☆
МОСТ
Перед тем как рассказывать, Степан Иванович любил все обдумать, вспомнить и разложить в уме по порядку. Пока он думал, курсанты беседовали между собой, перебрасывали друг другу спички, закуривали. И вдруг, среди общего разговора, Степан Иванович начинал, словно с середины:
- А то вот было на Втором Прибалтийском…
И тут все смолкали… Мы понимали: сейчас пойдет рассказ о героических, незабываемых годах, когда весь наш народ, наши доблестные воины отстаивали честь и независимость родины, когда под ногами оккупантов горела русская земля.
- Так вот, ребята, служил я на Втором Прибалтийском в дорожной части; уделывали мы тогда дорогу Новгород - Шимск. Наши далеко угнали врага. По ночам только зеленые зарницы мигали - грома пушек не было слышно. Стоим мы между Новгородом и Шимском, уделываем дорогу, и вдруг выходит приказ от высшего командования: как можно быстрей наладить шоссе на Резекне. Вызвал комбат, товарищ Алексеенко, полуторку, велел мне взять топор да ломик, и поехали мы с ним обследовать трассу. Что мы там увидали, этого вам не понять. Железнодорожная линия пересекала шоссе, так от этой линии осталась одна фантазия: все шпалы напополам переломаны, рельсы взорваны на каждом стыке. Про связь я и не поминаю - все столбы лежат. А мостов на нашем шоссе - ни большого, ни малого - никаких не осталось. Будто их и в помине не было. Подойдешь к речке или, там, к ручью - одни щепки, прах да уголья. Редко где горелая свая выглядывает из-под воды, а то и сваи не видно. Куда там мосты - где насыпь высокая, и насыпь подорвана; такие воронки нарыты - дна не видать…
Много пришлось мне в войну походить по дорогам, много повидал я разрухи. Придешь, бывало, в город, а вместо города - сама свалка; где улица, где что - ничего не разберешь. Думалось, что и за сто лет не наладить всего; а вот десяти лет не прошло, - и прибрались в своей горнице, весь прах вымели. Где дом деревянный сгорел - каменный поставили, да в два, а то и в три этажа, да еще с белыми столбами у крыльца, да с башней на крыше, а то и с такой загогулиной, какой вовсе и не требуется. Вот ведь как. И подняли все это за неполные десять лет наши обыкновенные мужики да бабы… Выходит, робкий я был, робел осознать своим умом силу народную, а все норовил примерить ее на свои единоличные возможности. А сила наша - как море-океан, ни конца ей, ни края, и никакое ее лихо не переборет - на любую беду хватит и на радость останется. Вот какой я сделал вывод сам для себя…
Ну, ладно. Едем мы с комбатом в полуторке, где по шоссе, где по объездам. Сперва он возле мостовых переходов зарисовки делал, а потом рукой махнул: "Все нужно заново строить". Далеко мы заехали. В лесок, что налево, уже ихние дальнобойные достают.
- Может, воротимся? - говорит шофер. - Ситуация, говорит, одинаковая.
А как воротиться: надо выполнить задание - все шоссе осмотреть. Едем мы, едем, и вдруг - узенькая речушка, а на ней мост. Все кругом порушено, а тут мост - совершенно нетронутый, как на картинке. Мост балочной системы, длина метров пятнадцать, с одной свайной промежуточной опорой - все честь честью. И перила целы, и колесоотбойные брусья.
Мы, конечно, на мост не поехали. Тем более, видим - афиша возле перил висит: "Мины". Саперы проходили, повесили афишу и дальше пошли. Хотя каждому и так ясно, что противник с умыслом мост оставил - на дураков надеялся. А их у нас в сорок четвертом году уже не было. Подошли мы поближе, смотрим, где они тут, мины. Мост, видно, старый. Настил давно настлан - от досок можно пальцами лучину щипать. Комбат приказал нам отойти на пятьдесят метров, сам на мост зашел, верх оглядел, потом вниз слазил. Взобрался обратно, говорит:
- Вроде ничего нету. На прогонах, говорит, снизу какие-то вмятины, только и всего.
Потом подумал и говорит:
- Давай-ка, Степан Иванович, приподнимем поперечный брус.
Обкопали потихоньку брус, подняли - ничего под ним нет. Одни мокрицы. С другой стороны брус подняли - тоже нет ничего. Кое-где настил задрали - и там нет никаких мин. А под настилом поперечины и прогоны двойные на шпонках. В общем, ничего не видать, весь верх спокойный.
Сел комбат на берегу, закурил. А тут "мессер" мимо летел, заинтересовался, видно, что это за полуторка возле моста стоит, сделал два круга, полетел дальше.
- Надо бы ехать, товарищ майор, - говорит шофер. - Ситуация ясная. Они его второпях не успели уничтожить.
- Возможно, - отвечает комбат, - убедимся в этом и поедем дальше.
