Он был еще в парике и в мантии и только что подошел к стоящей здесь группе; но, заговорив со своим бывшим подзащитным, он так выпятил грудь, что совсем оттеснил бедного мистера Лорри.
- Я рад, что мне удалось с честью вызволить вас из этой истории, мистер Дарней, - сказал он. - Гнуснейшее дело, вопиющее по своему бесстыдству, но именно по этому самому и можно было опасаться, что они его выиграют.
- Я ваш должник на всю жизнь, я обязан вам жизнью, - крепко пожимая ему руку, сказал мистер Дарней.
- Я старался сделать для вас все, что мог, мистер Дарней, ну, а уж когда я стараюсь, у меня выходит не хуже, чем у всякого другого.
На эту фразу кому-нибудь надо же было воскликнуть: "Ну, что вы, что вы! куда лучше!" - и мистер Лорри не замедлил это воскликнуть, может быть и не совсем бескорыстно, а с некоторым расчетом - вернуться на то место, с которого его только что вытеснили.
- Вы полагаете? - подхватил мистер Страйвер. - Ну, разумеется, вам лучше судить, вы просидели в суде весь день. К тому же вы человек дела!
- И как таковой, - подхватил мистер Лорри, которого сей сановный судейский снова впихнул в кружок, откуда он только что его выпихнул, - я позволю себе предложить доктору Манетту распустить собрание и приказать всем разойтись по домам. Мисс Люси плохо выглядит, а уж мистер Дарней за сегодняшний день чего только не натерпелся! Да и все порядком измаялись!
- Говорите за себя, мистер Лорри! - сказал мистер Страйвер. - Говорите за себя! А у меня еще впереди работа - мне еще целую ночь маяться!
- Я говорю за себя, - отвечал мистер Лорри, - за мистера Дарнея и за мисс Люси, и - как по-вашему, мисс Люси, прав я буду, если скажу: - и за, всех нас? - И, многозначительно подчеркнув последние слова, он указал ей глазами на отца.
Лицо доктора Манетта словно застыло; взгляд его приковался к Чарльзу Дарнею, этот хмурый, остановившийся взгляд выражал неприязнь, недоверие, даже страх, и по этому странному выражению видно было, что мысли его где-то блуждают.
- Отец, - сказала Люси, тихонько беря его за руку. Он с усилием прогнал со своего лица мрачную тень и повернулся к дочери.
- Пойдем домой, папа?
Он тяжело вздохнул и промолвил:
- Да.
Друзья оправданного узника разошлись - он сказал, что вряд ли его отпустят домой сегодня вечером. В коридоре суда погасили почти все огни. С грохотом и лязгом закрылись чугунные ворота, и мрачное узилище опустело до утра, когда жажда страшных зрелищ - виселицы, позорного столба, публичного бичевания и клеймения - снова погонит сюда несметные толпы. Мисс Манетт под руку с отцом и в сопровождении мистера Дарнея вышла на свежий воздух. Кликнули извозчичью карету, и отец с дочерью поехали домой.
Мистер Страйвер простился с ними еще в коридоре суда и пошел протискиваться в гардеробную, чтобы переодеться. А еще один человек, который до сих пор не делал попыток присоединиться к этой компании, не обменялся ни с кем из них ни одним словом, и все время, пока они разговаривали, стоял прислонившись к стене в темном конце коридора, теперь тихонько побрел за ними следом, и остановившись поодаль, смотрел, как они садились в карету. Карета скрылась из глаз, и он подошел к мистеру Лорри и мистеру Дарнею, которые стояли на мостовой.
- Ну вот, мистер Лорри! Теперь, значит, и деловому человеку можно потолковать с мистером Дарнеем?
Никто и не заикнулся о том, какую роль сыграл сегодня мистер Картон при разбирательстве дела; никто, впрочем, и не подозревал этого. Он уже снял с себя судейское облачение, однако ничуть от этого не выиграл.
- Если бы вы только знали, мистер Дарней, какая ужасная борьба происходит в душе делового человека, когда добрые побуждения деловой души сталкиваются с деловой осторожностью! Право, стоило бы вам посмотреть на это, мистер Дарней, вас бы это позабавило.
Мистер Лорри вспыхнул.
- Вы это уже второй раз мне говорите, - с раздражением сказал он. - Мы, люди дела, служащие фирмы, не принадлежим себе. Прежде всего мы должны думать о фирме, а потом уже о себе.
- Знаю, знаю! - невозмутимо отмахнулся Картон. - Не кипятитесь, мистер Лорри. Что там говорить, вы не хуже других, а пожалуй, можно сказать - много лучше!
- Нет, в самом деле, сэр! - продолжал мистер Лорри, не слушая его, - я, право, не понимаю, почему это вас так занимает? Вы меня извините, но я все-таки постарше вас, а потому позволю себе спросить, - а вам-то какое, собственно, до этого дело?
- Дело! Что вы, помилуй бог, никакого у меня нет дела, - засмеялся мистер Картон.
- Потому что, будь у вас дело, - продолжал мистер Лорри, - вы бы им и занимались.
- Нет, прости господи! И не подумал бы!
