- А кто ещё мог это сделать? Ведь ни у кого нет образцов почерка Максима, и никто вообще не знает Максима там, на Тянь-Шане. Потом мне кажется подозрительным это возвращение Петрюка. Почему он возвратился один? Оставил товарищей? Он говорит, что вывихнул ногу. Но мы с вами видели, что нога у него, должно быть, здорова, раз он так бежал по улице.
- Тогда почему же он так охотно согласился ехать на розыски Максима и Поли? И даже не согласился, а сам просил меня взять его на Тянь-Шань.
- Можно позвонить ему домой и спросить об этом у него, - сказал Андрейка, - Я знаю только, что письмо подделано.
Иван Терентьевич снял трубку телефона и стал набирать номер.
- Что же ему сказать? - бормотал он. - Алло! Кто это? Вы, товарищ Петрюк? Это Бойко. Хотел вас порадовать. Билеты уже у меня в кармане. Завтра в шесть утра нас ждёт самолёт. Что-о? Вы не сможете поехать? Одну минуточку.
Профессор закрыл ладонью трубку и шёпотом обратился к Андрейке;
- Он отказывается от поездки!
- Я так и знал! - подпрыгнул Андрейка. - Тогда я поеду с вами, дедушка!
- Ну, ну, - махнул рукой профессор и снова заговорил в трубку: - Но что с вами? Нога? Доктора не позволяют? Ай-ай, как это неприятно. В таком случае я сейчас приеду проведать вас. Какое же беспокойство! Я вызову машину и через полчаса буду у вас.
Профессор положил трубку и посмотрел на внука.
- Одевайся, Андрейка, - решительно приказал Дед. - Ты поедешь со мной. Если выяснится, что Петрюк действительно подделал письмо, то я без него на Тянь-Шань не поеду! Я ему покажу! Я его ещё под суд отдам!
Таким сердитым своего дедушку Андрейка ещё никогда не видел. Не время было сейчас проситься на Тянь-Шань, хотя ничего мальчику так не хотелось, как побывать в Небесных горах и принять участие в поисках исчезнувших студентов.
Долина долгих снов
Увайс открыл глаза, но от нестерпимо резкого света снова зажмурил их. Голова была тяжёлой, как камень, правое плечо болело, одежда почему-то была мокрая и липкая, будто Увайса только что выкупали в холодном горном озере.
- Бодгат, бодгат, - услышал он возле себя негромкое бормотание.
- Что за чёрт? - подумал Увайс и снова открыл глаза.
Он лежал на зелёной лужайке рядом с неподвижными телами Поли и Максима, в луже воды, которая натекла с их мокрой одежды, а вокруг них стояли какие-то смуглые, почти совсем голые люди и радостно бормотали:
- Бодгат, бодгат…
Потом несколько человек наклонились над Максимом и Полей и плавными движениями начали растирать их тела. Увайс подумал, что это сон. В самом деле, откуда могли взяться эти полуголые люди с их непонятным языком, как очутился он после ледяных объятий снежной лавины на этой тёплой мураве? Ведь он хорошо помнит, как катились они по крутому склону среди грома и свиста бешеного снежного потока, как крикнула Поля: "Прощай, Максим!" и как после удара головой об что-то твёрдое он, Увайс, покатился в какую-то чёрную неизвестность.
Все еще не веря в свое счастливое пробуждение, Увайс повернул голову в другую сторону. То, что он увидел, ещё больше удивило мальчика.
В десяти метрах от него медленно текла река. Над нею поднимался лёгкий пар. Струившийся оттуда воздух поражал своим ласковым теплом. На берегу реки росли какие-то широколистые деревья, и под одним из таких деревьев стоял большой белый слон. О существовании белых слонов Увайс ещё никогда не слышал. Но факт оставался фактом: недалеко от мальчика на берегу тёплой реки стоял белый, как снег, слон и с аппетитом жевал какой-то мясистый зелёный стебель.
Ещё больше удивился Увайс, когда смуглые незнакомцы, взявшись за руки, закружились вокруг них и, пританцовывая, вихляя спинами, затянули какую-то, должно быть, очень торжественную песню. Песня становилась всё громче и громче, движения поющих всё ускорялись, и то ли от звуков этой песни, то ли от странных растираний, которые, делали Максиму и Поле полуголые туземцы, Максим тоже очнулся и громко позвал:
- Поля! Ты здесь, Поля?
