Плюгавый брюнет со слегка безумной улыбкой подошел и попросил закурить. Ал протянул пачку, в которой оставалась последняя сигарета. Тот сказал: "Последняя… но я все равно возьму", - и взял. Ал холодно отвернулся. Коротышка принялся оправдываться, мол, в Гринвич-Виллидж приходится вести себя по-особенному, а сам он из Коннектикута и ищет себе женщину. Потом он заметил у пианино парочку лесбиянок, и глаза у него заблестели. "Женщины!" - воскликнул он и стал проталкиваться поближе все с той же нездоровой ухмылкой.
После Макдональда мы свернули за угол и зашли в "Минетту".
- Интересно, что сегодня делают Бабе и Джейни? - сказал Филип.
- Хорошо бы вечером с ними увидеться, - поддержал Райко.
В "Минетте" было обычное сборище придурков. За столиком сидел коротышка Джо Гулд. Ала толкнул какой-то тип и извинился.
- Ничего страшного, - улыбнулся Ал.
- Я извинился, потому что я джентльмен, - сказал незнакомец, - но вам этого не понять. - Встретив пристальный взгляд Ала, он добавил: - Кстати, я был чемпионом по боксу в Мичиганском университете.
Никто не ответил, и чемпион побрел дальше в поисках новых собеседников. Посетители баров частенько выдают себя за боксеров, чтобы напугать - как черный полоз, который бьет хвостом о камни, изображая гремучую змею.
Некоторое время мы пили, потом Ал присел к хорошенькой девице и стал болтать. Филип остался у стойки, демонстрируя кому-то свои матросские документы, а собеседник в ответ вытащил из кармана какие-то бумаги, доказывая, что был на войне.
- Я подсел за столик к Алу и девушке. Она была совсем тупая, и разговор шел туго. Ал рассказывал про фильм, который мы смотрели, и я упомянул, что бывал в Алжире.
Девушка подозрительно прищурилась.
- В Алжире? Когда?
- В тридцать четвертом, - ответил я. Она продолжала хмуриться, глядя на меня со злобным подозрением. Я чувствовал себя как на старой работе в баре - единственным нормальным человеком в психушке. Никакого превосходства не ощущаешь, только уныние и страх, потому что пообщаться не с кем. Мне остро захотелось домой.
- Слушай, Ал, - сказал я, - мне завтра рано вставать. Пойду, пожалуй.
Проходя мимо заведения Тони Пастора, я увидел, как лесбиянка-вышибала Пэт выкидывает на тротуар пьяного матроса. "Гомики сраные!" - выкрикнул тот, падая носом в землю, потом поднялся и понуро побрел прочь, что-то бормоча себе под нос.
Я прошел по Седьмой авеню, свернул на Кристофер-стрит и на углу купил утренние газеты. У Джорджа слышались звуки потасовки, и я перешел на ту сторону, чтобы посмотреть. Хозяин кабака стоял в дверях подбоченившись - он только что выкинул на улицу сразу троих. Один из них вопил:
- Я пишу статьи для "Сатердей ивнинг пост"!
- Мне плевать, чем ты занимаешься, - отвечал хозяин. - В моем заведении тебе не место, вали отсюда!
Он угрожающе шагнул вперед, и троица отпрянула, но едва стал поворачиваться к двери, все повторилось заново. Уходя, я слышал, как хозяин говорит: "Ступайте куда-нибудь еще, в Нью-Йорке кабаков полно!"
Я задумался о том, что по всей Америке на углах, в барах и ресторанах все только и делают, что спорят ни о чем, достают из карманов всякие бумажки и тычут в нос друг другу, доказывая, что были где-то и делали что-то. Настанет день, и людям это надоест. "Хватит с нас этого дерьма!" - крикнут они и начнут проклинать, колотить и пинать друг друга.
10 - Майк Райко
В четверг ровно в десять Фил плеснул мне в лицо водой из стакана. - Вставай, пора!
Я спал на диване, не раздеваясь, Джейни - в спальне. Филип уже успел умыться, причесаться и привести себя в полный порядок.
Когда мы явились в Юнион-Холл, я еще толком не проснулся, лишь перехватил кофе с сандвичем у греческой тележки.
Едва мы вошли в зал, объявили набор целой команды, десять мест. Подбежав к окошку, я сдал свою карточку, со мной еще шесть человек с первым классом. Я был практически уверен в успехе. Однако диспетчер выкинул две карточки обратно, в том числе мою.
- Какого черта? - завопил я.
- Вот именно! - подхватил другой неудачник.
- Вчера вечером было профсоюзное собрание, - объяснил диспетчер, - а вы, голубчики, не явились. В следующий раз будете знать, как пропускать.
Я протянул руку сквозь решетку и схватил одну из принятых карточек. На обороте стоял штамп: "Собрание, 26 июня 1944 г."
Выругавшись, я вернулся и сел на скамейку. Подошел Фил.
- Что теперь? - уныло осведомился он.
Я растерянно взглянул на него, потом решительно нахмурился.
- Придется как-то выкручиваться.
Мы погрузились в размышления. Внезапно в голове мелькнула идея.
- Пошли! - Я встал и потащил Фила вверх по лестнице.
