"Они пришли с юга…" – первая книга молодого датского писателя – вышла в свет весной 1963 года. Это повесть о пяти страшных годах германской оккупации Дании – с 9 апреля 1940 по 5 мая 1945 года. Рассказ начинается с того дня, когда германские самолеты впервые с ревом проносятся над тихим ютландским городком, и завершается периодом капитуляции гитлеровских войск. В центре повествования рабочая семья, живущая в одном из старых кварталов города. Автору удалось нарисовать правдивые образы всех членов семьи, их друзей, соседей и земляков.
Содержание:
От редакции 1
Глава первая 1
Глава вторая 3
Глава третья 4
Глава четвёртая 6
Глава пятая 7
Глава шестая 9
Глава седьмая 11
Глава восьмая 12
Глава девятая 13
Глава десятая 15
Глава одиннадцатая 17
Главе двенадцатая 18
Глава тринадцатая 21
Глава четырнадцатая 22
Глава пятнадцатая 23
Глава шестнадцатая 24
Глава семнадцатая 26
Глава восемнадцатая 28
Глава девятнадцатая 29
Глава двадцатая 32
Глава двадцать первая 35
Глава двадцать вторая 37
Глава двадцать третья 39
Йенс Йенсен
Они пришли с юга
От редакции
Йене Йенсен, родившийся в 1930 году, вырос в типично пролетарской среде. По специальности он наборщик. В печати уже появлялись его рассказы, всегда посвященные теме классовой борьбы.
"Они пришли с юга…" – первая книга молодого датского писателя – вышла в свет весной 1963 года. Это повесть о пяти страшных годах германской оккупации Дании – с 9 апреля 1940 по 5 мая 1945 года. Рассказ начинается с того дня, когда германские самолеты впервые с ревом проносятся над тихим ютландским городком, и завершается периодом капитуляции гитлеровских войск. В центре повествования рабочая семья, живущая в одном из старых кварталов города. Автору удалось нарисовать правдивые образы всех членов семьи, их друзей, соседей и земляков.
В своем интервью газете "Ланд ог фольк" сам автор повести рассказал, что побудило его спустя 18 лет после освобождения Дании – вернуться к теме войны и Сопротивления.
"Дело в том, – пояснил писатель, – что официальная Дания замалчивает подвиг датских патриотов в борьбе против фашистских угнетателей. Поэтому многие молодые датчане, выросшие после войны, не имеют ясного представления ни о ведущей роли датских коммунистов в организации датского Сопротивления, ни о решающей роли Советской Армии в разгроме гитлеровской Германии". Осуждая участие Дании в так называемом "едином германо-датском командовании" и планы включения страны в общеевропейский рынок, Йене Йенсен указывает, что подобная политика международного капитала, жертвой которой становится его родина, открывает путь для возвращения фашизма.
"Именно сейчас необходимо освежить в памяти события оккупационных лет и вновь пробудить дух, которым были пропитаны те годы… Период освободительной борьбы – самый волнующий и доблестный период в истории нашего народа, нашего рабочего класса и коммунистической партии. Невозможно писать об освободительной борьбе, не упоминая об огромном вкладе, который внесли в эту борьбу коммунисты… Вот почему коммунистам отводится в романе важная роль".
Повесть "Они пришли с юга…" была хорошо встречена прогрессивной общественностью страны. Исключительно тепло отозвался об этой книге известный датский писатель Ханс Шерфиг: "Что бы ни написал позднее Йене Йенсен, – воскликнул Шерфиг, – его первая книга навсегда займет свое место в датской литературе".
Глава первая
Городок лежит на берегу речки. Впрочем, речка эта такая широкая, длинная и течение в ней такое бурное, что она по праву может зваться не речкой, а самой настоящей рекой.
Лежит городок в живописной, холмистой местности, и река струится по ней, минуя поля и леса, луга и вересковые пустоши.
Если идти к реке с юга, городок, лежащий на склоне холма, виден как на ладони со своими красновато-коричневыми черепичными крышами и церковными шпилями. По окраинам торчат длинные заводские трубы, а на самой вершине холма разросся лиственный лес, венчающий городок защитным зеленым убором. Городок так мал, что все жители знают друг друга в лицо, но так велик, что не все знают друг друга по имени. Живут в городке ютландцы, они неторопливы, сдержанны и уважают пословицу: "Кто о чем, а мы о своем". Их трудно вывести из терпения, они любят поспать и не любят много раздумывать. Им свойственны те же достоинства и недостатки, что и всем остальным датчанам.
Наша книга повествует об этих людях – об их страхах и сомнениях, об их мужестве и решимости.
