Сколько же им занимаются, этим сексом? Наверное, долго. Но мне нужно точно знать сколько. Надо спросить у кого-то из взрослых. Я иду через дорогу, к другому дому, который напротив.
Подхожу, стучусь в дверь.
Жду у двери. Когда мне откроют. Дверь открывается. Наружу выходит тетенька с рыжими волосами. Смотрит куда-то поверх меня. Я потому что маленький.
- Я здесь, внизу, - говорю. - Я еще маленький.
Тетенька с рыжими волосами смотрит вниз, на меня.
- Я хочу у вас что-то спросить. Ну, про это.
- Про что "про это"?
- Ну, про это. - Я говорю это шепотом. - Про секс.
- Нет, спасибо. Сегодня что-то не хочется.
Я говорю ей:
- Не только сегодня. И вчера тоже. Вчера и сегодня. Вообще каждый день.
- Ты еще маленький. - Тетенька с рыжими волосами хмурится и говорит: - Меня посадят.
Она, кажется, сердится.
- Нет, - говорю. - Вы не поняли. Я не хочу заниматься сексом. Я хочу только спросить. Долго им занимаются или нет? А если долго, то сколько?
- Детям вообще не положено знать, что это такое. - Тетенька с рыжими волосами говорит: - И уж тем более спрашивать, сколько им занимаются.
- Я знаю, что это такое. Это как целоваться, только еще хуже.
Тетенька с рыжими волосами качает головой. И закрывает дверь.
Я стою и смотрю на дверь. Потом снова стучусь.
Дверь открывается. Тетенька с рыжими волосами говорит:
- Ну, что еще?
- Вы мне не ответили, - говорю. - Я вас спрашивал, а вы не ответили. А мне надо знать.
- Что тебе надо знать?
- Моя мама сейчас занимается этим самым, и мне надо знать, сколько им занимаются.
Тетенька с рыжими волосами смеется.
- Спроси у папы.
- Не могу, - говорю. - Он в тюрьме. На нефтяной вышке.
- Тогда, наверное, долго. Если он в тюрьме, и они с твоей мамой занимаются этим самым.
- Нет, - говорю. - Мама не с ним занимается, а с молочником. Который по-настоящему не молочник.
- Мальчик, ты прекращай читать эти плохие книжки.
Я качаю головой.
- Я не читаю плохие книжки.
- Тогда где ты набрался таких идей? Про молочников и домохозяек?
- Она говорила, что он молочник. Но когда он пришел, она нарядилась в свое самое лучшее платье. Которое прозрачное.
- Наверное, это любовь.
- Нет, - говорю. - Она его вовсе не любит. Она любит меня. Она - моя мама.
- Это еще ничего не значит. Вот я, например, не люблю свою маму.
- У вас есть мама?
Тетенька с рыжими волосами трогает свои волосы, которые рыжие. А потом показывает наверх.
- Она там, наверху. У себя в спальне.
- А сколько тогда вам лет? Если у вас есть мама.
- Не груби старшим, мальчик.
Я морщу нос. Не люблю, когда меня ругают.
- Ладно, я не хотела тебя обидеть. Просто это невежливо-спрашивать у человека и тем более у женщины, сколько ей лет. И тем более у женщины в моем возрасте.
- Мне девять лет.
- Ну, а мне сорок два. Теперь понимаешь, почему это было невежливо - спрашивать, сколько мне лет?
- А сколько же лет вашей маме?
Тетенька с рыжими волосами смотрит на небо.
- Она вообще древняя, как динозавр. Хочешь печенья?
Я киваю. Люблю печенье.
Тетенька с рыжими волосами открывает буфет, вынимает оттуда печенье. Имбирное, с орешками. Такое большое и круглое.
Я беру одну печенюшку, кусаю.
Тетенька с рыжими волосами тоже берет печенюшку.
У меня печенюшка большая, а у тетеньки - маленькая.
- Вкусные, правда?
Тетенька с рыжими волосами кивает. Жует и глотает. Все, она уже съела свою печенюшку. Я смотрю на свою печенюшку.
- Они такие большие, правда?
- Ты что, с одной штучки наелся?
- Нет, - говорю. - Не наелся. Я еще съем одну или две. Я потому что сегодня не ужинал. И я очень голодный.
- А что, твоя мама тебя не кормит?
- А мамы нет дома. Она ушла заниматься сексом и никак не приходит. Я все жду, а она не приходит.
- То есть она сейчас со своим дружком?
Я киваю.
Тетенька с рыжими волосами открывает буфет. Наверное, хочет достать мне еще печенья. Она добрая тетя, хорошая. Она достает мне печенье. Но почему-то вдруг замирает с печеньем в руках. Смотрит на меня. Говорит:
- У нее, стало быть, есть дружок?
Я киваю.
- Такой высокий?
Я киваю.
- С кудрявыми черными волосами?
Я киваю.
- Это мой муж. Вот урод.
- Э…
- Это мой муж. - Тетенька с рыжими волосами хмурится и качает головой. - Я так и знала. Ты живешь через дорогу? А твою маму зовут Тина?
Я киваю.
Тетенька с рыжими волосами ставит печенье на стол. То есть бросает его на стол, и оно теперь все поломалось. Имбирное, с орешками.
- Теперь ты понимаешь, почему я такая сердитая?
- Вы совсем не сердитая, - говорю. - Даже наоборот. Вы хорошая и добрая.