Он сразу же поднялся на локти, посмотрел на поющих, увидел Увайса и Полю и озабоченно склонился над своими друзьями.
- Вы живы?!
- Живы! - весело ответил Увайс, садясь на траве. - Немножко плечо болит, немножко голова гудит, но живы.
- Поля, а ты? - обратился Максим к девушке.
- Я не знаю, - слабым голосом сказала Поля, не открывая глаз.
- Раз уж ты подала голос, то я не сомневаюсь в том, что ты тоже жива, - улыбнулся Максим. - Но куда мы попали?
- Я тоже хотел бы это знать, - сказал Увайс.
Поля, наконец, решилась взглянуть вокруг себя и быстро села.
- Мы упали в ту самую долину, которую видели сегодня утром с гор, - быстро проговорила она.
- Должно быть, мы упали не в долину, а в воду, если судить по нашей одежде, - сказал Максим.
- Это нас и спасло.
- Ты немного ошибаешься, - вмешался Увайс. - Спасла нас не вода, спасли нас эти люди.
А черноволосые, полуголые жители тёплой долины всё кружились вокруг наших путешественников и всё пели свою песню.
- О чём они поют? - заинтересовался Максим. - Я различил только два слова: "ас" и "ман". По-немецки это означает "человек-ас", т. е. выдающийся лётчик. Но откуда тут могли взяться немцы?
- Раз мы упали с неба, то ничего нет удивительного в том, что нас называют лётчиками, - улыбнулась Поля. - Но постойте. Я, кажется, начинаю кое-что понимать. Да, да. Они поют об "асманах" - людях неба. На санскритском языке слово "асман" означает небо. Я различаю также слово "бодгати", что значит "просыпаться". Их язык действительно очень напоминает санскритский, и я даже могу приблизительно уловить смысл этой песни. Они поют: "Пусть славится небо, которое сбросило к нам трёх белых братьев и пробудило их от долгого сна в нашей зелёной долине".
- По-моему, среди нас есть ещё и сестра, - заметил Максим. - Называть нас всех трёх братьями было бы не совсем точно.
Но вот песня внезапно оборвалась, и Поля, воспользовавшись тишиной, сказала несколько слов.
Один из незнакомцев выступил вперёд, приложил ладони к своему лбу, потом притронулся кончиками пальцев к Полиному лбу и что-то ответил ей.
- Я спросила его, куда мы попали, - обратилась Поля к своим друзьям. - И этот человек сказал мне, что мы в Долине долгих снов, в царстве двух белых братьев из Яшмового храма.
- Если бы мне об этом сказал кто-нибудь другой, я бы подумал, что это сказка, - пробормотал Максим. - Но неужели эта долина отрезана от всего окружающего мира!
- Об этом мы узнаем позже, - сказала Поля. - Сейчас они хотят нас куда-то отвезти. Я не совсем понимаю, куда именно. Этот человек, должно быть, какой-то начальник у них, так как он отдаёт все распоряжения. Его зовут Путра.
Путра что-то крикнул своим, и несколько человек исчезло в густых зарослях на берегу реки. Вскоре на воде показались две большие лодки с длинными загнутыми носами, на которых были мастерски вырезаны головы каких-то необыкновенных птиц. Товарищи Путры засуетились. Максиму и Поле помогли освободиться от рюкзаков, откуда-то принесли тяжёлые гирлянды белых и красных цветов и надели на шеи всем трём путешественникам. После этого Путра пригласил гостей в лодки. В мокрой одежде идти было неудобно, к тому же у каждого до сих пор тело ныло от ушибов. Но Путра и его товарищи так приветливо улыбались им, песня, которую снова затянули жители долины, была такой торжественной и бодрой, что Поля, Максим и Увайс забыли о своих несчастьях и уверенно поднялись на сухой, устланный пахучими травами помост передней лодки.
Мысль о возвращении домой ещё не беспокоила их. Она время от времени несмело всплывала из самой глубины сознания, но сразу же исчезала, уступая место более мелким заботам.
- Будем ли мы наконец иметь возможность хоть немного подсушиться? - спросил Максим Полю. - Да и в зубах поковырять не мешало бы. Мы втроём сейчас, наверно, целого барана могли бы съесть. Правда, Увайс?
- Можно, - охотно согласился тот, - Барана немножко можно поесть.
- Надеюсь, что в своё время мы всё будем иметь, - сказала Поля. - А сейчас нужно плыть туда, куда они нас везут, и смотреть, смотреть…