Филип и вправду явился уже через несколько минут с небольшим пакетом, где было вино.
- А где лед? - спросил я. - Где сельтерская? Дюбонне просто так не пьют!
- За льдом я послал Ала, - ответил он. - Пускай тащит, лед только кусковой, не колотый. Все остальное принесет Райко. - Он полез в ящик стола. - Черт, где тут у тебя штопор?
Я объяснил, что за штопором надо идти к хозяйке, и Филип поплелся наверх.
Тут кто-то пнул дверь снаружи. Я впустил Райко, нагруженного пакетами.
- Чуть не помер со стыда с этими идиотами в шортах, - пожаловался он. - Их и в самом деле чуть не забрали, свистели уже.
Я стал разгружать покупки. Несколько увесистых стейков, голубой сыр, свежий и влажный, яблоки и длинный итальянский батон.
- Яблоки с сыром - это здорово.
- Ага, - откликнулся Райко с дивана. Вскоре Филип вернулся со штопором, но открывать вино я предпочел сам. Зажал бутылку между коленями и вытащил пробку с громким хлопком.
Филип обеспокоенно взглянул в окно.
- Куда подевался Ал со льдом? Может, что случилось?
Хелен курила, скрестив ноги в кресле и выставив ляжки напоказ. Я присел рядышком и погладил ее ногу. Филип попросил закурить, и Хелен протянула ему открытую пачку. "Спасибо", - сказал он, но она не ответила и отвернулась.
Ал распахнул дверь плечом, помчался к умывальнику и бухнул туда кусок льда, завернутый в газету. Он долго растирал онемевшие ладони и дышал на них, потом попытался игриво приложить их к шее Филипа, но тот увернулся.
- А сельтерская? - спросил я.
Райко вскочил и сказал, что сбегает. Я подошел к умывальнику и стал крошить лед метательным ножом, который у меня служит для чего угодно. Разложил обломки в пять бокалов и плеснул в каждый немного дюбонне. Тут как раз подоспел Райко с сельтерской, и я долил бокалы.
- Разбирайте!
Я взял бокал, где было больше всего дюбонне, а другой подал Хелен. После работы очень хотелось пить, и свой бокал мне пришлось долить, прежде чем остальные успели сделать по глотку.
- Кто поджарит стейки? - спросил я, сделав паузу на половине второго бокала.
Ал с готовностью вскочил. Газовая плита у нас на последнем этаже в общем холле.
- На мамочку Аллён всегда можно положиться, - усмехнулся Филип.
Он выхватил кусок мяса из бумаги и поскакал наверх, маня за собой стейком, словно огромной мясистой ладонью. Ал взял остальные и потрусил следом.
Я допил бокал и налил еще. Райко взял книжку Т. С. Элиота и углубился в нее, а я снова запустил руку Хелен под платье. Белья там не было, но руку мою она слишком далеко не пустила.
Вскоре Филип вернулся и сел на пол читать "Европу".
- Найди там сцену порки, - посоветовал я, - единственное интересное место..
Райко оторвался от книги.
- Аллен там один? - спросил он.
- Откуда мне знать? - пожал плечами Филип. - Я-то ведь здесь, не там.
Райко встал и направился к двери. Я спросил:
- Ты куда?
- Пойду помогу, - объяснил он и вышел. Я плеснул Хелен немного дюбонне, а себе побольше - потом не достанется.
Наконец Райко вернулся с большим куском жареного мяса на тарелке. Он поставил тарелку на ручку кресла.
- Красавец, правда?
Ножа поблизости не нашлось, а метательный не годится резать, поэтому я руками оторвал кусок стейка для Хелен и кусок себе. Райко тоже оторвал кусок, и мы принялись за еду. Потом я встал и сходил за солью, которая стояла на холодильнике, и по пути захватил батон. Разломил его одной рукой, поднося другой мясо ко рту, и дал по ломтю остальным. Есть хотелось зверски, но на душе было неспокойно.
Ал спустился сверху с большой сковородой, на которой шипели еще два стейка, и поставил ее на электроплитку остывать. Потом налил бокал вина и подал Филипу.
Когда сковорода остыла, Ал переставил ее на пол, и они с Филипом уселись по обе стороны, скрестив ноги. Филип зарычал как леопард, схватил мясо и стал рвать зубами, отталкивая протянутую руку Ала скрюченными пальцами, словно когтями. Тот не отставал. Кровавый сок из стейков тек по подбородкам и капал на шорты и голые ноги.
Я повернулся к Райко.
- Помнишь фотографии в "Лайфе", где лев убивает своего брата из-за мяса? Один схватил кусок, а другой попытался отнять, и первый так врезал ему по морде, что сломал шею. На последнем снимке второй лев лежит дохлый лапами кверху. - Я поднял обе руки и помахал ими.
- Правда, что ли? Интересно взглянуть.
