Вальтер Беньямин начал писать "Улицу с односторонним движением" в 1924 году как "книжечку для друзей" (plaquette). Она вышла в свет в 1928-м в издательстве "Rowohlt" параллельно с важнейшим из законченных трудов Беньямина – "Происхождением немецкой барочной драмы", и посвящена Асе Лацис (1891–1979) – латвийскому режиссеру и актрисе, с которой Беньямин познакомился на Капри в 1924 году. Назначение беньяминовских образов – заставить заговорить вещи, разъяснить сны, увидеть/показать то, в чем автору/читателю прежде было отказано. "Улица с односторонним движением" – это книга обманутых надежд и тревожных ожиданий. И еще: в этой книге среди детских игрушек, воспоминаний о навсегда ушедшей жизни, старых интерьеров и новых свидетельств тихой мещанской радости можно, присмотревшись, различить давно уже поселившуюся там мощь революции. Ее ритм – это не тяжелая солдатская поступь, а легкая походка возлюбленной, а значит, она уже давно одержала победу в наших сердцах.
Содержание:
Заправочная станция 1
Закусочная 1
№ 113 1
Для мужчин 2
Уличные часы 2
Вернись, я все прощу! 2
Роскошно меблированная десятикомнатная квартира 2
Китайские товары 2
Перчатки 2
Мексиканское посольство 2
Просьба бережно относиться к зеленым насаждениям 3
Стройплощадка 3
Министерство внутренних дел 3
Флаг… 3
…приспущен 3
"Императорская панорама" 3
Подземные работы 4
Парикмахер для требовательных дам 5
Осторожно, ступеньки! 5
Уполномоченный книжный инспектор 5
Учебное пособие 5
Немцы, пейте немецкое пиво! 5
Расклеивать объявления запрещено! 5
Nr. 13 6
Оружие и амуниция 6
Первая помощь 6
Внутреннее убранство 6
Бумага и канцелярские товары 7
Галантерейные товары 7
Крупным планом 7
Антиквариат 8
Часы и ювелирные изделия 8
Дуговая лампа 8
Лоджия 8
Бюро находок 8
Остановка дрожек (не более трех экипажей) 9
Воинский монумент 9
Пожарная сигнализация 9
Сувениры 9
Оптика 10
Игрушки 10
Поликлиника 11
Эти помещения сдаются 11
Канцелярские принадлежности 11
Штучный груз: отправка и упаковка 11
Закрыто на реконструкцию! 11
"У Авгия". Автоматический ресторан 12
Лавка почтовых марок 12
Si parla italiano 12
Скорая техническая помощь 12
Мелочная лавка 13
Налоговая консультация 13
Защита прав неимущих 13
Врач. В ночное время пользуйтесь звонком 13
Мадам Ариана, второй подъезд слева 13
Гардероб масок 14
Букмекерская контора 14
Пивная 14
Просить подаяние и торговать вразнос запрещено! 14
К планетарию 15
Послесловие 15
Примечания 15
Вальтер Беньямин
Улица с односторонним движением
Эта улица зовется Улицей Аси Лацис в честь той, кто, как инженер, прорубил ее в авторе
Заправочная станция
Порядок жизни в данный момент куда больше подвержен власти фактов, а не убеждений. И причем таких фактов, которые почти никогда и нигде еще не становились основанием для убеждений. В этих обстоятельствах подлинная литературная деятельность не имеет права оставаться в пределах литературы – последнее, скорее, характерное проявление ее бесплодности. Значимая литературная работа может состояться лишь при постоянной смене письма и делания; надо совершенствовать неказистые формы, благодаря которым воздействие ее в деятельных сообществах гораздо сильнее, чем у претенциозного универсального жеста книги, – ее место в листовках, брошюрах, журнальных статьях и плакатах. Похоже, лишь этот точный язык и в самом деле соответствует моменту. Мнения для огромного аппарата общественной жизни – словно масло для машин; никто не будет вставать к турбине и заливать ее машинным маслом. Обычно мы лишь немного впрыскиваем в тайные заклепки и пазы, которые нужно знать.
Закусочная
По народному поверью, лучше не рассказывать сны утром натощак. Ведь получается, что в этом состоянии проснувшийся еще находится во власти сновидения. Умывание выводит на свет лишь поверхность тела и его видимые моторные функции, притом что в глубине даже во время утреннего очищения застывают серые сумерки сновидения, оседая там в первый одинокий час бодрствования. Тот, кто боится прикосновения дня, из страха перед людьми или нуждаясь во внутренней собранности, – не хочет есть и пренебрегает завтраком. Так он устраняет разрыв между миром ночи и дня. Подобную осмотрительность можно оправдать если не молитвой, то лишь сосредоточенной утренней работой, в которой сгорают остатки сновидения, в противном случае это ведет к расстройству жизненных ритмов. В таком состоянии отчет о сновидениях оказывается губительным, потому что человек, будучи еще наполовину во власти мира сновидений, своими словами выдает его и должен быть готов к его мести. Говоря языком нового времени, он выдает самого себя. Он вышел из-под опеки наивности грез и разоблачает себя, когда без всякого превосходства прикасается к лицам из своих снов. Ибо только с другого берега, из света дня, можно обращаться к сновидению, вспоминая и превосходя его. Этот мир, лежащий по ту сторону сновидения, доступен теперь только через очищение, которое аналогично умыванию, и все же полностью отличается от него. Оно проходит через желудок. Натощак человек говорит о сновидении так, словно он говорит из сна.
№ 113
Часы, что облик содержат,
В чертоге сновидений протекли.
ЦОКОЛЬ. – Мы давно позабыли обряд, по которому составлен дом нашей жизни. Но когда начинается штурм и рвутся вражеские снаряды, какие только иссохшие, диковинные древности ни обнаруживаются в подвале. Что только не было сокрыто магическими формулами и принесено в жертву, какое зловещее собрание редкостей, там, где самому будничному отведены самые глубокие закрома. В ночь, полную отчаяния, я видел себя во сне вместе с первым своим школьным товарищем, которого я не встречал уже десятки лет и за это время почти не вспоминал, и мы пылко возрождали нашу дружбу и братство. В момент пробуждения мне стало ясно: то, что обнаружилось – словно после разрыва – в отчаянии, было трупом этого человека, который был замурован там и должен был показать: кто бы здесь ни жил, не должен быть на него похож.
ВЕСТИБЮЛЬ. – Посещение дома Гёте. Не могу отделаться от ощущения, что видел эти комнаты во сне. Вереница крашеных коридоров, как в школе. Две пожилые посетительницы-англичанки и смотритель – статисты. Смотритель просит нас записаться в книге посещений, что лежит открытая в самом конце коридора на подставке. Когда я подхожу и листаю ее, я нахожу свое имя, уже вписанное крупным, неуклюжим детским почерком.