- Это не обычный партизанский отряд. Из опыта прежней работы в Словакии и на Украине я знаю, что партизанские отряды, имея в своем распоряжении радиостанцию, выходили на радиосвязь не чаще одного-двух раз в неделю. Здесь же совсем иное. Тут радиосеансы ежедневные, а иногда по несколько раз в день. Вот, пожалуйста, взгляните на список радиограмм, перехваченных службой подслушивания. - Ашенбреннер протянул сколотые скрепкой бумаги. - Нет сомнения, герр штандартенфюрер, что мы имеем дело с разведкой Генерального штаба русских, связанной только с Москвой или же с разведотделом фронта…
Фрич полистал разграфленные листочки с указанием даты и количества цифровых групп в перехваченных радиограммах, недовольно отбросил их в сторону.
- И о чем же тут говорится?
- Вы же прекрасно знаете, герр штандартенфюрер, что двойные шифры русских не поддаются расшифровке.
- Знаете, знаете, - передразнил Фрич, снова приходя в ярость. - А вот если вы с Фойштелем такие знатоки, все прекрасно знаете, перехватили почти все радиограммы, так какого дьявола до сих пор не засекли радиостанцию и не переловили этих бандитов?
Ашенбреннер снова покопался в папке, развернул на столе крупномасштабную карту края, почти всю вкривь и вкось исчерченную жирными красными и синими линиями.
- Вот данные пеленгации, - сказал он, взяв из высокого серебряного стакана тонко отточенный карандаш и указывал им некоторые точки на карте. - Обратите внимание, герр штандартенфюрер, радисты постоянно меняют место работы. Передачи велись из городов Высоке Мыто, Хоцень, где-то из района Замрска, Тыништко, Добжиков, Ярослав, Скоженице, Подражек и многих других мест, не говоря уже о том, что радисты, очевидно, очень часто работают в различных районах леса. Точно засечь место работы невозможно. Аппаратура наших пеленгаторов несовершенна, к тому же один пеленгатор совсем вышел из строя. Судя по позывным и почти одновременному выходу в эфир, бандиты располагают несколькими передатчиками и каждый из них ни разу дважды подряд не работал с одного и того же места. Мало того, многолетний опыт работы службы радиоперехвата подтверждает, что русские радисты всегда подолгу торчат в эфире, а здесь, как нарочно, эти мерзавцы никогда не сидят на передаче больше пятнадцати минут. Это чрезвычайно затрудняет точное определение места работы передатчиков и много раз срывало уже подготовленные нами меры для их ликвидации. Надеюсь, что агентурные данные от группы "Прыжок" в ближайшие дни помогут нам расправиться с этой бандой.
Тайна "Вува"
Уже вечерело, когда мы вдвоем с Гуго Бартельды вышли из города Хоцень и по лесном дороге направились к селу Срубы.
Днем прошел мелкий, по-весеннему теплый дождь, и в лесу стоял запах прелой прошлогодней листвы и набухающих клейких почек. Воздух был звонок и чист. Дышалось легко и свободно.
Я возвращался в лагерь после встречи с Виктором Осиповым - командиром партизанского отряда.
Гуго вызвался проводить меня до села и всю дорогу оживленно рассказывал о том, как он вместе с партизанами ходил на подрыв железнодорожного моста возле села Градники.
Партизаны уважали этого молодого чеха. Да и не только его самого. Вся семья Бартельды достойна была самого глубокого уважения. Это была семья патриотов-борцов.
Отец Гуго, Франтишек Бартельды, - старый член Коммунистической партии Чехословакии. Еще в 1940 году гитлеровцы арестовали его и бросили в концентрационный лагерь. Он был лишен права переписки, и родные не знали, жив ли он.
Мать, София Бартельдова, после ареста мужа не сломилась, не склонила головы. В 1944 году, с момента возникновения в Хоцени подпольной организации, она стала активным ее членом. Распространяла листовки, выполняла ответственные поручения по связи с подпольными группами других городов.
Сестра Гуго, Вера, печатала на машинке и на ротаторе листовки, неоднократно по нашим поручениям ездила в Градец-Кралове и Рыхнов для уточнения сведений о противнике и мастерски справлялась с этими трудными задачами.
Предприимчивый и изобретательный Гуго во дворе своего дома под полом сарая оборудовал очень удачно замаскированный просторный, приспособленный для жилья тайник, в котором долгое время укрывался руководитель подполья Карел Соботка и складывалось добытое подпольщиками оружие и взрывчатка.
