Водопроводная система пришла в негодность, а в конце концов одна из дымовых труб "Христианина" опрокинулась - да так, что упала прямо на столовую, и все помещение оказалось затянуто облаком маслянистого дыма. С этого момента вояж превратился в один сплошной кошмар.
По всему кораблю были развешены таинственные плакаты:
Поддержка психоаналитика ПОГОДИТЕ АПЛОДИРОВАТЬ ЧАТТАКВИДДИКУ!
На стенах и палубах огромными неровными буквами были нацарапаны разнообразные лозунги, в основном политического содержания:
СМЕРТЬ БОГАЧАМ! США - ОТСОСИТЕ!
После всех этих неприятностей почти всем пассажирам потребовались утешение и поддержка корабельного доктора, этого великого целителя душ.
- Доктор, ради бога, что здесь происходит? - в ярости спрашивал пассажир. Доктор отвечал с загадочной улыбкой, поднимая брови, слегка строго.
- Морская болезнь? - с мягким упреком спрашивал он. - Да? Вы раздражены, потому что происходящее не вполне вас удовлетворяет? Так в чем же проблема?
- Проблема?! - восклицал выведенный из себя пассажир. - Господи, доктор, неужели вы думаете, что моя жалоба беспричинна?
Доктор отворачивался и пристально смотрел на море, подперев тонкими пальцами подбородок, пытаясь отвлечься от происходящего. Потом он поворачивался к пациенту и дружелюбно продолжал:
- Давние и беспричинные страхи, - говорил он громким, звучным голосом, - чаще всего стоят за нашими тревогами… - И продолжая в том же духе, пока пассажир не взрывался от нетерпения.
- Боже мой, доктор! Я пришел сюда не для того, чтобы послушать лекцию по психологии - я пришел выяснить, что, черт возьми, происходит на борту этого корабля?!
Однако и после этих вспышек гнева доктор оставался спокойным и дружелюбным, успокаивал пациента и делал какие-то пометки в своем блокноте.
- Так вы говорите, спасательный жилет раздулся чрезмерно? И таким образом вы оказались зажатым в коридоре? - это же было ваше выражение - "зажат в коридоре" - и в тот момент вы испытали чувство сильной тревоги, скажем так.
А теперь позвольте у вас спросить…
Он мог вести себя и более эксцентрично: трясти головой из стороны в сторону, тайком наблюдая за реакцией пациента, и коварная, сумасшедшая улыбка играла на его губах, издававших неслышный шепот, а то и шипение.
В конце концов, пациент вскакивал на ноги.
- Ну хорошо, доктор, но вы же можете, черт возьми, хотя бы выписать мне транквилизаторы?
Но доктор не был похож на человека, готового выписывать лекарства всем без разбора.
- Хотите спастись с помощью наркотиков? - спрашивал он, медленно качая головой. - Спрятать свои страхи в искусственно созданном тумане? - И с горькой улыбкой продолжал: - Нет, уважаемый. Я полагаю, что проблема находится внутри нас, знаете ли. Бегство от проблем едва ли поможет их решению. Думаю, пройдут годы, и вы помянете меня добрым словом. - Тут он доверительно наклонялся к пациенту. - Вы не будете возражать, если я вам задам вопросы о вашем раннем детстве?
Когда в следующий раз капитан Клаус появился на экране, он выглядел так, как будто спал прямо в море. Весь взъерошенный, лацканы свисали, перекрутившись, расстегнутое пальто хлопало на ветру, еле повязанный галстук болтался на шее. И сам он выглядел пьяным или не в себе. Он грубо прогнал людей с капитанского мостика, шатаясь, подошел к экрану, чуть не ударившись об него, и встал так близко, что все изображение оказалось полностью смазано.
- Мы справимся с этой старой лоханкой! - заорал он оглушительно. В тот же момент сзади на него накинулся некий человек отвратительно бандитского вида. Он подтащил огромный шприц и попытался вернуть капитана к жизни, насильно впрыснув ему что-то в голову, а после этого экран погас.
Тогда же выяснилось, что из-за чудовищной ошибки персонала, единственной едой, оставшейся к этому времени на борту, был картофель.
"Христианин" продолжал плыть по морю, а хорошая погода сменялась плохой.
Естественно, Гай Гранд тоже находился на борту в качестве пассажира. Он горько жаловался и активнее всех пытался выяснить "что же, черт побери, происходит на борту".
После каждой такой попытки пассажиров оттесняли назад странные люди с пистолетами и ножами на ремнях.
- А это что еще за молодцы? - спрашивал Гранд, отступая вместе с пассажирами. - Мне это очень не нравится!
Как раз в тот момент, когда на капитанском мостике происходило нечто невероятное, в каютах случайно заработали экраны. Рубка качалась из стороны в сторону, а капитан, периодически исчезая с экрана, боролся с несколькими напавшими на него… одно из этих существ вовсе не было человеком, это была натуральная горилла… она и победила в этой битве. Горилла схватила капитана и швырнула - или это только так показалось - с капитанской рубки прямо в открытое море. Потом схватила штурвал и попыталась выдрать его из ступицы.
