- Да вот Наташа советует сделать трафаретку со звездочкой, чтобы каждую победу летчика на фюзеляже его самолета отмечать, как у истребителей. Об этом говорили и на комсомольском собрании.
Ломовцев и Изотов переглянулись.
- В принципе, конечно, неплохо, - поддержал Изотов. - По звездочкам на фюзеляже сразу видно, как воюет человек. Но у нас, штурмовиков, это не принято. Слишком различные цели бывают - от переправы до повозки. А уж когда группой идем на штурмовку колонны, так попробуй подчас разобраться - кто и что уничтожил? Здесь подумать надо.
На том и порешили.
В километре отсюда угадывались по капонирам стоянки самолетов, возле которых пылили бензозаправщики, хлопотали механики и оружейники: начинался новый боевой день.
Прибавив шагу, Наташа и Алимкин шли молча. Иван, ощущая в ладони острые, разорванные осколками снарядов края дюраля, подумал: "Надо же, самого замполита озадачила". Вспомнили о том, что у нее погибли мать и брат. Не знал он этого раньше, хотя с Наташей они виделись много раз у самолета его друга Георгия Дворникова. Но тогда она была для него просто девушка-солдат, каких немало в полку.
- А где твой отец, Наташа? - осторожно спросил Алимкин.
- Папа? Он здесь рядом с нами, на Центральном фронте. Командир противотанковой батареи. Но от него давно нет писем. Я боюсь… Мне за него страшно, честное слово.
- Еще напишет, - заверил Иван. - А знаешь, Наташа, мы ведь с твоим командиром, с Дворниковым, земляки. Оба из-под Тулы. Он из Чернского района, я - из Щекинского. Так что ты после войны приезжай к нам в Тулу. Посмотрим кремль, оружейный музей. В Ясную Поляну съездим… - И, замявшись, добавил: - Мы тебе с Жорой самовар подарим.
- Самовар? - Наташа рассмеялась, прищурив серые глаза. И с благодарностью посмотрела в лицо Алимкину.
- Приедешь? - спросил Иван.
- Приеду, если только ты не шутишь.
Самолет был готов к вылету. Механик Беднов, пыхтя, облазил по стремянке всю машину и, убедившись, что на его "крылатом танке" все в порядке, уселся в тени широкого крыла на брезентовые промасленные чехлы в ожидании командира. Вскоре, проверив крупнокалиберный пулемет в задней кабине и дав короткую контрольную очередь в воздух, к нему подсела Наташа.
- Ну что, Наталка, работает пулемет?
- Нормально, Никифор Данилович. Вот только пулемет при раскатке влево туго идет. Посмотрите, пожалуйста.
- Хорошо. Пойдешь получать задание, а мы с Федором глянем.
Федор Котов - оружейник самолета. Сейчас он, действуя длинной отверткой на манер указки, вводит в курс нового моториста Ивана Цыбуленко:
- Самолет Ил-два, Ванюша, состоит из следующих основных частей: крыльев и хвоста. Имеется также и мотор мощностью аж в тысячу семьсот лошадиных сил, начальником которого вы отныне назначаетесь. В случае необходимости вы будете подключаться на подмогу мне и младшему сержанту Беликовой, - Федя изобразил изящный реверанс в сторону Наташи, - так как наш аэроплан, Ванюша, крепко вооружен пушками и пулеметами. И их, между прочим, надо регулярно чистить. Я уверен, что вам это занятие понравится. А пока для вас есть первое поручение - сходить на склад и получить новую прицельную линию, так как старая сломалась.
Неожиданно появился Дворников, и Федора словно ветром сдуло. Беднов вперевалку подбежал к Дворникову и, глядя в широкоскулое курносое лицо командира, приложил заскорузлую пятерню к промасленной фуражке:
- Товарищ старший сержант, самолет к боевому вылету готов. Горючее, масло и боекомплект - полностью. Подвешены две бомбы ФАБ-сто и восемь эрэсов. Взрыватели мгновенного действия.
Дворников выслушал механика и строго заметил;
- Данилыч, отныне всякую болтовню пресекать!
- Есть пресекать! - с готовностью отозвался Беднов, поспешая за командиром на осмотр машины и, отыскав глазами Котова, погрозил ему пухлым кулаком.
Довольный осмотром самолета, Дворников сказал экипажу:
- Молодцы! А теперь, братья-славяне, затишье на нашем фронте подходит к концу. Так что всякие блаженные настроения выбросить из головы. Работать, как никогда, себя не щадить! Ясно?
- Ясно, товарищ командир, - ответил Беднов.
- Беликова, со мной на КП. Остальные - по местам, - распорядился Дворников. - Вылет через час.
Перебросив через плечо ремешок планшета и чувствуя на себе любопытные взгляды технарей соседних экипажей, Дворников зашагал вдоль стоянки. Наташа с трудом поспевала за ним.
Два оружейника бросили работу. Один сказал:
- Ну и стрелок у Дворникова!
- Агитатор она, слыхал? Тебя скоро просвещать будет, а ты вольности допускаешь!
- Уж и посмотреть нельзя.
Дворников озадаченно улыбнулся: "Вот черти, проходу не дают". Остановился, поджидая Наташу:
- Младший сержант Беликова, шире шаг! - И, обернувшись к оружейникам, пошутил: - Эй, парни, не уроните бомбу! Загляделись!
