- Сергей Александрович! Прикажите поднять сигнал, что я изъявляю командиру "Голубчика" свое особенное удовольствие.
- Есть! - отвечал мичман Леонтьев.
- Да отчего это Вербицкого нет, а? Адмирал наверху… семь часов… а флаг-офицер спит… Пошлите за ним! - вдруг раздраженно крикнул адмирал.
Но, увидав поднявшегося на мостик старшего офицера, он снова просветлел и, пожимая Михаилу Петровичу руку, проговорил:
- Доброго утра, Михаил Петрович… Очень рад вас видеть и не могу не сказать, что вы меня даже удивили…
- Чем, ваше превосходительство? - спросил, недоумевая, старший офицер.
- Еще спрашивает! - улыбнулся адмирал… - Так быстро исправить повреждения и поставить мачту… это… это… делает большую честь старшему офицеру… Ну, да ведь мы с вами старые приятели… Я вас давно знаю… А все-таки… удивили, Михаил Петрович. Ну что, у нас течи не показалось после вчерашнего?..
- Нет, - отвечал Михаил Петрович и покраснел, видимо, польщенный словами адмирала, который действительно понимал и умел ценить работу подчиненных, потому что и сам умел работать, и в свое время был образцовым старшим офицером.
- Хорошо построенное судно, крепкое судно. Шторм ведь был серьезный.
- Довольно серьезный, ваше превосходительство! - подтвердил старший офицер.
- А как с ним справился Николай Афанасьевич… Да-с! Он показал всем, что значит лихой капитан в критические минуты! Какой глаз… Какое хладнокровие… Какое уменье!
- Николая Афанасьевича надо видеть во время штормов, чтобы вполне оценить и понять его, ваше превосходительство!
- А вы думаете, я не ценю его, а? С таким капитаном, как он, да с таким старшим офицером, как вы, я куда угодно пойду-с… Вы дополняете друг друга, вот что я вам скажу, любезный друг… Ведь - что уж греха таить - Николай Афанасьич с ленцой и в тихую погоду любит больше кейфовать… Зато вот эти два дня… Кстати, прикажите его вестовому не будить его к флагу… Пусть высыпается.
- Слушаю-с…
- Да и вам надо отдохнуть, Михаил Петрович. Глаза-то красные.
- Успею, ваше превосходительство… В Нагасаки отосплюсь.
- А вы, Вербицкий, почему это до сих пор спали, а? Вследствие каких таких трудов? - обратился адмирал к своему флаг-офицеру ворчливым и в то же время добродушным тоном.
Шустрый мичман, хорошо изучивший своего адмирала, понял, что настроение его не предвещает разноса, и потому храбро соврал:
- Я и не думал спать, ваше превосходительство.
- Что же вы делали?
- Читал, ваше превосходительство.
- Это видно по вашим сонным глазам… Ишь ведь… Всегда хочет вывернуться… Всегда у него наготове ответ! - засмеялся адмирал и шутливо погрозил мичману пальцем.
- А Аркадий Дмитрич тоже читает? - насмешливо спросил адмирал.
- Аркадий Дмитрич нездоров, ваше превосходительство.
- Что с ним? Укачало, видно?
- Точно так. Эти два дня Аркадию Дмитриевичу было так нехорошо, что Аркадий Дмитриевич даже и не душился, ваше превосходительство! - с самым серьезным лицом проговорил Вербицкий, зная, что лишняя шутка над флаг-капитаном может только быть приятной адмиралу.
Действительно, адмирал рассмеялся детским громким смехом…
- Даже и не душился?! Ха-ха-ха!.. Вот поправится Аркадий Дмитрич, я ему скажу, как вы, Вербицкий, определяете серьезность его болезни. Так не душился?
- Никак нет, ваше превосходительство… Я заходил к Аркадию Дмитричу и третьего дня, и вчера…
- Что ж он, отлеживался?
- Отлеживался и про себя читал акафисты пресвятой богородице и Николаю-угоднику, ваше превосходительство.
Адмирал снова засмеялся.
- Ну, довольно вам зубоскалить, Вербицкий… Аркадий Дмитрич религиозный человек… ну и читает акафисты… Не беспокойте его сегодня… Пусть отдохнет после шторма… А вы вот что: сегодня чтобы обед был по вкусу Николая Афанасьича… Вы знаете, что он особенно любит?
- Постараюсь догадаться, ваше превосходительство.
- Догадайтесь, и чтобы Николай Афанасьич был доволен обедом… И Михаил Петрович тоже. Надеюсь, вы не откажетесь, Михаил Петрович, откушать сегодня у меня?
Михаил Петрович поблагодарил адмирала.
- Ну, а теперь узнайте, Вербицкий, отчего Васька не докладывает, что готов кофе. Что он морит меня голодом, каналья? Шуганите его хорошенько.
