямо на поле боя… Верно я говорю? - вопрос этот относился уже к власовцу.
Эффекта, на которой тот рассчитывал, не получилось, и потому лучше было промолчать. Не осмелился он хоть что-либо сказать пограничникам о не спускающем с него глаз майоре. Тем более что тот вскоре сам заговорил:
- Где были завербованы?
- В Летцене. Там находилась часть русской освободительной армии.
- Освободительной? - вспыхнул майор. - Это вы-то освободители? Подняли белый флаг, сдались врагу без боя, целой армией вместе со своим командующим сдались. Настоящие освободители должны были потом восстанавливать линию фронта и не где-нибудь, а под Ленинградом. И они это сделал и ценой своей крови и жизней. Вот кто освободители. А вы презренный трус и предатель. Да как вы посмели ступить на русскую землю, тем более снова в роли предателя… Куда же держали путь?
- В расположение 22-й гвардейской армии.
- Небось и на приличную должность? Как по легенде? Шеф не поскупился?
- Начальником штаба инженерного полка.
- А откуда у вас транспорт? Может, перемахнули на нем через линию фронта?
- Фронт я пересек один, на бомбардировщике, - выжал из себя власовец. - Сбросили западнее Витебска, приземлился в лесу, на поляне. Парашют спрятал в кустах, сам выбрался на дорогу. На мое счастье подвернулся мотоцикл.
- Где же его хозяин? Прикончили?
- Нет, только оглушил. Оттащил в сторону, а сам завел эту коляску и в лес. Тут-то и напоролся на пограничников.
- Все?
- Так точно.
- Нет, не все. Далеко не все и не так точно… Хватит вам юлить, пора бы и о собственной шкуре подумать. Наверное, уже сообразил, что мы хоть и побывали в одном гнезде, но пути очень даже разные. Вот досмотрят коляску, запоешь по-иному.
В этот момент послышался голос Самородова. Прозвучал он уверенно.
- Товарищ майор, тайное становится явным. Прошу взглянуть лично.
При подходе Борцова он решительным движением сбросил с коляски грязный запылившийся брезент.
- Смотрите, сколько вещдоков!
В коляске мотоцикла лежали аккуратно сложенные портативный радиопередатчик, рация, два комплекта сухих аккумуляторных батарей, пара ручных гранат и толовая шашка. Отдельно, в пакете из плотной оберточной бумаги, был завернут комплект армейского обмундирования.
- Новенькое, как с иголочки, - пояснил начальник заставы, срывая обертку. - Судя по добротному трико и звездочкам на погонах, большому чину предназначено. Не для себя вез, сам еще не дорос до полковника.
- А мы у него сейчас спросим, - сказал Борцов, возвращаясь к лазутчику, который, потупив голову, искоса наблюдал за происходящим. - Теперь-то он не будет сказочки нам рассказывать. Так, гражданин Шилов?
- Смотря, о чем спросите, - невнятно пробормотал в ответ задержанный.
- Обо всем, что найдем нужным, - твердо пообещал Борцов. - Вы зачем пожаловали сюда? С каким заданием? О чем должны были радировать своему шефу?
- Меня инструктировал лично майор фон Баркель.
- Именно его я имею в виду.
- Он сказал, будто под Витебском разбита одна дивизия вермахта.
- Допустим, не одна… Что дальше?
- Вся несуществующая больше дивизия его, конечно, не интересует. Крайне важно разузнать судьбу одного из отделов ее штаба. Шеф имел в виду судьбу отдела "Один-Ц". Полагаю, вы знаете, о каком отделе идет речь.
- Верно полагаете. Что дальше?
- До абвера дошел слух, что часть сотрудников этого отдела уцелела. Более того: вместе со своим начальником они укрылись в здешних лесах. Я послан разыскать этих офицеров и установить между ними и шефом радиосвязь.
- Имя начальника отдела "Один-Ц"?
- Полковник Манфред Броднер.
Это имя контрразведчик однажды уже слышал. Явился как-то к начальнику абверкоманды со стопкой изготовленных для агентуры документов, а в это время у него находился гауптман Шустер, помощник шефа. Окончанием их разговора была фраза: "На первых порах вам поможет полковник Броднер, он будет поставлен в курс дела". Вскоре гауптман отправился на задание, и в команде с того дня он не появлялся.
- Ваш шеф, пожалуй, не случайно проявляет такую заботу о Броднере. С чего бы это?
- Не могу знать. Вероятно, есть общий интерес.
- Не могу… Вероятно… - недовольно, дразняще повторил Борцов. - Что за формулировки? Разве вас не учили уставному языку? Небось своим хозяевам отвечали иначе. Они вашу персону вон как возвеличили. Капитан! Да не какой-нибудь армии, а Красной!… Так вот, эрзац-капитан, давайте отвечать на мои вопросы без дураков.
- Что ж, спрашивайте.
- Итак, вам приказано разыскать полковника Броднера. Он что, здесь дожидается вас? Выглядывает из-за каждого дерева? Баркель поставил его в известность?
- Обещал. Но связь с ним неустойчива.
- А как же тогда? Шеф хоть адресок его дал?
- Приказано курсировать северо-западнее Витебска по лесным дорогам. Встретятся немцы - спросить о судьбе штаба дивизии.
- Искать иголку в стогу сена?
- Вроде того, - власовец состроил на губах подобие усмешки.
- Да, вам не позавидуешь, - с нарочитым сочувствием произнес Борцов. - Леса здесь, сами видите, какие… Бескрайние, дремучие… Да и зверье водится… По силам ли одному такая задача? Пожалуй, лучше будет если этим займутся пограничники. Как, товарищ капитан?
- Постараемся решить и эту задачу, товарищ майор.
Лазутчик озабоченно поскреб в затылке, покрытом копной грязных, спутавшихся волос, с тревогой спросил:
- А я? Что со мной будет, гражданин майор?
- Ах, вас, оказывается, взволновала своя судьба… Не слишком ли поздно? Не в конце лета сорок первого? И не здесь, а еще под Ленинградом?… Мы отправим вас в Витебск, разумеется в сопровождении пограничников.
- А там что?
- А там займутся вами компетентные органы.
Глава вторая
Доставить "парашютиста" в штаб полка с последующей пересылкой его в Москву было поручено двум бывалым, участвовавшим не в одной боевой операции пограничникам сержанту Корнееву и ефрейтору Опаре. Начальник заставы уединился с ними в своей палатке и провел обстоятельный инструктаж. Ехать предстояло на том же трофейном мотоцикле, а путь был хоть и недалекий, но опасный. Участок леса, еще не прочесанный после боев, следовало объехать стороной. На поворотах узкой, не просматриваемой дороги, соблюдать повышенную осторожность - возможны засады. Словом, ехать так, чтобы и подопечного в сохранности доставить и самим возвратиться в полной сохранности.
- Пока це для нас задача-минимум, - сказал Опара как всегда с каким-то подтекстом.
- А задача-максимум? Когда-нибудь может быть такая? - поинтересовался сержант.
- Чого ж не може. Для нас вона и зараз имеется.