"…Сегодня, 23 апреля, в 21 час столица нашей Родины Москвы от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Белорусского фронта, в том числе 1-й польской армии генерал-лейтенанта Поплавского, ворвавшимся в Берлин, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий…
Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!
Смерть немецким захватчикам!
Верховный Главнокомандующий, Маршал Советского
Союза И. Сталин.
Москва, 23 апреля 1945 года".
- Что? Что передавали? - возбужденно спросил Иозеф, заметив необычайное волнение на лице Пичкаря.
- Наши в Берлине, - срывающимся на шепот голосом ответил тот. - Передавали приказ Сталина о том, что войска Жукова ворвались в Берлин!
Покорны сорвался со стула, обнял Пичкаря, закружил по комнате.
- Это конец! Конец швабам! Гитлер капут! - закричал он и бросился вниз по лестнице сообщить потрясающую новость своим близким.
Через несколько минут он прибежал назад с начатой бутылкой сливовицы и двумя рюмками в руках.
- Выпьем! - радостно крикнул он. - Выпьем за Красную Армию!
- Выпьем! - торжественно сказал Пичкарь, поднимая рюмку. - Ать жие Руда Армада!
- Ать жие!
А через несколько минут снова замерли у радиоприемника и стоя выслушали приказ Главнокомандующего войскам 1-го Украинского фронта, прорвавшимся в Берлин с юга и вышедшим на Эльбу.
Снова подняли рюмки - за выдающиеся успехи войск 1-го Украинского фронта.
На этом дело не кончилось. Это воскресенье 23 апреля 1945 года было необычайно щедрым на радостные известия. Через некоторое время было передано еще одно сообщение, еще об одном салюте в Москве - в честь войск 4-го Украинского фронта, штурмом овладевших городом Опава, - важным узлом дорог и сильным опорным пунктом обороны немцев на территории Чехословакии.
До поздней ночи из окна второго этажа падала узкая полоска света, проникающая сквозь дырочку в светомаскировке.
В маленькой комнате за столом, наклонившись друг к другу, сидели хозяин и "квартирант". Радостные и возбужденные, говорили о самом важном и дорогом - близком конце войны и долгожданной победе.
Утром Иозеф съездил в город, привез от Аккермана важные материалы. Пичкарь развернул в мастерской рацию и отстучал в Центр:
"Соколову. К обороне Праги готовятся три немецкие дивизии: дивизия "Викинг" в районе Миловице, дивизия "Валенштейн" в районе Бенешов, 93-я пехотная дивизия в районе Ческий Брод. Кроме того, войска Власова в районе Бероун и разрозненные отряды эсэсовцев. Коммунисты-подпольщики готовят население к вооруженному восстанию, на всех крупных предприятиях формируются боевые отряды рабочих. Икар".
Для того, чтобы не дать гестаповцам возможности запеленговать радиостанцию, Иозеф раздобыл у своего приятеля небольшой грузовичок; на нем стали выезжать с Пичкарем в лес и проводили там радиосеансы.
В субботу 28 апреля утром Аккерман предупредил Пичкаря, что собирается немедленно выехать в Замрск, встретиться там со мной и обсудить некоторые неотложные вопросы.
В тот же день вечером мы уже беседовали с ним в замке у Вовеса.
Каждый раз, встречаясь с Аккерманом, я дотошно расспрашивал его, пытаясь до мельчайших подробностей выяснить, от кого, каким образом, при каких обстоятельствах удалось ему собрать информацию, почти всегда очень важную и интересную. Доклады Аккермана свидетельствовали о том, что к каждой такой встрече он готовился обстоятельно и не приходил с пустыми руками.
Так и на этот раз взволнованный рассказ Ярослава о положении в столице свидетельствовал о глубочайшем кризисе и панике в рядах недавно могущественных и самоуверенных правителей протектората. Они понимали, что расплата близка.
Объятые ужасом перед наступающей Красной Армией, они старались попасть в руки американцев, с которыми надеялись найти общий язык. Видя в этом единственный путь к своему спасению, гитлеровские верховоды делали главнокомандующему американскими войсками в Европе генералу Эйзенхауэру различные предложения и авансы.
Свой первый зондаж в этом направлении протектор Франк провел через Рим. Он вызвал к себе епископа Пиху и при его посредничестве направил письмо папе римскому. Просил, чтобы папа ходатайствовал и содействовал вступлению англо-американских войск в Чехию.
Видя, что это не приносит желаемых результатов, Франк пошел на более решительный шаг и самолетом отправил к американцам особую делегацию чешских коллаборационистов.