- Ну, знаете ли, сэр, - вскричал мистер Лорри, на этот раз уже выведенный из себя, - дело - отличная вещь, сэр, заслуживающая всяческого уважения вещь, и если ради дела приходится иногда кой-чем поступиться, сэр, смолчать или сдержаться, то мистер Дарней, благородный молодой человек, безусловно поймет, что обстоятельства бывают разные, всякие, и не поставит мне этого в вину. Покойной ночи, мистер Дарней! Всего доброго. Я надеюсь, что господь бог сохранил вас сегодня для долгой, счастливой жизни. Эй, портшез!
Досадуя на самого себя нисколько не меньше, чем на поверенного, мистер Лорри поспешно забрался в портшез и велел доставить себя в банк Теллсона. Картон засмеялся и повернулся к мистеру Дарнею. Он, по-видимому, был не совсем трезв, от него сильно несло портвейном.
- А престранная все-таки штука, что нас с вами вот так судьба свела. Верно, вам и самому странно: стоите один на улице, а рядом с вами - ваш двойник.
- А знаете, я ведь еще не совсем уверен, что вернулся в мир живых!
- Что удивительного! Вы сегодня едва-едва не угодили в мир иной, вам до него рукой было подать. И говорите-то вы с трудом, точно еле живы.
- Да я, кажется, и правда еле жив.
- Так о чем же вы, черт подери, думаете! Надо вам подкрепиться, поесть надо. Я-то сам пообедал, пока эти дуботолки решали, отправить вас на тот свет или обождать с этим. Идемте-ка, я вас провожу. Тут рядом есть трактир, где можно недурно закусить.
Он взял его под руку, и они вместе спустились по Ледгет-Хилл на Флит-стрит, свернули в какой-то проход под арку и сразу попали в трактир. Услужающий проводил их к столику в отдельном маленьком закутке; Чарльз Дарней принялся усердно подкрепляться сытной едой и довольно приятным винцом; а мистер Картон, все с тем же развязно-вызывающим видом, расселся напротив него и заказал себе отдельно бутылку портвейна.
- Ну, как, мистер Дарней, чувствуете вы теперь себя на месте в нашем бренном мире?
- Видите ли, что касается места и времени, насчет этого у меня еще как-то смутно в голове, но уж и то хорошо, что я сознаю это.
- О да! Это, конечно, великое счастье! Он сказал это весьма язвительным тоном и опять налил себе полный стакан, а стакан был не маленький.
- А вот у меня только одно желание, - как бы покрепче забыть, что я живу на этом свете. Ничего хорошего я в нем не вижу, разве только вино! Да и от меня никому никакого проку нет. Так что в этом отношении мы с вами не очень похожи, да, признаться, я думаю, что и во всем другом мы совсем не похожи.
Еще не опомнившись от бурных переживаний этого богатого событиями дня и неожиданно очутившись с глазу на глаз со своим бесцеремонным двойником, Чарльз Дарней слушал его, точно во сне, и не знал, что ответить, и в конце концов так ничего и не ответил.
- Ну, вот вы и пообедали, - сказал Картон. - А теперь надо бы выпить за здоровье… кого бы? А, мистер Дарней? Не угодно ли вам произнести тост?
- За чье здоровье? Какой тост?
- Ну, полно, я ведь вижу, что он у вас на языке вертится, быть не может, чтобы я ошибался! Голову даю на отсечение!
- Ну, хорошо! Пьем за здоровье мисс Манетт!
- Ну, вот, то-то же! За мисс Манетт! И, глядя в упор на своего визави, пока тот не выпил до дна, Картон одним духом осушил свой стакан и швырнул его через плечо; стакан ударился о стену и разлетелся вдребезги. Картон позвонил и велел принести другой.
- А приятно, должно быть, проводить вечерком и усадить в карету такую привлекательную юную леди, а, мистер Дарней? - сказал Картон, наливая себе еще стакан.
Дарней поморщился и коротко бросил:
- Да.
- А когда такая прелестная, юная леди пожалеет да еще всплакнет о тебе, это уж должно быть совсем особенное ощущение! Может, стоит даже головой рискнуть, чтобы тебе вот так посочувствовали, пожалели тебя… Как вы полагаете, мистер Дарней?
Дарней и это молча пропустил мимо ушей.
- А она, знаете, обрадовалась, когда я передал ей то, что вы просили. Она, правда, и виду не подала, но, по-моему, была рада.
Тут Дарней, которого уже начали раздражать эти намеки, вовремя спохватился, припомнив внезапно, что именно этот его пренеприятный собеседник пришел ему сегодня на помощь в самый критический момент. Он поспешил перевести разговор на эту тему и от души поблагодарил его.
- Да что мне ваша благодарность! Я ее ровно ничем не заслужил, - отмахнулся Картон. - Во-первых, мне решительно ничего не стоило это сделать, а потом я и сам даже не пойму, почему я это сделал. Мистер Дарней, мне хочется задать вам один вопрос, разрешите?
- Пожалуйста, я буду рад хоть чем-нибудь отплатить вам за вашу добрую услугу.
- Вам не кажется, что я питаю к вам какое-то особое расположение?
- Да что вы, мистер Картон! - отвечал Дарней, чувствуя себя крайне неловко. - Мне и в голову не приходило задавать себе такой вопрос.
- Ну, так задайте-ка сейчас!
- Судя по вашим поступкам, можно было бы сказать, что это так, но я не думаю, что бы это было так.