Максим Дехуп! Проклятие!
На нем была замшевая спортивная куртка медового цвета — вполне по погоде. Винно-красный галстук съехал на сторону. Темная узорчатая рубашка.
Максим увидел на земле щепки — явные отходы ее неумелых попыток колки дров. Он чуть было не рассмеялся, но все же сдержался. К ее свитеру прилипли стружки, лицо раскраснелось, а вздернутый подбородок выглядел трогательно и забавно, так что обижать ее совсем не хотелось.
— Я, наверное, слишком рано, — сказал он, нагибаясь за колуном, который лежал на земле без внимания. — Я позвонил в дверь, но ответа не дождался. Ваша соседка сказала, что я найду вас за домом. — Он указал на поленницу. — Я закончу за вас.
Джорджиана не решилась посмотреть на то, что так самонадеянно приготовила для растопки.
— Это совершенно не обязательно, — сказала она, когда он нагнулся за поленом. — Я просто убивала время.
— Вам вообще не следовало этим заниматься, раз у вас болит спина.
Он прислонил колун к поленнице и с улыбкой направился к ней.
Когда он протянул руку к ней за спину и взялся за молоток, она решила, что прятать его нелепо. Его рука коснулась ее руки, отчего по ней до плеча разлилось тепло.
Если бы он не трогал ее, ей было бы гораздо легче сохранять хладнокровие.
Вблизи его улыбка была невероятно притягательной. И они стояли очень близко друг к другу. Он наклонился к ней и спросил:
— Вы очень привязались к этому инструменту, миссис Манчестер?
В глубине лазурных глаз, устремленных на нее, мелькнуло какое-то непонятное выражение. Джорджиана понимала, что ведет себя как последняя дура. Максим наблюдал за ней очень пристально, словно старался запомнить ее черты. А она могла лишь завороженно смотреть на него.
Оказалось, что она давно уже незаметно для себя выронила топорик с поленом. Он поднял его.
— Сейчас все исправим, — засмеялся он.
Его смех начинался неожиданно, вырывался свободно и легко из самой глубины его существа. Джорджиана улыбнулась. Ей нравился его смех. Ей нравилось в этом мужчине все. Это было просто отвратительно!
Подняв полено, он с силой ударил его концом по цементному покрытию — и полено развалилось на две аккуратные половинки, освободив топорик.
— Этот — для мелких работ, — объяснил Максим. — А чтобы колоть поленья, нужен колун. Давайте я вам покажу.
— Только не в этом костюме! — запротестовала она. Он развел руки, разглядывая себя.
— Наверное, вы правы. Держите.
Джорджиана мысленно похвалила себя за то, что ловко поймала топорик, полетевший в ее сторону. Максим бросил его ручкой вверх.
— Право… право, вам вовсе ни к чему… мистер Дехуп! — запротестовала она, когда следом за топориком ей в руки полетели его куртка, галстук и — о ужас! — даже рубашка.
С мимолетной улыбкой он вернулся к поленнице и взялся за тяжелый топор.
— За работу!
Джорджиана растерянно посмотрела на одежду, оставшуюся у нее в руках. Рубашка оказалась невероятно мягкой. Шелк. А кожа на куртке такая нежная — великолепная замша! Глядя на своего неожиданного помощника, она не знала, что и думать.
Обнаженный по пояс, он был более высоким и мощным, чем выглядел в одежде. И было что-то еще… Многие мужчины без одежды казались просто голыми — другого слова тут не подобрать. Максим Дехуп держался совершенно непринужденно, словно одевался только из уважения к обычаям, а сам вполне мог бы обойтись и так.
Ей было вполне понятно почему — смуглая кожа лица не была следствием летнего загара, все его тело отливало бронзой…
Джорджиана снова поймала себя на том, что пристально разглядывает его. Надо полагать, он демонстрировал свои великолепные мускулы исключительно из тщеславия.
«Жаль, что он так чертовски хорош собой!» — подумала она.