* * *
Однажды их бригада в упорном бою захватила большое украинское село. Как полагалось, жителей согнали на площадь для митинга. Лев Мехлис, в комиссарской кожаной куртке и кожаной фуражке, выглядел в глазах темных сельских жителей необыкновенно, а всех непривычно выглядевших людей они автоматически считали жидами. И на него они тоже поглядывали недоверчиво, даже скептически. Немного грассируя, комиссар Мехлис с энтузиазмом выступал с телеги-тачанки, опираясь на пулемет "Максим":
- Гррраждане, объявляю вам всем, что вы теперррь свободные люди! Мы освободили вас от гнета буррржуазной власти и засилья атаманов. Мы Крррасная арррмия, мы бьемся за власть рррабочих и крррестьян, за вашу собственную власть, товарищи! Мы ррреволюционеры-большевики, сррражаемся под крррасным знаменем Ленина. Теперррь вы свободные люди и можете ррработать на себя и жить пррривольно.
Павел слушал его громкий голос, сидя в седле, и, как всегда, думал: "Складно говорит комиссар". А Мехлис продолжал:
- Мы делаем рреволюцию и будем прродолжать делать! А мы не остановимся, пока не освободим от белогваррдейцев, поляков и разных атаманов всю нашу стрррану. А потом прродолжим рреволюцию в дрругих стрранах, пока не будет миррровая ррреволюция. Да здррравствует мирровая ррреволюция! Урра, товаррищи!
Жители молчали, не зная, как реагировать. Стоявший возле тачанки невзрачного вида мужичок почесал затылок и как бы про себя, вполголоса сказал с украинским акцентом:
- Нэ будэ мировая рэволюция.
Мехлис услышал, перегнулся к нему:
- Товаррищ, эй, вы, товаррищ, почему вы сказали, что не будет мирровой рреволюции?
Хохол, неспешно и немного саркастически посмотрев на него, ответил:
- Жидив не хватит.
Даже велеречивый комиссар Мехлис не сразу нашелся, что сказать. Это звучало и глупо, и оскорбительно. Павел разозлился и подъехал к мужику.
- Эй, ты, почему сказал "жидов", а? Думал комиссара обозвать, а?
Мужичок попятился от коня:
- А ты нэ замай, нэ замай.
- А ты думаешь, кто я? Кто, я тебя спрашиваю?
- Да кто же ты - хлопец.
- А какой я хлопец?
- Откуда мне знать. Мы люди темные.
- Ты не хитри, отвечай - какой я хлопец?
- Ну, по виду ты русский хлопец.
- Ага! А вот и нет - я еврей.
- Чтой-то не верится, - мужик еще удивленней стал чесать затылок.
Мехлис потом, наедине, сказал Павлу:
- Молодец, Пашка, что прроучил его.
- Что же он обзывается, падла? Мать его!.. Мне за тебя и за всех нас, евреев, обидно было.
- Горячий ты. А я тебе только опять скажу - я не еврей.
- А кто же ты?
- А я коммунист, большевик.
Пораженный Павел опять замолчал: как это можно поменять происхождение на убеждения?
Той же ночью мужичок, предсказывавший провал мировой революции из-за нехватки евреев, получил возможность удивиться высокому рыжеватому парню еще раз: он увидел, как этот самый молодой хлопец, называвший себя евреем, лихо отплясывал перед девками на кругу "русского" вприсядку. И позже мужичок слышал, как на сеновале тот же хлопец баловался с одной из девок. Она подкидывалась под ним так, что сено взлетало вверх, и стонала:
- Родимый, еще, еще!..
Хохол покачал головой:
- Ишь ты, говорит, будто жид, а девок портит, что твой казак.
Молодые девчата и женщины вешались на Павла, как только видели его рост и курчавые светлые волосы. Но сами они его не очень интересовали. В походной боевой жизни и при постоянной возможности быть убитым или стать калекой он совсем не интересовался женщинами и не думал связывать себя ни с одной из них. Порченых девок попадалось на его пути много, да он и сам их портил. Но забывал на следующий день.
* * *
Во время Гражданской войны, кроме идеологически направленных "красных" и "белых", выделилась третья сила - крестьяне, которые потом стали называть себя "зелеными". У них не было другой идеологии, кроме желания спокойной трудовой жизни на земле. Но именно этим им мешали заниматься - и красные, и белые. Многие из бойцов, сражавшихся с Павлом, крестьяне, были против белых, но и не за красных, дезертировали, отказывались вступать в армию. Хотя земля была отдана крестьянам с первого дня захвата власти, но через полгода - 9 мая 1918 года - был издан декрет о предоставлении комиссару продовольствия чрезвычайных полномочий - отбирать у крестьян излишки зерна. Фанатично настроенные большевики превратили это в грабеж, отбирая у крестьян все. Тогда крестьяне стали собираться в отряды под старинным лозунгом атамана Стеньки Разина "Земля и воля" и под новым - "Советы без коммунистов", а называть себя начали "зелеными". Под руководством "батьки" Махно 30-тысячная армия "зеленых" сражалась с немцами, с белыми, с красными. Но в конце концов в 1921 году они были окружены и уничтожены красными. Сам Махно сбежал в Румынию.
Войну красных с крестьянами называли тогда "малой гражданской". По деревням проводился жестокий террор, а затем наступил голод: в стране голодало сорок миллионов людей. Система распределения продуктов была переведена в сеть государственных главков, количество чиновников выросло до четырех миллионов. Был выдвинут лозунг: "Кто не работает, тот не ест", но тем, кто работал, еды тоже доставалось мало. Рабочим вместо денег выдавали талоны на питание.
Изредка до Павла доходили разговоры о терроре, он не мог понять - за что же тогда боролась Красная армия, да и он сам? Спросить ему, кроме комиссара Мехлиса, было не у кого.
- Левка, объясни ты мне - зачем нужна такая жестокость против своих же граждан?
- Ты отсталый элемент, Пашка. Какая такая жестокость? - это требование времени, мы просто восстанавливаем историческую справедливость. Вот если бы ты вступил в партию большевиков, ты бы сразу стал лучше разбираться в обстановке.
Но Павел Берг никак не мог представить себе, как принадлежность к партии способна помочь уровню понимания. Разве только ему придется повторять за всеми большевиками все то, что они говорят. Но для этого нужно отучиться думать самому, а думать ему как раз нравилось все больше; повторять же за другими он не любил: ему хотелось жить своим, а не чужим умом.
За годы военной службы Павел превратился в опытного, крепкого кавалериста-рубаку. В атаках он бесстрашно бросался в самую гущу боя. Его громадная фигура и сильная рубящая рука производили на врагов жуткое впечатление. Однажды во время боя бойцы попали в засаду: из пулемета перебили половину их эскадрона и застрелили командира. Красноармейцы растерялись, повернули коней назад, начали отступать. В Павле вскипела кровь, он крикнул:
- Эскадрон, за мной!
Растерявшимся бойцам нужна была громкая и решительная команда - они развернули коней, помчались за Павлом и - победили. Сам командующий Буденный потом хвалил Павла перед строем, назначил командиром эскадрона и наградил именной шашкой.