В одном из кабинетов какой-то тип разговаривал по телефону. Я оперся руками о стол и начал сверлить его взглядом. Он говорил еще минут десять, потом недовольно повернулся.
- Послушай, товарищ, что за дела тут творятся? - возмущенно выпалил я. - Мы должны были получить работу, и вдруг наши карточки выбрасывают, потому что на них нет штампа собрания! Это что, значит, теперь мы и в плавание уйти не можем?
- Это значит, что вам придется обратиться в другое окно, - объяснил он.
- Но как мы могли явиться на собрание, если вчера были в Вашингтоне? Мы с другом, - я указал на Фила, - двое суток там просидели на дебатах в Конгрессе. Не могли же мы тут штаны просиживать, когда…
- И что вы можете сказать о дебатах? - с интересом перебил меня чиновник.
- Ну… - Я оглянулся на Фила. - Мы с другом просто места себе не находили! Невозможно слушать, как эти реакционные ублюдки из Джорджии и Миссисипи пытаются ставить палки в колеса новому закону!
На лице типа за столом появилась улыбка. Я собрался было продолжать, но тут зазвонил телефон. Поговорив минуту-другую, чиновник повесил трубку, и я снова раскрыл рот.
- Ну вот, значит…
- Давайте ваши карточки, - распорядился он.
Мы выложили карточки на стол, и он проштамповал их.
- Спасибо, товарищ! - сказал я с чувством, словно он только что вытащил меня из тюрьмы после забастовки.
- Здорово! - восхищенно произнес Фил, когда мы вышли из кабинета.
- Обычная психология, - улыбнулся я. - Они хотят направить на флот как можно больше либералов, чтобы разъяснять партийные догмы и вербовать новых остолопов в ряды борцов за дело рабочего класса. У него же на физиономии все написано.
Внизу в зале нас поджидал Рэмси Аллен. Узнав о нашей маленькой победе, он одобрительно усмехнулся. Потом, когда Фил отошел за сигаретами, я спросил Аллена, помогли ли бланки.
- Нет. Какой смысл? - Он горько покачал головой. - Филип сказал, что не хочет плыть со мной.
Я вздохнул, пожимая плечами. Ну и слава богу.
Фил вернулся, и мы снова стали изучать щит с названиями кораблей.
- Сегодня или завтра, - убежденно сказал я. - Ставлю что угодно.
Аллен не отрывал глаз от Фила, но тот не обращал внимания.
- Пошел бы лучше что-нибудь заработал, вместо того, чтобы здесь сшиваться, - наконец заметил Филип.
- А что, это идея, - откликнулся Аллен. - Побелю-ка стены у старой миссис Бердетт.
- Вот и давай, - кивнул Фил, и Аллен тут же исчез.
Мы перекусили в якоре, выпили пива и снова стали ждать вакансий, то читая, то подремывая на стульях. Так продолжалось до самого вечера. Работу на танкерах мы не брали, предпочитая сухогруз. Теперь с законными карточками можно было и покапризничать. Танкеры, которые идут во Францию, встают на рейде далеко от берега, и сбежать с них не так-то просто.
Аллен вернулся часам к пяти и гордо помахал десятидолларовой банкнотой.
- Ого! - удивился Фил. - Ты хочешь сказать, что все это заработал?
Аллен показал квитанции из ломбарда - на два маленьких бриллианта. На вопрос Фила, откуда камни, ответил:
- Пока миссис Бердетт гуляла с собакой, я успел порыться в комоде. Видели меня только ее две кошки.
- Это та самая миссис Бердетт из Мемфиса, к которой ты ходишь пить чай, когда остаешься без денег?
- Да, она старый друг нашей семьи.
- Ну что ж, - сказал Фил, - тогда пошли пропивать.
- А что с кораблем? - спросил Аллен, светясь улыбкой.
- Завтра успеется.
Мы начали с "Якоря", заказав виски с содовой. Бар был под завязку набит моряками, которые получили работу и теперь усиленно заправлялись перед дальним плаванием. Потом мы сели на метро и доехали до Таймс-сквер, чтобы сходить на какой-нибудь французский фильм, но перед кино зашли в итальянскую забегаловку, которая попалась на дороге. Мы с Алленом взяли по бутылке пива, а Фил заказал херес. Он купил "Пикчерс магазин" и принялся изучать по карте положение фронтов.
Нам принесли спагетти. Я сходил к стойке за перечницей, поперчить мясной соус. После еды Фил пододвинул перечницу Аллену и громко сказал:
- Съешь целую ложку? Китсу удалось.
- Ну, не знаю… - протянул Аллен.
- Заодно желудок прочистишь, - продолжал Фил во весь голос, так что за соседним столиком кто-то обернулся. - От язвы помогает. Если Ките смог, почему бы и тебе не попробовать?
Аллен насыпал в столовую ложку перца и взял в рот. На глазах у него выступили слезы, он улыбался через силу, стараясь не морщиться.
- На вот, запей, - сказал Фил, придвигая ему стакан с водой, - чтобы поострее было.
Я поспешно сунул Аллену кусок хлеба.
- Прожуй скорее и проглоти.
- Нет, - запротестовал Фил, - так нечестно!
Аллен выпил воду, слезы потекли по щекам.
- Уф! - Он потряс головой, по-прежнему улыбаясь Филу.