- Нет, эта бабенка от души писала…
Неподалеку вдруг затрещали редкие выстрелы. Из-за немецких траншей ударили минометы. Ромашкин в бинокль увидел цепи наших бойцов.
- Идут! - обрадовался Василий, продолжая глядеть в бинокль. - Как всегда, впереди рота Куржакова.
Интересно было наблюдать за своими со стороны противника. Бойцы бежали, пригибаясь, и почему-то не стреляли. Куржаков с автоматом на груди широко вышагивал в боевых порядках и что-то кричал отстающим, наверное, ругался, но лицо у него было веселым.
- Цикунов! Выйди им навстречу, а то примут нас за немцев…
Вскоре Куржаков, сопровождаемый Цикуновым, подошел к разведчикам.
- Явился не запылился, - весело сказал Ромашкин.
- А вы прохлаждаетесь?
- Чего же еще!.. Оборону разведали, вас поджидаем.
- Не очень-то далеко мы отстали. Вслед за вами шли.
- А все же вслед, - подмигнул Ромашкин. - Ну, ладно, старшой, есть хочешь? Садись, у нас тут трофеи.
- Пожрать не мешало бы, - признался Куржаков, - да некогда. Попробую с ходу влететь в оборону фрицев, пока они не очухались. Может, зацеплюсь вот на той высотке. Я ведь не разведка, не по кустам воюю. Привет!
Он побежал дальше за своими бойцами.
Немецкая оборона затарахтела пулеметами, забухала орудиями. Особенно плотным был огонь там, куда нацелился Куржаков. Коноплев в бинокль наблюдал за боем и докладывал, не отрывая глаз от окуляров:
- Зацепились наши за высоту!.. Куржакова вижу…
- Ну и дьявол! - восхитился Василий. - Все же влез. Ох и дадут ему фрицы жару!.. Вот чертов Куржак, ни себе, ни людям покоя не дает. Помогать надо. Подъем, ребятки! А ты, Епифанов, здесь с саперами оставайся, встретишь штаб.
- Мне бы с вами! - попросился Епифанов.
- Нет, сержант, кончилось наше с тобой взаимодействие. Теперь твое дело - землю копать. Готовь НП, Караваев в тылу не засидится.
***
О подготовке немцами нового грозного наступления на Курской дуге весной 1943 года первыми вызнали те разведчики, что носили немецкую форму и работали в глубоком тылу врага, в его штабах и государственных учреждениях. Но и для Ромашкина вместе со всем его взводом перед этой битвой дел было невпроворот. Недаром зачастил в блиндаж разведвзвода Гарбуз - теперь уже не комиссар, а замполит.
Разведчики с интересом разглядывали его темнозеленые погоны с малиновыми просветами и звездочкой в центре. По приказу погоны полагались всем еще с января, но, пока их шили в тылу, пока везли на фронт, времени прошло немало.
- Скоро, скоро и вас обрядим, - обещал Гарбуз. - В дивизии погоны получены. На днях привезут и нам. А сейчас прошу внимания.
И в который уже раз заводил речь о задуманной в немецком генеральном штабе операции, о том, какие надежды связывает с нею Гитлер и насколько важно для нашего командования постоянно быть в курсе событий, происходящих по ту сторону фронта.
А тем временем весь полк все глубже и глубже закапывался в землю. Сеть свежих траншей покрыла поля, холмы, опускалась в лощины, уходила в перелески. Каких только позиций не настроили многострадальные солдатские руки - основные, запасные, отсечные, ложные, передовые, тыльные! Руки эти перелопатили столько родной земли, что ладони покрылись сначала твердыми, как роговица, обычными трудовыми мозолями, потом стали появляться белые прозрачно-водянистые волдыри, потом волдыри заполнились розовой сукровицей, а затем кожа порвалась в клочья, обнажив живое мясо, прилипавшее к рукояткам лопат.
Строительство оборонительных сооружений ежедневно проверяли офицеры из управления дивизии. Не сидело в штабе и армейское начальство. Однажды в полк прибыл член Военного совета армии генерал-майор Бойков. Командиру полка, начальнику штаба, начальнику артиллерии и другим, кто намеревался сопровождать его, сказал:
- Свиты не надо. Пойду по батальонам только с Гарбузом. Свиту немец заметит, работать не даст, больше придется лежать под обстрелом..
Начальника политотдела дивизии, который приехал вместе с ним, тоже вернул:
- Ты, Борис Григорьевич, действуй по своему плану…
К середине дня Бойков обошел почти всю оборону полка и позвонил Караваеву из правофлангового батальона:
- Кирилл Алексеевич, мы закончили, сейчас возвращаемся. Соберите-ка минут через двадцать работников штаба и командиров специальных подразделений, которые поблизости окажутся.
- Пообедать бы надо, товарищ одиннадцатый, - напомнил Караваев.
- А мы уже пообедали, - ответил Бойков. - Вот здесь, где я теперь нахожусь. Должен сказать, харч мне понравился. Солдат любит, чтобы в супе ложка стояла. Мы с Андреем Даниловичем проверили - ложка стоит!.. И мы, и солдаты довольны…
Среди приглашенных на совещание оказался и Ромашкин. Собрались в самом большом из штабных блиндажей. От скопления людей здесь было душно, хотя двери раскрыли настежь.
