И мне это далось нелегко.
– Не дури! – бросил Зейд. – Ты что, думаешь, что ты единственная девица в мире, которая целовалась с одним, а замуж выходит за другого? Ты из-за этого хочешь разрушить свою жизнь?
– Много ты о себе понимаешь! – вскипела Кэтрин, блеснув глазами. – Тот эпизод не имеет никакого отношения к моему решению. Просто я слишком люблю Гарри, чтобы испортить ему жизнь.
– Ты любишь его? – Зейд посмотрел на нее, как на душевнобольную, сощурив глаза от злости. – У тебя оригинальный способ доказывать свою любовь!
– Возможно, – сказала она чуть спокойнее. – Гарри нужно большее, чем я могу ему дать. Зачем мужчине жена, которая…
– Которая сексуально холодна? – Он насмешливо посмотрел на Кэтрин. – Да, он поделился со мной своими проблемами. – Зейд внимательно поглядел на нее, – Я не стал его разуверять…
Кэтрин залилась краской смущения, но смело выдержала его взгляд.
– Поскольку вы так близки с Гарри, близки настолько, что обсуждаете с ним интимные проблемы, может, он сообщил тебе о своем мнении? Оказывается, мне можно помочь. Стоит лишь обратиться к специалисту…
Зейд молча смотрел на нее, его губы вытянулись в тонкую линию. Но насмешки не было в его взгляде, и от этого она почувствовала невеселое удовлетворение. Ей все же удалось заставить его прикусить свой острый язык.
– Ну а теперь, когда ты уже вторгся в нашу жизнь, считай свою миссию оконченной, – сказала она с вызовом, гордо вздернув подбородок.
– Да, это все из-за меня. – Его глаза все так же внимательно смотрели на побледневшее лицо Кэтрин, и она, отвернувшись, покачала головой.
– Нет, совесть не должна тебя мучить. Наоборот, ты сделал для Гарри доброе дело: спас от неудачного брака.
– Почему ты без конца твердишь, что его любишь? – грубо спросил Зейд.
– Потому что действительно его люблю и желаю ему счастья. – Она с яростью повернулась к нему. – Я, может, не так многоопытна, как вы, мистер Маккензи, но могу увидеть разницу между любовью и желанием. Первое – это нежность, теплота, доверительность, другое – простая физиология…
– О, Кэт, значит, ты чему-то действительно научилась. И что ты собираешься делать с обретенными знаниями?
– Ничего, пока вы здесь и не уедете туда, откуда приехали. А теперь уходите, мистер Маккензи.
Холодная усмешка мелькнула на его лице.
– Ты все делаешь не так, моя дорогая, – вдруг нежно проворковал он. – После того как я тебя целовал, ласкал твою грудь, ты не можешь называть меня «мистер Маккензи». Это звучит неискренне…
Зейд ожег ее взглядом, затем повернулся и вышел в прихожую. Кэтрин пошла за ним, отчаянно желая проследить, чтобы он поскорее и поплотнее закрыл за собой дверь. Однако его последние слова заставили ее сердце бешено забиться.
Открыв входную дверь, Зейд вдруг резко обернулся.
– А когда вернется твой отец?
– Точно не знаю. Но он звонил, и я ему все рассказала.
– Не сомневаюсь в этом. И я уверен, что он остался доволен. Но я тебе скажу вот что: я прожил здесь много лет и хорошо знаю город и его обитателей. Ты здесь – чужая. Неважно, сколько лет ты здесь живешь. Ты оскорбила отказом одного из местных жителей, и миссис Хадсон постарается сделать все, чтобы люди узнали об этом. Скорее всего, ты ее даже обрадовала. То, в чем вы сейчас нуждаетесь, мисс Арнолд, это в защите. Потому что тебе постараются отомстить…
Он ушел, резко захлопнув дверь. Кэтрин стало тревожнее, чем после разговора с Гарри, и отнюдь не из-за последних слов Зейда. Она не была уверена, что поступает правильно. Пока Гарри не очень-то разозлился. Но в глубине души она понимала, что, когда до него дойдет, что это всерьез, он будет вне себя от гнева. Кэтрин как-то видела жениха в ярости – во время очередной стычки с матерью.