Небольшой уютный домик Бартельдовых на окраине города был для нас удобной и надежной явочной квартирой, где проводилось немало ответственных встреч. Вот и сегодня приезжали к Бартельдовым командир партизанского отряда Виктор Осипов и его заместитель Михаил Савенко.
Небольшой, но очень активный отряд Осипова действовал сейчас в районе Литомышля. Осипов не имел связи с Большой землей и охотно подчинил и направил всю деятельность своего отряда на выполнение наших задач.
Сам он еще в 1944 году в составе небольшой группы парашютистов был заброшен в Чехию штабом партизанского движения при 4-м Украинском фронте для организации здесь партизанского отряда. Группу постигли неудачи. Парашютисты были обнаружены немцами. Началось упорное преследование. Из всей группы только одному Осипову удалось спастись. Раненный в ногу, он отлежался в кустах возле самой дороги и после того, как каратели, захватив с собой трупы десантников, уехали, двинулся понемногу на восток, навстречу далекому еще в то время фронту.
В лесном селе возле Полички вынужден был на несколько дней остановиться у одного чеха и подлечить рану. Здесь и пришла к нему мысль не идти через фронт, а, несмотря на разгром группы, выполнять поставленную задачу - создать партизанский отряд.
Вскоре к лейтенанту присоединились несколько бежавших из плена красноармейцев. Чехи дали русским два охотничьих ружья, с которыми отчаянные парни провели первую засаду на дороге и добыли две винтовки - свое первое настоящее оружие.
Затем мы передали Осипову несколько добытых подпольщиками винтовок и стали направлять к нему тех бежавших из плена, которых сами не могли принять. Отряд быстро вырос и окреп, и теперь у Осипова было до сотни хорошо вооруженных партизан. Они часто выполняли наши задания.
…Гуго со всеми подробностями, переживая все заново, рассказал, как был уничтожен мост у Градников, и принялся расспрашивать меня об Осипове. Он был в восторге от этого партизанского командира. Именно такими, как Осипов, по его мнению, и должны быть советские партизаны.
Наконец мы подошли к крайним домикам села Срубы. Здесь Гуго распрощался и направился в обратный путь, а я пошел к дому Инджиха Штейнера, где договорился встретиться с его братом Франтишеком - слесарем Хоценьского авиационного завода.
Франтишек уже давно пришел и дожидался в маленькой боковой комнате возле кухни. Дав мне немного осмотреться, он вытащил из-под стула потертый кожаный портфель, в каком чешские рабочие носят свои завтраки, достал из него небольшой сверток и выложил на стол десятка полтора новеньких блестящих взрывателей натяжного действия, сделанных, как видно, руками умелого мастера. Я невольно залюбовался взрывателями и выразил восхищение тонкой работой токаря.
- Это все моя работа, - спокойно заметил Штейнер. - Ночью в ремонтной мастерской выточил корпуса и ударники, а на другой день сделал все остальное.
- О, так вы, Франтишек, не только опытный слесарь, но к тому же и отличный токарь!
- А у нас, в секретном цехе, работают люди только самой высокой квалификации, - все так же буднично отозвался Штейнер.
Секретный цех! Мы были уверены, что знаем все об авиационном заводе в Хоцени, выпускавшем для гитлеровской армии самолеты-разведчики "Физелер Шторх", планеры и фюзеляжи для истребителя "Арадо". Знаем все, начиная от производственной мощности и до системы охраны завода. И вдруг - секретный цех!
- Это интересно! И что же вы делаете в своем секретном цехе?
Штейнер помолчал. Снял очки, подул на стекла, протер их тщательно платком и только после этого медленно заговорил:
- Мне стало известно, что на заводе есть какой-то специальный секретный цех. Попасть в него на работу можно лишь после очень тщательной проверки в гестапо. Каждый рабочий дал подписку, что нигде и ни при каких обстоятельствах не проговорится о том, что он делает на заводе. Работает цех в три смены. Вход только по специальным пропускам.
Вот, пожалуй, и все сведения, которыми располагал Штейнер. Самого главного - над чем работает цех - он не знал.
- В одном твердо убежден: это не детали для самолетов! - закончил Штейнер, разминая сигарету.
- Но чертежи-то вы читаете? Неужели нельзя определить по чертежам?
Оказывается, нельзя. Каждый рабочий занят одной операцией или одной деталью. Чертежи получают в начале смены и в конце сдают. Под расписку. В рабочее же время чертеж соседа не посмотришь: в цехе постоянно шныряют несколько человек из пардубицкого гестапо.