На командном пункте собрались летчики и воздушные стрелки. Начальник штаба майор Горнушкин, развернув оперативную карту, привычным движением повел по линии фронта острием красного карандаша:
- Противник на нашем участке продолжает усиленно концентрировать живую силу и технику, особенно танки. Интенсивное движение колонн отмечается в районе Томаровки, Борисовки и Соломина. В Соломине вчера летали Добкевич и Кривов. Оба вернулись на подбитых самолетах: районы сосредоточения сильно прикрыты зенитной артиллерией и истребителями.
- А где же наши истребители? - не вытерпел младший лейтенант Николай Савик.
Ломовцев порывисто встал из-за стола, метнул на пилота сердитый взгляд:
- Николай, не шуми. Я, может быть, лучше тебя знаю, каково без прикрытия.
Летчики понимающе переглянулись, припомнив недавний случай. Дело в том, что внешне комполка был чем-то похож на Суворова и, зная это, велел нарисовать на киле своего самолета портрет великого полководца, усилив его внушительной надписью: "Воюют не числом, а умением!". Как-то в очередном боевом вылете Ломовцева атаковали сразу четыре "мессера", словно забыв, что рядом летят другие "илы". Хорошо, что неподалеку с превышением барражировали "яки". Истребители живо откликнулись на энергичные призывы: "Сынки, сынки, меня атакуют!"…
На земле замполит Изотов, сбросив парашют, подошел к комполка - тот озадаченно подсчитывал пробоины на фюзеляже - и многозначительно сказал:
- Ну, теперь ты, командир, у нас настоящий батя. Даже истребителей стал сынками называть.
Ломовцев глянул на Изотова сверху вниз и строго заметил механику:
- Фомин! Дырки залатать, портрет не трогать! - И тихо добавил, обращаясь к комиссару: - Сам решился, сам и отвечу. Только на виду у всего полка, Владимир Иванович, на попятную не пойду!
Ломовцев и сейчас, на постановке задачи, стоически выдержал дббродушные улыбки летчиков.
- Портрет не помеха, плотнее будем держаться в строю! - И тут же распорядился: - Экипажи Гарина, Сиполса и Сморчкова пойдут на Томаровку. Туда же из соседнего полка вылетает группа Артамонова. Карушин и Юрьев, вам - железнодорожная ветка от Ракитного на запад. Дворников - в район Борисовки, разведать переправы. Я с Алимкиным и Савиком пойду вдоль линии фронта. Сведения о нашей работе ожидают в штабе генерала Красовского. Да, истребители теперь будут прикрывать надежнее: нашей дивизии придается полк "яков". Савик, слышишь?
- Ясно, товарищ майор.
Ломовцев нахмурился и решительно рубанул ладонью воздух:
- Однако на "яков" надейся, а сам не плошай. Мы и сами с усами. "Илы" сами за себя в ответе. Возможности истребителя по запасу горючего ограничены. Да и ползать на брюхе его не заставишь, чтобы наши хвосты на бреющем прикрывать.
Комэск Гарин подметил с досадой:
- Вот нас "мессеры" и стали подлавливать при выходе из штурмовки, когда от своих истребителей отрываемся.
- Верно, - согласился Алимкин, - пусть "яки" вместе с нами в атаку на цель идут!
- Нам легче прожить, - охладил его рассудительный Дементьев, - все-таки броней закрыты. А что истребитель? Одна хорошая дырка - и готов.
В спор подключились Сморчков и Дворников - и пошел разговор в раскрутку:
- Истребители сами на штурмовку ходили, чего их учить?
- Не от хорошей жизни они ходили. Не их это дело.
- Сейчас не сорок первый, когда "ил-вторых" было раз, два и обчелся.
- А прикрывать - их дело? Ты назови в полку хоть один "ил" без заплаты?
- На то ты и штурмовик. На эрликоны трасса в трассу идешь, кто первый: или ты их, или они тебя. Четыре ствола, тысяча шестьсот снарядов в минуту - это же чертова прорва!
- Обожди, скоро легче будет: фриц так попрет, что некогда станет дырки латать. Ты видел, сколько они танков нагнали? Кто их будет бить? Истребители?!
Батя умышленно не перебивал летчиков: пусть выскажутся, злее будут. Прислушиваясь к разноголосице своих "сынков", морщился, чувствуя, что весь этот хаос суждений необходимо привести в какую-то систему. Именно этого требовал от него комдив Витрук. Ломовцев припомнил, как недавно комдив, прилетев в полк, крепко чистил его за то, что еще мало применяется новых тактических приемов. Витрук тогда так и рубанул: "Освоили "вертушку" - бомбометание с круга - и вертитесь в ней, как белка в колесе".
Припомнив сейчас этот неприятный разговор с комдивом, Ломовцев поднялся:
- Комэскам в эскадрильях провести разборы последних вылетов. Потолковать с летчиками о новых приемах ведения боя. Спрошу по всей строгости! Какие будут вопросы?
Поднялся комэск Гарин:
- Вот тут, товарищ командир, молодежь в бой просится, как быть? Проходу не дают.
- Будем планировать, - пообещал Ломовцев и, подумав, уточнил: - Наиболее подготовленных…