- Чего за ботва? - встревает в разговор второй тип с красной рожей и выбитыми передними зубами.
- Мне бы вот эту палочку…
- Какую еще палочку?
- Вот эту… Это моего сына, отдайте, пожалуйста…
В ответ типы громко ржут и хлопают себя по ляжкам.
- Ой, не могу! Она чё, хочет палочку, которая между ног?
Женщина вспыхивает от гнева. "И чего я теряю время с этими пьяницами?" Не говоря ни слова, она протягивает руку, чтобы выхватить игрушку, но тип ловит ее за запястье.
- Эй! Присаживайся, выпьем! У-у-у какие глазки!
Ладонь у типа влажная, глаза подернуты красноватой пеленой. "Кто бы помог! - в отчаянии думает женщина. - И как назло, почти все уже ушли".
- Не, серьезно, у тебя очень маленькие глаза!
Женщина озирается по сторонам - никого. Пара-тройка таких же пьяных да влюбленная парочка. Один лишь клоун заметил ее и скользнул равнодушным взглядом. Его тщедушная партнерша прыгнула, сорвалась и показала зрителям язык. А этот сумасшедший в цилиндре знай себе наяривает по своим тарелкам. "Да, муж был прав: тут действительно воняет дерьмом…"
Взгляд типа становится совсем уж нехорошим.
- Пустите, я буду кричать!
- Да присядь ты!
- Отдайте палочку, или я позову кого-нибудь!..
- Ну что ж, зови! Зови, если хочешь. Ну давай, на счет "три": раз, два…
С этими словами тип еще сильнее сжимает ей запястье. Женщина кривится от боли.
- Садись, кому говорят! Садись, и тогда получишь свою палочку! Чё, сынуля заждался?
Этот его смешок чем-то напоминает ей звуки, которые часто раздаются по ночам в саду. "Точно так же кричат гекконы у нас на заднем дворе…" Кресло, где сидит тип, залито то ли вином, то ли блевотиной, то ли еще какой-то гадостью.
- Садись, сука, а то такую палочку щас получишь!
И хоть бы один полицейский поблизости! Куда там: все ринулись к выходу сдерживать толпу.
- Хорошо, я сяду, только отпустите руку.
Тип тянет ее в кресло, и женщина подчиняется. Тот сразу же обхватывает ее за плечи и прижимает к себе.
- Вы обещали меня отпустить. Предупреждаю, я буду кричать!
Запах перегара становится невыносимым, и к горлу женщины подкатывает комок. Второй - тот, что с выбитыми зубами, - вдруг разевает рот, и оттуда несет острой гнилостной вонью.
- Сколько тебе лет, цыпочка? Ну, на тридцатник ты не тянешь… Кожа-то не фонтан… а ты далее не накрасилась! А глаза… глазки надо сделать побольше, слышь? У меня знакомая телка есть, так у нее тоже глаза не очень-то… Зато у моей бабы глазищи - во! Так что… подкрась мордашку, подкрась…
Несчастная женщина не в силах вымолвить ни слова. Пальцы гнусного типа уже у нее на шее. Она пытается позвать на помощь, но голос ее не слушается. Тип приближает к ней свою физиономию, кепка сваливается у него с головы… Пальцы больно защемили кожу на шее. Левой рукой ублюдок настойчиво раздвигает ей колени. Женщина отбивается изо всех сил. Совсем рядом она видит лицо второго мерзавца, но он больше не смеется. С ее ноги слетает туфля, и пальцы тотчас же попадают во что-то мокрое и липкое, наверно, пролитое виски. От боли, ненависти и отвращения ее всю трясет.
- Ты такая же страшная, как эти шлюхи из цирка. А я люблю хорошеньких сучек… Да ладно, сделай лицо попроще, слышь? Я не боюсь разъяренных старух! У меня много баб покрасивше тебя, ясно? А ты - дерьмо, вот что я скажу тебе, цыпа. И у такого дерьма, как ты, всегда дерьмовая кожа. От тебя воняет. Дешевой косметикой и ссаками твоего высерка… От тебя несет хуже, чем от бомжа!
Тип высовывает язык и касается им ее затылка. Пальцы его левой руки разрывают колготки между ног… Слышится негромкий треск.
Женщина чувствует, как по спине стекает его слюна. Прожектор выхватывает из полумрака взъерошенные волосы и лоб негодяя. Откуда-то снизу доносится звон тарелок. Шевелюра мерзавца застилает свет, но женщина все равно видит, как скачет и кривляется клоун на арене. Вдруг ее внутренности сворачиваются в клубок. Еще мгновение - и ее вырвет. Это ощущение ей хорошо знакомо по той давешней рыбалке. Пальцы мужчины попадают ей в рот, и она что есть мочи стискивает зубы.
- А-а-а, покусайся, покусайся! Если хочешь, можешь даже отхватить мне палец!
Палец до крови расцарапал ей язык. Она хочет закричать, и в тот же момент что-то холодное и кислое стремительно извергается из ее желудка…
- Слушай, где тебя носило? Я уже начал волноваться… Постой, ты бледная как… С тобой ничего не случилось?