После беседы с Аккерманом в Центр было отправлено короткое сообщение:
"29-4. Соколову. Немцы хотят сдать Прагу американцам. 27-4-45 г. доктор Франк выслал на переговоры к американцам в город Егер премьер-министра протектората Бинерта и министра Грибы. 28-4-45 г. министры вернулись обратно. Крылов".
Естественно, что это краткое сообщение вызвало в Центре большой интерес. Произошел дополнительный обмен радиограммами и спешно были приняты нужные меры.
Уже теперь, работая над этой повестью, я просматривал различные материалы, в том числе и книгу чешского историка Карела Бартошека "Пражское восстание 1945 г.", изданную в Праге в 1965 году. Там К. Бартошек утверждает, что о демарше Франка узнала также английская разведка в Чехословакии и сейчас же информировала Лондон.
Зная об этом, У. Черчилль старался толкнуть американцев на скорейший захват Праги. В послании президенту США Г. Трумэну Черчилль в конце апреля писал:
"…Можно почти не сомневаться в том, что освобождение вашими войсками Праги и как можно большей территории Чехословакии может полностью изменить послевоенное положение в Чехословакии и вполне может к тому же повлиять на соседние страны".
Вот почему, несмотря на согласование демаркационных линий, генерал Эйзенхауэр сообщил 4 мая начальнику Генерального штаба Красной Армии А. И. Антонову о своем намерении наступать на Прагу.
В пятом томе "Истории Великой Отечественной воины" говорится:
"…Антонов через британскую и американскую военные миссии в Москве передал Эйзенхауэру ответ. В нем говорилось, что оба берега Влтавы будут очищены от противника советскими войсками, для чего уже создана соответствующая группировка, которая приступила к проведению операций. В связи с этим заявлением американские войска были остановлены на линии Ческе Будейовице - Пльзень - Карловы Вары…"
Смерти у храбрых нет
У храбрых есть только бессмертие,
Смерти у храбрых нет.
К. Симонов
В конце апреля поток различной информации от наших осведомителей стал особенно велик. Все самое ценное мы старались немедленно передать в Центр. Но некоторые материалы было просто невозможно передавать по радио. Да радисты и не могли подолгу торчать в эфире, - о гестапо нельзя было забывать ни на минуту.
Поэтому часть собранных материалов о проводимых врагом оборонительных мероприятиях местного характера оставалась неиспользованной. Различных схем, карт и чертежей набралась полная сумка. Каждое такое сведение, взятое в отдельности, не представляло большого интереса, но все они, вместе взятые, освещающие положение на большой территории, могли бы составлять необычайно ценную информацию для наступающих частей Красной Армии. Поэтому надо было переправить эти материалы через линию фронта.
Мы обсуждали различные варианты выполнения этой задачи и, наконец, пришли к решению напасть на аэродром авиационного завода в Хоцени, где проводились испытания самолетов, захватить один из новеньких "шторхов" и на нем переправить через линию фронта весь собранный материал.
Инженер Новак подробно объяснил нашему партизану, бежавшему из плена летчику Сергею Пургину, правила управления этим типом самолета. Вместе с Пургиным должен был улететь Богданов, чтобы лично доставить материалы в штаб фронта.
Одновременно было решено уничтожить остальные самолеты, так как на двух из них были установлены пеленгаторы для обнаружения и определения места работы наших радиостанций. Эти самолеты доставляли нам много беспокойства и вынуждали наших радистов постоянно менять место работы.
Перед тем как принять окончательное решение, хотелось самому побывать на аэродроме, увидеть все в натуре, а не на чертеже, не на схеме.
Проводить меня на аэродром взялся Станда Кулганек. Тридцатого апреля после полудня мы с ним выехали на велосипедах из села Срубы по дороге на Слатину.
На взорванном прошлой ночью мосту кипели восстановительные работы. Надо отдать должное немцам - в организации восстановительных работ они проявляли большую оперативность. Обломки разрушенного моста были убраны, с обеих сторон моста стояли два ремонтных поезда с запасами строительных материалов и механизмами. Мощный железнодорожный кран снимал с платформы огромные двутавровые балки. Рабочие подготавливали для них место на боковых опорах моста. Беспрерывно трещали пневматические молотки, скрежетали две большие бетономешалки.
Полюбовавшись издали на всю эту возню, мы, минуя село Слатина, по полевой дорожке проехали к одноколейной железной дороге Хоцень - Высоке Мыто.
Здесь, между железной дорогой и идущим параллельно ей шоссе, на обширном ровном лугу и размещался аэродром. Слева, в конце площадки, высились корпуса авиационного завода, впереди, у южного края аэродрома, виднелось просторное, без окон кирпичное здание с дугообразной крышей - ангар. Рядом с ангаром небольшая пристройка, на ней высокая мачта с полосатым матерчатым надутым, как кишка, флюгером.