Генерал сбросил пыльную плащ-палатку у входа. Румяный и бодрый, шагнул, пригибаясь, под низкую притолоку. На груди у него маленьким ярким солнышком светилась Золотая Звезда Героя Советского Союза. Василий первый раз в жизни увидел так близко человека, удостоенного самой высокой боевой награды.
- За что? - показав глазами на Звезду, шепотом спросил он капитана Люленкова, сидевшего рядом.
- За штурм линии Маннергейма, - тоже шепотом ответил капитан. - Он тогда комиссаром полка был…
Бойков сначала высказал свое мнение о состоянии обороны полка. Похвалил - хорошо поработали. Посоветовал обратить внимание на стык с соседом справа.
Подробно рассказал о положении на фронтах. Много и с уважением говорил также о тружениках тыла. Приводил цифры и заверения рабочих, колхозников о том, что они дадут фронту все необходимое для победы.
Перед отъездом Бойков спохватился:
- Кирилл Алексеевич, чуть не забыл спросить: среди ваших знакомых есть инженер Початкин?
- Инженер? У меня сосед под Москвой - Початкин. Старик, участник гражданской войны.
- Нет, этот молодой. Сегодня утром его задержали тут поблизости. Думали, местный житель. Проверили документы - москвич.
- Подождите, не Женька ли Початкин?
- Точно, Евгений!
- Так это сын моего соседа!
- Вот и он так отрекомендовался. И еще сказал, что хочет у вас служить. Некоторые горячие головы в трибунал его направить собирались. Если не как шпиона, то уж как дезертира. А я говорю: какой же он дезертир? Дезертиры убегают с фронта, а это на фронт прибежал… В общем, забирайте его. Опознаете - ваш. Оформим - и пусть служит. Парень, видно, хороший. Пошлите за ним кого-нибудь в особый отдел. Попутно могу довезти туда.
- Старший лейтенант Ромашкин! - позвал Караваев. Василий подошел.
- Поедете в штаб армии с генералом. Обратно на попутных привезете задержанного Початкина. Только не как "языка" везите, - улыбнулся подполковник, - хоть он и задержанный.
- Это не тот ли Ромашкин, который на Новый год отличился? - спросил генерал.
- Тот самый! - подтвердил Караваев. - Он теперь у нас разведвзводом командует.
- Рад познакомиться. Поехали, старший лейтенант…
В "эмку" Бойков сел рядом с шофером и сразу задремал - намаялся за день. Но дремал он недолго. И, открыв глаза, повернулся к Ромашкину:
- Здорово вы, старший лейтенант, в новогоднюю ночь действовали. А как сейчас дела?
- По-всякому. Разведка - дело мудреное.
- Учиться надо. Карту читаешь хорошо?
- Вроде бы ничего.
- А вот посмотрим. Ну-ка, Степаныч, притормози. - Генерал вышел, раскрыл планшетку с картой, подал Ромашкину. - Определи точку стояния и что вокруг нас.
Василий в первый момент смутился, потом нашел на карте, где стоит полк. Прикинул, сколько отъехал от передовой, огляделся и начал докладывать:
- Вот здесь мы. Вот лес, на юг от нас восемьсот метров. Вон деревня Лукино - трубы торчат. Вот дорога, по которой едем. Впереди мостик через речку.
- Верно! Садись, поедем дальше.
"Эмка" виляла по избитой, тряской дороге, делала повороты. Ромашкина тоже стало убаюкивать. Сам не заметил, как заснул, привалясь в угол.
Пробудился от толчка на каком-то ухабе.
- С добрым утром! - пошутил генерал и опять остановил машину. - А ну-ка, старший лейтенант, определись, где мы теперь?
Василий выбрался из машины и, даже не поглядев как следует вокруг, показал на карте точку.
- Ну, молодчина! Ориентируешься, как летчик, мгновенно.
- Не взяли меня в летчики, - признался Ромашкин.
- Напрасно. Очей не успел продрать, а на местности уже сориентировался…
Когда подъехали к особому отделу и Бойков стал прощаться, Василий сказал:
- А ориентировался я, товарищ генерал, по спидометру вашего автомобиля. Вижу, проехали шесть километров, откладываю их по дороге и - порядок. Проехали четыре - снова отмеряю, и опять точно все получилось.
- Ах ты, бестия! - рассмеялся генерал. - Для разведчика и это недурно. Будь здоров! - И коротко бросил работнику особого отдела, вышедшему навстречу: - Отдайте старшему лейтенанту задержанного Початкина.
Початкин вышел в сопровождении сержанта. В прифронтовой полосе внешность его действительно могла вызвать подозрение: гражданское демисезонное пальто, меховая черная шапка, сам слегка припадает на правую ногу. Лицо заросло щетиной, взгляд угрюмый.
- Узнаете? - строго спросил дежурный.
Ромашкин молча переглянулся с Початкиным, но врать не стал.
- Его хорошо знает наш командир полка. А мне поручено только доставить этого товарища на НП.
- Распишись вот здесь в получении задержанного, - подсунул дежурный какую-то бумажку. - Да смотри, чтобы не ушел по дороге. Может, он и не тот, за кого выдает себя.