Я понял, что остальное мясо без боя не получу, и стал тоже рычать и царапаться, подбираясь к сковороде. В рычащую кучу сбились все, кроме Хелен, но с Филипом по артистизму никто не мог сравниться.
Когда мясо кончилось, я принес сыр. Игра в зоопарк мне надоела. Мы уплетали сыр с итальянским хлебом и яблоками - великолепное сочетание. Потом закурили и занялись дюбонне.
Хелен сидела у меня на коленях, так что в брюках стало тесновато. Райко разглядывал ее ноги с другого конца комнаты.
- Прелесть моя, - шепнул я Хелен на ушко.
Однако не прошло и получаса, как она встала, одернула платье и объявила, что едет домой в Квинс.
- Оставь дверь открытой, а то душно, - попросил Ал.
Провожая Хелен до лестницы, я предложил встретиться в понедельник вечером в "Чамлис".
- Хорошо, - сказала она, - но только если ты будешь один.
Я вернулся и стал ходить взад-вперед по комнате. На мне был старый летний пиджак с прохудившимся локтем. Дырка совсем небольшая, с монетку. Филип ни с того ни с сего зацепил дырку пальцем и разодрал весь рукав. Ал тут же прыгнул, как шакал, и вцепился мне в спину. Ткань была совсем потертая и рвалась как бумага. Скоро от пиджака остались одни лохмотья. Я снял их с себя, сел и стал связывать клочья вместе. Филип с Алом мне помогали. Получилась длинная лохматая веревка, и мы развесили ее вокруг комнаты как гирлянду.
Филип закинул удочку насчет бара, но я отказался, догадавшись, кому предстоит платить. Тогда Райко предложил пойти к шлюхам. Филип поддержал его:
- В самом деле, Деннисон, почему бы тебе не сводить нас к шлюхам?
Я презрительно усмехнулся.
- Вы что же, бабы себе найти не можете? Эх, вы, сосунки. Да здесь на площади студенток тьма-тьмущая, сами так и кидаются. Вот я в ваши годы… Я вам такого могу порассказать, что слюнки потекут.
Согнувшись и прихрамывая, я говорил скрипучим голосом, изображая старика. Потом ткнул Филипа в бок и спросил, уже нормально:
- Почему бы тебе не трахнуть Барбару? Он пожал плечами.
- Не знаю… Она девственница.
- Мне кажется, ты просто не хочешь, - заметил Ал.
Филип взглянул на него.
- Нет, не в том дело - она сама не знает, чего хочет, у нее семь пятниц на неделе.
- Ты с ней чуть не год обжимаешься, - сказал Райко. - Возьми просто, да и трахни.
Ал не отрывал глаз от Филипа.
- Не понимаю, зачем ты все так запутываешь с женщинами. Проще надо быть.
"Ага, - подумал я, - отказался бы ты от них вообще".
- Послушай Ала, друг мой, - сказал я и добавил тоном Лайонела Бэрримора: - Женщины, Филип, это корень всех бед.
Тут из прихожей донеслось какое-то перешептывание, в комнату влетела скомканная долларовая бумажка и упала у ног Райко.
- Это вам на шлюх! - произнес женский голос.
- Джейни! - Райко вскочил на ноги. - И Барбара с ней. - Он распахнул дверь, и с лестницы послышался шум спускающихся шагов. - Куда вы? Эй!
Филип поднялся. Ал нерешительно взглянул на него.
- Эй, Фил! - позвал Райко. - Пошли догоним их, пока не ушли совсем. Они уже на улице.
Филип выскочил, Ал за ним. Я встал и пошел за ними на лестницу.
- Куда они делись? - крикнул Филип. Райко успел спуститься и выглядывал из парадной двери.
- Не знаю, - ответил он. - Кажется, побежали к Седьмой авеню.
- Ну и пускай, - пожал плечами Ал, - нам-то что.
Филип сердито обернулся.
- Пошел к черту, гнилой пидор! - и ринулся вниз по лестнице.
Несколько мгновений Ал стоял, не глядя на меня, потом последовал за ним, перескакивая через ступеньки.
Я вернулся в комнату и выглянул из окна. Райко ждал на углу, крича Филу, чтобы тот поторапливался. Потом они побежали вместе, а за ними Ал.
Допив последний глоток дюбонне, я запер дверь и сел в кресло покурить. Подумывал уже идти чистить зубы, когда заверещал домофон. Это были Филип с Алом.
- У тебя есть пять долларов? - спросил Филип.
- Зачем тебе?
- Хочу взять такси и догнать девчонок.
- Мне очень жаль, Филип, но я сейчас не при деньгах.
Глупая затея, на самом деле, да и тон просьбы показался мне слишком требовательным.
- У тебя есть, я знаю. Дай! - не отставал он.
- Извини, - ответил я холодно и сухо. Он поджал губы.
- Хорошо, если ты не дашь, найду где-нибудь еще.
- Думаю, найдешь.
Филип вышел, Ал за ним. За все время он не сказал ни слова, лишь пожелал мне в дверях спокойной ночи.