- А вот муж так не считает. Иначе он бы от меня не сбежал. Вечно он думает не головой, а головкой. Куда он его поведет, его член, туда он и пойдет. - Тетенька с рыжими волосами трясет головой, как будто трясет мельничку с перцем, ну, которая для перца, чтобы делать из перца перечный порошок. - Забежал только на пару минут, чтобы взять пачку печенья.
Я смотрю на печенье. Я совсем не наелся. Я бы съел еще штучку. Или даже две.
- Это было в субботу.
- Да, - говорю. - В понедельник, который в субботу. Я пошел в школу. Мама сказала, что мне нужно в школу. А потом, когда я вернулся, ее уже не было.
Тетенька с рыжими волосами берет стул и садится за стол.
- Убью гада, своими руками убью. Я-то думала, с ним что-то случилось. Может быть, провалился в какую-то яму. Жутко переживала, всю ночь не спала. А тут вот в чем дело. Лучше бы он сам себе шею свернул. Ты прости меня, мальчик, я совсем не хотела сердиться. - Тетенька с рыжими волосами глядит на меня, и вид у нее очень сердитый. - Ты ведь Том? Тинин сынишка?
Я киваю.
- А я Одри Стирка. И как ты теперь? - Тетенька Одри Стирка качает головой. - Один, без мамы.
Я улыбаюсь.
- Со мной все в порядке. У меня есть дядя, он мусорщик. Его зовут дядя Мусорщик.
- То есть он за тобой присмотрит?
Я киваю.
- И кушай как следует. Следи, чтобы дядя тебя кормил. - Тетенька Одри Стирка дает мне печенье. Всю пачку. - Возьми вот печенье.
Уже поздно, и мне пора спать. Но я не ложусь. Меня потому что некому уложить. Я сижу на кровати. На самом краешке. Но не ложусь. И не надеваю пижаму. И не снимаю ботинки. Вообще ничего не делаю.
- Клоун Подушкин, - говорю я Клоуну Подушкину. - Пора спать, Клоун Подушкин.
Клоун Подушкин сидит, ничего не делает. Он плюшевый мишка, а мишки, которые плюшевые, они ничего не умеют делать.
- Ну, давай, Клоун Подушкин, - говорю я. - Тебе пора спать.
Клоун Подушкин даже не шевелится. Он потому что игрушечный. Я так думаю, это очень невесело, быть медведем. Тем более плюшевым. Когда ты вообще ничего не умеешь, а тебя все ругают. А ты только падаешь с кровати. И на тебя наступают ногой.
Я достаю из-под подушки пижаму. Надеваю ее на Клоуна Подушкина. Вернее, запихиваю в нее Клоуна Подушкина. Потому что он маленький, он игрушечный, а пижама большая, она для детей.
- Ну, давай, - говорю. Я уже начинаю сердиться. - Ложись спать.
Клоун Подушкин вообще ничего не делает.
- Ну, давай, - говорю. - А то получишь по попе. Хочешь, я расскажу тебе на ночь сказку?
Клоун Подушкин молчит, ничего не говорит. И вообще ничего не хочет. Он плюшевый мишка, а они никогда ничего не хотят. Даже сказку. И даже чтобы их обняли перед сном.
Я снимаю с него пижаму, вернее, вынимаю его из пижамы, потом снимаю ботинки, которые на мне, надеваю пижаму. Я устал, хочу спать.
Уже утро, и я проснулся.
Да, уже утро, только оно совершенно неправильное. Мамы нет. Она не пришла, чтобы меня разбудить. Не рассердилась и не сказала, какой я нехороший мальчик. Не сказала: "Вставай, а то в школу проспишь. Тебе пора в школу, учиться".
Я не встаю, я лежу у себя в кровати.
Лежу и думаю. Вот что я думаю: если нет мамы, если никто меня не заставляет вставать, и не готовит мне завтрак, и не отправляет в школу, значит, я не пойду в школу.
А потом, как только я все придумал, звенит звонок. Который на двери.
Я встаю, одеваюсь. Снимаю пижаму. Надеваю вчерашние ботинки, только неправильно. Правый - на левую ногу, а левый - на правую. Надеваю трусы наизнанку. И брюки. Задом наперед. Бегу вниз по лестнице. Падаю. Встаю. Открываю дверь.
Ой.
Я думал, что это, наверное, мама.
Но это не мама.
Это дядя Мусорщик.
Дядя Мусорщик улыбается и говорит:
- Доброе утро, Том. А где мама?
- Ее нет. Она свалилась… ой, то есть свалила.
Дядя Мусорщик больше не улыбается.
- Она что, до сих пор не вернулась? Я качаю головой.
- Ты, парень, так не шути. - Дядя Мусорщик отодвигает меня в сторонку и входит в дом. Он не толкается, нет. Очень даже аккуратненько отодвигает. Он вообще очень добрый, мой дядя. Дядя Мусорщик входит в дом. Дверь остается открытой. Но это не страшно. Сейчас тепло. Потому что весна. - Тина. - Дядя Мусорщик зовет мою маму. Ее так зовут. Тина. Он кричит: - Тина! - Заходит в большую комнату, смотрит там. Потом идет на кухню. - Тина, ты здесь?
Я качаю головой. Ее нет.
- Тина, ты там, наверху?
- Ее там нет, - говорю. - И ее платьев тоже нет.
Мы с дядей Мусорщиком поднимаемся вверх по лестнице.