Мы вышли, обсуждая, что будем делать. Ал предложил:
- Может, навестим Конни?
- Кто это? - спросил Филип.
- Девушка, которая работает в "Пикчерс магазин". Помнишь, я рассказывал, как был с ней на крыше две недели назад?
- Ладно, пойдем.
- Только она переехала, - сказал Ал, - а нового адреса у меня нет, потерял, кажется… Надо узнать у Агнес или у кого-нибудь еще.
Я пожал плечами.
- Стало быть, не пойдем.
- Стало быть, нет, - согласился Ал. Мимо шел черноволосый мальчик лет двенадцати.
- Привет, Гарри, - кивнул ему Ал.
- Привет, Ал.
У кафе "Цыганка Мари" играли в крепе по-крупному, на кону стояли сотни баксов. Мы остановились посмотреть. Толстый неопрятный тип с огромной сигарой во рту поставил пять долларов, взял кости и выбросил десятку. Вокруг толпились игроки, держа деньги в руках или прижимая купюры носком ботинка к земле, чтобы не унесло ветром. Они тут же принялись делать ставки на банкомета и заключать пари друг с другом: "четыре к двум против", "пять против, одиннадцать", "два против, тройка" и так далее. Банкомет набрал ставок долларов на тридцать, все два к одному, выбросил десятку и стал собирать деньги со всех сторон, выхватывая из протянутых рук и вытаскивая из-под ног. Его сменили, и сразу выпала семерка. Потом он повторил дубль, два раза выбросив десятку. Игроки были напряжены, глаза у них так и горели. Кости снова покатились по доске. Девятка. Проигравшие принялись наращивать ставки: "шесть к четырем против", "десять против, тройка", "пять на выигрыш". Все сосредоточились на игре, никаких посторонних разговоров не было слышно.
Нам надоело, и мы двинулись дальше.
- Пойдемте к Мэри Энн, - предложил Ал. - Она прелесть, только муж у нее урод, и выпить никогда не предложат.
- Тогда зайдем выпить к Джорджу, - сказал Филип.
Я покрутил носом.
- А может, к Бетти Лу?
- Отлично, давайте.
Мы развернулись и двинулись к Бетти Лу. Мы с Алом немного отстали. По дороге Филип подпрыгнул и сорвал ветку с дерева. Ал взглянул на меня.
- Он просто чудо, правда?
Бетти Лу жила в полуподвале. Приехала она с юга, занималась христианской наукой и работала на радио, искренне веря в его великую образовательную миссию. Если ей верить, после войны наука с культурой так и польются на нас потоком из радиоприемников - лекции университетских профессоров по всем предметам запишут на пленку и будут передавать круглые сутки. Я сказал, что на мой взгляд это ужасно, за что был назван "отвратительным циником".
У Бетти Лу уже сидел гость, коротышка из Бруклина, смахивавший на таксиста. Несмотря на жару он был в двубортном костюме с ярким галстуком и вел себя чрезвычайно галантно. С собой он принес бутылку калифорнийского бургундского и холодный ростбиф в нарезке. Филип рассеянно поздоровался и тут же принялся уминать ростбиф, запивая вином. Ал не отставал, пристроившись рядом. На гостя из Бруклина они больше внимания не обращали.
Мы с Райко тоже уселись. Я угрюмо молчал. Филип, не забывая о ростбифе, зашарил по книжным полкам, перелистывая страницы жирными пальцами. Внутренне сжавшись, я стал задавать Бетти Лу вопросы о радио.
Вскоре коротышка из Бруклина собрался уходить. Он обменялся рукопожатиями со мной и Райко, потом нерешительно взглянул в сторону остальных. Филип перебирал стопку грампластинок, Ал сидел на полу, скрестив ноги, й смотрел на бруклинца.
- К сожалению, мне пора, - сказал коротышка.
Бетти Лу проводила его до двери и пригласила заходить еще.
Филип с Алом возились с патефоном. Наконец, он заработал, и они поставили музыку из "Лебединого озера".
Вдруг из кухни выбежала большая бурая крыса. Она застыла в нерешительности посреди комнаты, потом пискнула и кинулась в ванную.
- Господи! - воскликнула Бетти Лу. - Опять эта крыса.
Она взяла на кухне печенье, намазала его фосфорной пастой, потом раскрошила и разбросала кусочки по углам. Ерунда все это, крысы чуют фосфор, а кроме того, в полу столько дыр, что сюда могут пробраться крысы со всего Нью-Йорка.
Через некоторое время пришла девушка и с ней двое мужчин. От нечего делать я стал болтать с одним из них - о том, какая гадость кубинский джин и о высоких ценах на спиртное. Он заявил, что всему предпочитает скотч, а я высказался в пользу коньяка, которого, впрочем, теперь не достать.
- Да нет, в принципе можно, - возразил он.
- Нуда, по доллару за глоток. - Вздохнув, я объяснил, что настоящий коньяк бывает только французский, произведенный в городе, который так и называется. - Никакое бренди не имеет с ним ничего общего.
Подумав, он согласился.
- Калифорнийское бренди никуда не годится.
- Испанское тоже, - добавил я.
- Да и вообще, бренди - дрянь, - заключил он.