В это самое время корабль, как это и было задумано, развернулся на 180 градусов, на всех парах, с гудками и свистом, вошел в порт Нью-Йорка и врезался в большой пирс на Сорок Седьмой улице.
К счастью, никто из пассажиров в итоге не пострадал. И все равно Гранду оказалось нелегко выпутаться из этой истории - он ведь успел погрязнуть в ней весьма глубоко. Сколько ему стоило остаться вне подозрений, мы можем только догадываться.
Глава 16
- Так вот, если серьезно, - сказал Гай Гранд, - кто-нибудь слышал новости о Билле Торндайке? Что-то о нем давно ничего не слышно.
Джинджер Хортон резко поставила чашку на стол.
- Этот… этот чертов псих! - сказала она. - Да я даже слышать ничего не хочу!
- Кто? - спросила Эстер.
- Доктор Торндайк, - пояснила Агнесс. - Тот самый придурковатый дантист, к которому ходила Джинджер. Они же дружили с Гаем с детства, правда, Гай?
- Да, мы были близкими друзьями, - сказал Гай. - Бедный товарищ, у него был нервный срыв или что-то вроде этого, как рассказывала Джинджер. Как он себя чувствовал, когда ты его видела в последний раз, Джинджер?
Гранд спрашивал это уже много раз. И каждый раз выслушивал версию Джинджер заново, как будто так до конца и не уразумел.
- В последний раз! - воскликнула она. - Почему? Да я его вообще только один раз видела - причем по твоей рекомендации - и этого единственного раза мне хватило с лихвой! Господи боже, только не говори мне, что ты это опять забыл! Он был абсолютно не в себе! Он сказал мне: "Ваши коренные зубы такие мягкие, мисс Хортон", - или что-то вроде этого. "Посадим-ка мы вас на специальную диету, которая предписывает только мягкую пищу", - сказал он. А потом, ни сказав ни слова, пока я сидела, откинувшись назад, с открытым ртом, он вылил мне в рот сырое яйцо и выбежал из комнаты, размахивая руками и крича во весь голос.
Он сумасшедший!
- Да, это не похоже на Билла Торндайка, - сказал Гранд. - Он первоклассный дантист, по крайней мере был. И ты больше не пошла к нему на прием?
- Естественно, нет! В ближайший полицейский участок, вот куда я пошла! И сообщила о нем!
Гай слегка нахмурился, неодобрительно.
- Я думаю, это плохо сказалось на членстве Билла в Ассоциации.
- Очень надеюсь! - резко ответила Джинджер.
- А как дядя Эдварде любил сырые яйца… - сказала Эстер. - Ты помнишь, Агнесс?
- Это абсолютно разные вещи, - сказала Агнесс.
- Да, он всегда их кушал с каким-то специальным соусом, - вспоминала Эстер. - Соус Ворчестершир, насколько я помню.
- Это мог быть какой-то метод лечения, Джинджер, - сказала Агнесс. - Я имею в виду, если твои коренные зубы действительно были мягкие… - Но на лице Джинджер Хортон появилась гримаса отвращения, и Агнесс оборвала фразу. Она повернулась к Гаю. - Что ты по этому поводу думаешь, Гай?
- Билл всегда был человек настроения, - согласился Гай. - Всегда потакал своим сиюминутным желаниям. Он всегда был замешан в школьных интрижках - нет, нет, все было благопристойно…
Я хочу сказать - может, он таким образом хотел испробовать новую методику… Я абсолютно уверен, что Билл…
- Он просто вылил сырое яйцо в мой рот! - пронзительно вскрикнула Джинджер. - Да я даже не знала, что это было. И там вообще все было сумасшедшее - инструменты и все-все-все. Там была такая деревянная лопаточка…
- Шпатель? - подсказал Гай.
- Нет, не шпатель! Господи боже! Большое деревянное весло, около четырех футов в длину, которое лежало рядом с креслом.
- Но он его не использовал? - сказала Агнесс.
- Нет, но какого черта оно там лежало, я хотела бы знать? - возопила Джинджер.
- Может быть, Билл вернулся с рыбалки, - предположил Гранд, и тут же слегка закашлялся, как бы показывая несостоятельность своей догадки. - Меня это никогда не волновало, хотя в школе, я помню… Теннис - была любимая игра Билла, и сам он был неплохой игрок. Один из лучших в старших классах.
- Как ты не можешь понять - он абсолютно сумасшедший, - сказала Джинджер Хортон. - Там еще кое-что на кресле лежало - по-моему, пара щипцов для льда.
- Зажимы, я думаю, - произнес Гай.
- "Береженого бог бережет, да, мисс Хортон?" - сказал он мне, как настоящий маньяк, а потом добавил: "Я не хочу, чтобы вы это глотали!" - и бросил сырое яйцо мне в рот. А потом схватил свои чертовы инструменты и побежал по комнате, а потом вон из комнаты, при этом крича во всю глотку!
- Может быть, он звал скорую? - спросил Гай. - Насколько мне известно, в медицине это случается часто.
- А что он говорил, выходя из комнаты, Джинджер? - спросила Агнесс.
- Говорил? Он ничего не говорил. Он просто орал. "Ааааааа! Аааааааа! Аааааааа!" - вот так это звучало.
- Как необычно, - сказала Агнесс.