Нет, она не сможет и не будет больше обращаться к нему. Просто необходимо найти Дайси другого ветеринара.
Калеб никогда поздно не ложился спать. Обычно он так выматывался, что отключался, как только падал в постель.
Но сегодня вечером ему не спалось. Он не мог выкинуть из головы Нору Джеймс. Он вспоминал ее хрупкую фигурку, взгляд, который она отводила при разговоре, как она отодвинулась от его прикосновения.
Она напомнила ему испуганную самку оленя: огромные карие глаза, кожа цвета сливок, медово-каштановые волосы, всегда застенчивое выражение лица. Взгляд, полный смущения, вопросов, которые никогда не задавались.
Он ощущал перед ней небольшой благоговейный трепет. Почему именно, он не знал.
Калеб встряхнулся и взбил подушку. Черный Лабрадор Губер перевернулся на спину и положил голову на подушку рядом с головой Калеба. Собака скоро захрапела с открытой пастью, из которой потекла струйка слюны.
Мужчина вздохнул, перевернулся и закрыл глаза. Сможет ли он сегодня хоть немного поспать, все время думая о Норе Джеймс?..
Из кухни послышался невообразимый шум. Нора резко поднялась, замерла, натянув одеяло до подбородка, и прислушалась. Ужасный оглушающий потусторонний вопль исходил уже не из кухни, а из коридора.
– Господи! – выдохнула она. – Что за?..
В комнату крадучись вошла Дайси. Сначала Нора увидела ее блестящие глаза, потом ее силуэт, крадущийся к кровати. Кошка с тревогой повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую.
Нора подумала, что Дайси выглядит как крадущаяся маленькая львица.
– Ой, бедняжка!..
Нора выпрыгнула из постели, нагнулась и подняла кошку.
– Р-р-р!
Дайси фыркнула и стукнула Нору по пальцам, когда та дотронулись до ее живота.
Нора ошеломленно отпрянула и вгляделась в Дайси при свете луны.
– Ой! Что такое, киса? Животик болит?
Дайси крадучись вышла из комнаты. Нора пошла за ней.
Вопль продолжался. Он звучал низко, грозно, первобытно. А потом из-за кухонного окна послышался такой же первобытный ответ.
Дайси подскочила к открытому окну, оставленному Норой на ночь. Хотя лето и началось, Нора всегда оттягивала включение кондиционера до самой последней минуты.
Вопль становился громче.
Дайси ходила по подоконнику взад-вперед.
Из темноты блеснуло нечто желтое, вцепилось в сетку на окне и застучало по ней. Кошачий концерт становился громче. Дайси впала в неистовство, завыла в ответ и забилась о решетку. Нора положила руку ей на уши.
– Дайси! Что ты делаешь?
Кошка заскребла лапой. Животное с другой стороны сетки пронзительно завопило.
Нора бросилась к черному ходу с метлой в руке. Распахнув дверь, она одновременно щелкнула выключателем. Огромный желтый кот вцепился когтями в сетку на кухонном окне.
– О Господи!
Нора попыталась подойти к коту, тот повернулся и сильно ударил ее лапой.
В ответ девушка ударила незваного гостя метлой.
Дайси выпрыгнула из окна.
Нору стукнуло о дверь, белая полоска с поднятым хвостом устремилась в темноту, за ней последовало желтое пятно. Кошка исчезла.
Часы показывали, что вставать еще рано, поэтому звон, который услышал Калеб, издавал явно не будильник. Калеб скосил глаза на цифры, светившиеся красным: четыре двадцать три. Кто может звонить в такое время?
Работа по ветеринарной практике идет полным ходом.
– Алло?
Телефон покачивался в сонных пальцах.
– Доктор Уайатт?
– Хм-м-м...
– Извините, что беспокою.
Голос звучал настойчиво.
– Хм-м-м. Чем могу быть полезен?
– Я по поводу моей... кошки.
Калеб попытался скрыть зевок.
– Да?
На другом конце линии подавили гигантский всхлип. Он тут же встревожился:
– Мэм?
– Ах, доктор Уайатт! Она... она ужасно шумела, по-моему, у нее болел живот.