И сидит, курит. Потом говорит:
- Верх безопасен, это как будто точно. Надо тщательно проверить нижнее строение.
Тут и я стал сомневаться. Надо сказать, что я давно знал нашего комбата товарища Алексеенко. Одно время, в первый год войны, служил у него посыльным, и мы с ним, я так думаю, тогда подружились. Был он мне по душе - толковый и справедливый, только портило его характер какое-то непонятное упрямство. Тут война, горит все, надо приказание выполнять, а он ходит, и думает, и не принимает никакого решения. Целый батальон без дела сидит, а он час думает, два думает - прямо иногда зло берет на него глядеть. Так и тут: чего проверять нижнее строение? Заборные стенки из старого подтоварника, промежуточная опора на пяти сваях - вот и все нижнее строение. А товарищ Алексеенко велит копать возле стенок. Копаю, конечно, поскольку приказано, а никакого толку: дерн старый, нетронутый. Поглядел комбат, видит - не дело, приказал заровнять.
- Теперь, говорит, остается проверить сваи.
А что их проверять? Свая - она свая и есть.
- Может быть, это не свайная опора, а рамная, - объясняет комбат. - И, может быть, мины заложены под лежень.
Разделись мы с ним, полезли в воду. А река, хотя и невелика, а глубокая. У опоры глубина - метра два с половиной. Щупаю шестом крайнюю стойку - все в порядке: свая, как положено быть свае, забита в землю. Так купаемся мы с ним в холодной воде, а снаряды, между прочим, ближе стали ложиться. Видно, "мессер" доложил, что возле моста наблюдается скопление живой силы и техники.
- Я все-таки полагаю, что зря мы тут время тратим, - говорит шофер. - Хотите, говорит, товарищ майор, я сейчас по этому мосту проеду и ничего со мной не случится?
А комбат опять сед на бережку и закурил. Вы сами посудите: чего бы тут думать? Верх в порядке, низ в порядке. Саперы вполне свободно могли афишку поставить, потому что нетронутый мост на разрушенной дороге выглядел подозрительно; долго на одном месте копаться им было некогда, поставили афишку и дальше пошли. Тем более - рядом объезд.
Вот комбат думает, а враг кладет и кладет снаряды на оба берега. Только плохо кладет - ему не видать, далеко. А ближе пододвинуться - наши не пускают. Вот ведь беда ему. Смотрим, бежит к нам, нагнувшись, артиллерийский лейтенант. Подбежал, спрашивает:
- Что это вы нас демаскируете?
У него там, недалеко от моста, в низинке, огневая позиция. Комбат говорит:
- Так и так, мол, мины ищем.
Лейтенант засмеялся, дескать, никаких мин тут не было, а саперы табличку поставили, по всей, говорит, вероятности, на всякий случай. В общем, как я думал, так и он.
- Вы давно тут стоите? - спрашивает комбат.
Оказалось, с утра.
- И ничего такого не замечали?
Лейтенант подумал, отвечает, что ничего.
- А вы вспомните, может быть, что-нибудь и было? - не унимается комбат.
- Да ничего не было; валялись вон там две плахи, так солдаты их в болото стащили, когда везли пушки. Только и всего.
Тут, вижу, у нашего комбата глаза загорелись:
- А далеко эти плахи?
- Метрах в двухстах.
- А ну, пойдемте посмотрим.
И они побежали смотреть, что там за плахи. А мы с шофером схоронились за обрывом, чтобы случаем осколок нас не достал, и смеемся:
- Вон какой у нас комбат, на болото побежал мины искать.
Тут и я, дурной, согрешил, стал попрекать товарища Алексеенко за упрямство. Ну, ладно. Слышим, бежит он обратно.
- Пойдем, говорит, Степан Иванович, мне нужна твоя консультация.
Что, думаю, за консультация? Пошел с ним. Вижу, лежат в грязи два бревна - обыкновенные бревна сантиметров по тридцать в комле. Одна сторона стесана.
- Что это? - спрашивает комбат.
Я отвечаю:
- Бревна.
- А для чего они служили?
Я поглядел поближе - вижу, на обоих бревнах вырублены пазы по краям да посередке, ну, как всегда для козел рубят, вроде ласточкина хвоста, чтобы ноги врубить. Только я хотел доложить, что бревна были верхом шестиногих козел, комбат перебивает:
- Из этих бревен козлы были сделаны. Теперь, говорит, если найду вмятины, все ясно.
Пощупал стесанное место, грязь стер; и правда - есть вмятины.
- Мины, говорит, под второй и под четвертой сваями заложены. Пошли быстрей!
Вот, думаю, человек. То курил-курил, а то - быстрей. Иду за ним и не понимаю, откуда он вывел, что под второй и четвертой сваями мины. Подошли к реке. Он и раздеваться не стал, только разулся, документы из кармана вынул - и в воду. Пощупал под водой вторую сваю - и по лицу видно - нашел. Стал четвертую щупать - опять нашел.