Повесть начинается ранним утром. Взошедшее солнце уже смотрится в зеркало реки. Крутые улочки городка пустынны. Жители спят – они спят крепко и безмятежно.
На окнах квартиры, где жили Карлсены, занавеси были задернуты, шторы спущены, и все-таки в комнату – она выходила на задний двор – проникал солнечный свет. Новый день просился в дом. В комнате спали пятеро и все двери были распахнуты настежь, а не то – духота, хоть топор вешай. Мебель в комнате была старая, ветхая и потому мрачноватая, пепельницы полны до краев, стол покрыт клеенкой. В кухне – немытые с ужина чашки, в прихожей на крючках и вешалках пальто. Перед входной дверью – порожние бутылки из-под молока.
"Якоб Карлсен" – написано на двери. Можно было бы добавить: "Рабочий".
Карлсены спали крепко, и, проснувшись, удивились: в комнату ворвался гул тяжелых, низко летящих самолетов. Первой проснулась хозяйка. Она разбудила мужа. Говорила она шепотом – было очень рано, и сыновья могли еще поспать.
– Гм, что за черт? – удивился Якоб Карлсен и, вслушиваясь, приподнялся на локте – кровать затрещала под ним. Потом Якоб, хмурясь, встал с постели, подошел к окну и поднял штору. Комната наполнилась светом. Якоб был широкоплеч, хотя долгие годы работы уже согнули его спину и седеющие волосы чуть поредели. В правильных, грубоватых чертах Карлсена чувствовался характер. Щеки заросли однодневной щетиной – он брился только два раза в неделю. На руке красовалась татуировка – женская голова, а под ней три красные розы. Это была память о попойке в Южной Америке, когда Якоб плавал матросом, – впоследствии он сам был не рад этому украшению.
Жена Якоба, Карен, тоже встала с постели, сунула ноги в домашние туфли, оправила рубашку и, щурясь от света, подошла к окну, распахнутому Якобом. Комната содрогнулась от грохота, и тут уж проснулись два старших сына, Лаус и Вагн. Они обалдело соскочили с кроватей, протирая сонные глаза.
– Что случилось? – сердито буркнул Лаус. Никто ему не ответил.
Наконец проснулся и самый младший брат – Мартин; его рыжий хохолок вынырнул из-под перины, под которой Мартин спал, накрывшись с головой. Мартин увидел неприбранные пустые постели, услышал шум и смекнул, что он-то его и разбудил. "Так ведь это же самолеты!" Сердце подростка радостно екнуло в предвкушении необыкновенного зрелища. Он сбросил перину и босиком помчался к окну. Возле распахнутого окна стояли отец и оба брата. Лаус взгромоздился на стул.
– Ой, пустите, я тоже хочу посмотреть, – взмолился Мартин, проталкиваясь к оконной раме. Вагн слегка отодвинулся.
В небе было темно от самолетов: они появлялись со всех сторон, сосчитать их было невозможно.
– Отец, смотри, сколько их! Я и не знал, что у нас так много самолетов! – в восторге кричал Мартин.
– У них на крыльях крест, – усмехнувшись, сказал Вагн.
– Гляди, а вот целых три зараз! Черт побери, как они низко летят! – крикнул Лаус.
– Так это, выходит, немцы, – разочарованно протянул Мартин.
Во дворе все окна были открыты, и у каждого стояли люди, многие в одном белье. Соседи надсаживали глотки, пытаясь перекричать гул самолетов.
– Чего им здесь надо? – удивлялись они.
Одно движение рычага – и на город обрушатся бомбы. Дома взлетят на воздух, люди погибнут под развалинами. Но жители городка были люди миролюбивые и считали, что им бояться нечего. Почти сто лет датчане не знали войны, где им было помнить, какие преступления и какую разруху влечет она за собой. Они считали – война сама по себе, датчане сами по себе.
Карен готовила мужчинам завтрак, на газу грелся кофейник. Она поставила на стол чашки.
– Одевайтесь-ка поживее, – сказала Карен сыновьям. – Уже поздно, слышите?
Мужчины затворили окно и, наскоро одевшись, стали умываться, подгоняя друг друга.
– Ужас какой, неужто будет война? – сказала Карен.
– Ну, погоди еще, – отозвался Якоб.
– А можно мне сегодня не ходить в школу? – спросил Мартин. Он решил, что утреннее происшествие не менее уважительная причина для прогула, чем насморк или день рожденья короля.
– С какой это стати? – возразила мать.
Они сели пить кофе. Время от времени Карен одергивала Мартина:
– Перестань чавкать, посиди хоть минутку спокойно! – говорила она.