Женщина протягивает сыну волшебную палочку и улыбается. Нет, с ней все в порядке. Просто она заскочила на минутку в туалет. (Если б он знал, чего стоит ей эта улыбка! Там в сортире, ей удалось наскоро вытереть лицо и затылок, а заодно и смыть с платья пятна.) "Убивать надо таких козлов! Просто обливать бензином и сжигать заживо".
- Отца не нашел?
- Интересно, как бы я это сделал? Я же все время проторчал тут!
Сзади раздается голос:
- Эй! Вы кого-то ищете? - Это тот самый толстомясый, что пил пиво из банки. - Он что, выходил на улицу? Тогда идите к клеткам - там увидите такого паренька… Его и спросите. Может, он чего-нибудь и видел… Зрение у него что надо - возможно, он заметил вашего старичка… То есть я ничего такого не обещаю… сами видите: толпа-с… И поосторожней, сами не потеряйтесь!
Посовещавшись, гвардеец с женой идут к клеткам. На улице потемнело, небо плотно затянуло облаками. С моря налетает влажный ветер.
А по направлению к порту все течет и течет нескончаемая масса народу. Людей так много, что они неотличимы друг от друга, и молодому человеку начинает казаться, что это не люди, а куклы.
Гвардеец с женой огибают цирк, и вскоре им попадается тот самый мальчишка, о котором говорил толстомясый. Длинным и острым ножом он режет огромный кусок сочащегося мяса. Его лицо, руки и даже шорты густо заляпаны кровью. Из-под ножа летят ошметки, шматки кишок, кровяные сгустки, и паренек то и дело вытирает руки о штаны. У него светлые волосы, что большая редкость для этих краев. "Метис, наверно", - думает молодой человек. С ним в школе тоже учился один метис - бледный, молчаливый и такой же белобрысый.
- Послушай-ка, у меня к тебе дело.
Мальчишка поднимает голову и смотрит равнодушно. На вид ему лет двенадцать-тринадцать.
- Мы ищем одного старика… дедушку вот этого мальчика. Минут двадцать назад ты никого не видел? Он в черном костюме. Видишь ли, мы потеряли его… конечно, в такой толпе трудно кого-нибудь разглядеть, но все-таки?
Мальчишка приоткрывает рот и задумывается. Его взгляд скользит сначала но женщине, потом переходит на мужчину и на ребенка.
Малыш, в свою очередь, не может оторвать взора от клеток. Толстые и частые железные прутья не позволяют зверям просунуть даже лапу Пол в клетках выстлан сырой почерневшей соломой. Крыши и стены сделаны из широких и прочных досок - на одной такой стене почему-то изображен тигр. Львов двое: самец и самка. Царь зверей испускает грозное рычание и внимательно следит за куском мяса, что держит в руке мальчишка. Малыш впервые в жизни видит так близко настоящих львов. С такого расстояния лев кажется бесформенной тушей с нарисованными глазами, ноздрями, пастью, гривой… И он совсем не похож на картинку из книжки.
- Это он сегодня не стал прыгать! - произносит малыш, указывая на льва.
- Он уже слишком старый, - тихо откликается мальчишка и бросает нож в жестяное ведерко. - Он родился, когда меня еще не было! Раньше-то прыгал как миленький, а теперь ни на что не годен. Да так со всеми бывает. У людей старики еще могут что-то делать, а у этих… Ах да! Видел я вашего папашу!
- Где?
- Я тут и сидел, а он просто подошел ко мне поболтать.
- И что же он тебе сказал?
- Он спросил, где, мол, слоны?
- И что?
- Ну, я объяснил ему, что был у нас один, да вот заболел. Это заметили, только когда приехали на станцию. А до этого был слон как слон. Ел нормально - кто бы мог подумать?
- А что он тебе сказал на это?
Мимо разговаривающих вихрем проносится ватага мальчишек. Как они умудряются просочиться сквозь эту давку?
- А ты не знаешь, куда он потом пошел?
- Этот господин спросил меня, где он может найти этого больного слона, а я сказал, что не знаю… Нет, правда, я действительно ничего не знаю об этом! К тому же нам объяснили, что это может быть заразная болезнь, и слона нельзя выпускать из вагона. Кто-то, кажется, из санитарного надзора запретил даже перевозить его на другое место… Да, а приехали мы вчера вечером, и отправились прямо сюда, и стали устанавливать купол. Так что я сказал этому господину, что слон может быть до сих пор еще на станции. Он там мог бы все узнать сам.
- А больше вы ни о чем не говорили?
- Да нет. Я только посоветовал ему сходить на станцию и порасспросить там кого-нибудь…
- И ты думаешь, что он туда пошел?
- Ну-у, не знаю… Возможно, что и пошел…
- Через такую толпу да на станцию?!
- А тогда народу-то почти не было. Это за последние минут десять понабежали.
- А ты не заметил, куда именно он пошел?
- Не, я сидел и резал мясо. Когда мы говорили, я даже не смотрел в его сторону.
- Значит, не знаешь?
- К сожалению.
Тем временем малыш успел заинтересоваться мясными обрезками, усеянными мухами. Он слез со спины отца и бочком приблизился к ведерку.
- Что, хочешь зверушек покормить?
Малыш конфузится и мотает головой.
- Да не бойся, они не укусят! Они же прирученные.
Малыш оглядывается на родителей, но те никак не могут решить, что им теперь делать, и не обращают на него никакого внимания.