Наступило долгое молчание. Извинившись, я вышел в туалет и прислонился там к стенке, осматриваясь, нет ли крыс.
Когда я вернулся, Ал с Филипом вызвались сбегать за бутылкой рома, взяв деньги у новых гостей. Чтобы избежать нудной беседы, я сел возле патефона и начал ставить пластинки. Бетти Лу вовсю болтала с Райко - похоже, он ей здорово понравился.
Наши друзья вскоре явились, притащив с собой двух французских матросов, которых подцепили у Джорджа. Все тут же залопотали на скверном французском - кроме матросов, которые лопотали на скверном английском, стараясь объяснить, что вообще-то они порядочные люди и с кем попало не знакомятся, а остальные их успокаивали, что, мол, беспокоиться не о чем.
В конце концов все разошлись. Филип заявил, что голоден, и мы отправились в "Райкерс" на Седьмую авеню. Проходя мимо автобусной остановки, он вдруг ударил по табличке - так, что та закачалась взад-вперед. Ал, недолго думая, разбежался и пнул деревянный стенд для газет возле греческой кондитерской. Стенд упал, хозяин тут же выскочил, и Алу пришлось разориться на доллар.
Позже, сидя за стойкой в "Райкерс" и поедая яичницу, Райко сообщил мне, что Бетти Лу возненавидела Филипа с первого взгляда. "В нем чувствуется что-то нездоровое, - сказала она. - Он пахнет смертью".
Я покачал головой.
- Сильно сказано.
Когда мы вышли из "Райкерс", Филип показал мне доллар и похвастался, что стащил его у Бетти Лу из сумочки.
8 - Майк Райко
Среда выдалась на славу - один из тех ясных и прохладных июньских дней, когда все вокруг голубое, розовое и кирпично-красное. Я высунул голову из окна спальни Джейни и огляделся. Было уже одиннадцать, но воздух оставался свежим и прозрачным, как ранним утром.
Джейни все еще дулась на нас с Филом, что мы поздно вчера притащились, и завтрак готовить не встала, а Барбара ночевала дома, в Манхассете.
Мы снова пошли в Юнион-Холл и на углу Семнадцатой наткнулись на Рэмси Аллена. Он сидел и ждал нас на ступеньках, улыбаясь во весь рот.
На щите объявлений оказалась целая куча новых вакансий. Я тут же стал обходить кабинеты, требуя исправить мне категорию.
- С карточкой должника на корабль устроиться невозможно, - пожаловался я чиновнику, - а мне нужно срочно заработать.
- Ничего не могу поделать, - отвечал он сухо.
Я вернулся в зал. Фил сидел на стуле и читал "Европу" Роберта Бриффо. Аллен сидел рядом и смотрел на него.
Услышав о моей неудаче, Аллен сказал, что здесь работает его знакомая девчонка из Гринвич-Виллидж.
- Попробую договориться, - обещал он и пошел наверх.
Четверть часа спустя он вернулся и сказал, что пригласил знакомую пообедать.
- А чем ты будешь платить за обед? - поинтересовался Фил.
Аллен заявил, что через полчаса деньги будут, и снова исчез.
Я с недоумением почесал затылок.
- Послушай, с какой стати он так для нас старается?
- Надеется, что я разрешу ему идти со мной в плавание, - объяснил Фил.
Ближе к часу Рэмси Аллен принес пять долларов - занял у кого-то в Гринвич-Виллидж. Он поднялся наверх и вернулся с девушкой из профсоюза. Было видно, что она по уши влюблена и готова сделать для него что угодно.
Обедать мы пошли в испанский ресторанчик на Восьмой авеню. Девушка сказала, что бывает здесь каждый день и вообще это мировое местечко. Потом спросила, какая у меня проблема.
- Понимаете, я подхватил грипп, и это выбило меня из колеи, - объяснил я. - Потому и взносы задержал, и на берегу просидел дольше, чем положено.
- А вы им об этом сказали?
- Нет, я не думал, что это на них подействует.
- Конечно, подействует, - воскликнула она, - хоть и всего две недели, а болезнь.
Я подлизывался как мог: спрашивал, знает ли она такого-то в Гринвич-Виллидж, встречалась ли с таким-то, стараясь припомнить всех своих старых дружков с левыми взглядами. Некоторые имена оказались ей знакомы. Я нажал еще, поведав о своей коммунистической деятельности в Пенсильвании, и как меня арестовали в парке Бостон-Коммон за агитацию.
Ее это впечатлило, она решила что я - один из своих.
Потом Аллен начал травить анекдоты, и обед превратился в маленькую вечеринку, только Фил чуть все не испортил, когда расхохотался, услышав рассуждения нашей новой знакомой о "простых людях".
Ал назначил ей свидание через неделю, и дело было в шляпе. Вытерев рот бумажной салфеткой, девушка сказала:
- Думаю, Майк, мне удастся что-нибудь придумать насчет вашей карточки.
Вернувшись в Юнион-Холл, она пошла звонить знакомым, а нам велела подождать снаружи:
- К трем часам все выяснится.
Мы заказали пива в "Якоре", и как только Фил отлучился в туалет, Аллен начал:
- Стало быть, Майк, вы едете во Францию? Мне бы тоже очень хотелось.
- А почему бы и нет?