Шустрый флаг-офицер хотел было ринуться со всех ног исполнять адмиральское приказание, как в ту же минуту на полуюте показалась маленькая заспанная фигурка адмиральского камердинера в красной жокейской фуражке.
Он подошел, не особенно спеша, к адмиралу и, галантно приподнимая фуражку с своей черной кудластой головы, проговорил:
- Пожалуйте кофе кушать.
- Копаешься! - воркнул адмирал.
- У меня не десять рук, а всего две! - огрызнулся Васька и пошел назад.
- Ишь ведь бестия! Поздно встал и… прав! - проговорил, улыбаясь, адмирал. - Вербицкий! Пожалуйте ко мне кофе пить! - приказал он и спустился с юта, сопровождаемый флаг-офицером.
- А ведь этот мальчик карьеру сделает, Михаил Петрович! - заметил Леонтьев.
- А что ж, пусть делает! - равнодушно промолвил старший офицер.
- И если будет нужно, продаст этого самого адмирала, перед которым лебезит.
- И это возможно.
- Удивляюсь, как адмирал его не раскусил…
- А быть может, и раскусил… да привык к нему. Привычка, батюшка, большое дело… А кроме того, Вербицкий прирожденный флаг-офицер, ну и способный малый - этого отнять у него нельзя.
- Несимпатичный… карьерист…
- А вам, Сергей Александрович, хочется, чтобы все были симпатичны?.. Какой еще вы юный, однако, батенька! - ласково улыбнулся Михаил Петрович своими маленькими, закрасневшимися глазами в очках и прибавил: - Пойду-ка и я напьюсь чайку… Ужасно устал, признаться. После восьми часов и я закачусь спать… Всю ночь не спал из-за этих починок.
В начале шестого часа, когда солнце быстро клонилось к закату, "Резвый", имея в кильватере "Голубчика", входил в прелестную бухту Нагасаки, живописно расположенного в ее глубине.
Все были наверху, и на корвете царила торжественная тишина, обычная при входе военного судна на рейд, да еще в чужие люди.
На рейде стояли четыре русских военных судна, два корвета и два клипера, принадлежащие к составу эскадры Тихого океана, которым было приказано собраться в Нагасаки и там ждать адмирала, и несколько военных судов других наций.
Едва только "Резвый" под контр-адмиральским флагом на крюйс-брам-стеньге показался в виду эскадры, как со всех судов раздался салют адмиральскому флагу, и на "Резвом" тотчас же последовал ответ. Вслед за тем салютовали и иностранные суда, и им тоже отвечали.
Когда рассеялся дым от выстрелов, "Резвый" бросил якорь, и все шлюпки были спущены. "Голубчик" стал рядом.
Как только отдан был якорь, со всех судов отвалили гички и вельботы с командирами, которые спешили к адмиралу с рапортами. У всех были щегольские шлюпки. Только командир "Голубчика" приехал на своей единственно уцелевшей маленькой четверке.
Один за другим входили капитаны в полной парадной форме на "Резвый", встречаемые караулом, и, несколько напряженные и взволнованные, проходили в адмиральскую каюту.
Адмирал принимал всех приветливо, расспрашивал о плавании, о состоянии судов, обещал побывать на всех судах и пригласил капитанов обедать "ровно в шесть". И так как возвращаться на свои суда было поздно, то все капитаны собрались в капитанской каюте и в ожидании обеда были гостями радушного Монте-Кристо, который немедленно приказал вестовому подать разных вин и предложил всем выпить по рюмке, по другой "начерно".
Нечего и говорить, что главной темой разговоров были общие расспросы о шторме, об адмирале и об его предположениях. Куда и кого он пошлет? Не слышно ли, какие суда возвращаются в Россию?
Насчет шторма Монте-Кристо не вдавался в большие подробности.
- Трепануло изрядно, ничего себе, - говорил он, разливая в бокалы шампанское, - грот-мачту, как видите, потеряли. А куда кто идет - разве адмирал сообщает! Этого и Аркадий Дмитрич не знает! - засмеялся Монте-Кристо.
- И меня он не посвящает в свои предположения! - вставил флаг-капитан.
- Да и не все ли равно, господа, узнать днем позже, днем раньше, кто куда идет… Я и сам не знаю, куда мы идем: в Австралию или на Ситху… Аркадий Дмитрич говорил, что в Австралию…
- Адмирал как-то сказал…
- А я не удивлюсь, если он вздумает вдруг идти в Берингов пролив…
Все рассмеялись.
- От него всего можно ожидать! - заметил кто-то.
- То-то и есть… А вот вы, господа, лучше расскажите, нет ли чего в Нагасаки новенького. Это, право, интереснее.
- Чего новенького?..
- Как чего?.. Неужели здесь одна и та же "королева Гортензия", что была в прошлом году?.. Неужели придется опять ухаживать за японками?..
- Вы вот насчет какого новенького!.. Так вас можно порадовать… На днях приехали три француженки…
- Вот это дело… Каковы они?..
Один неказистый, толстенький и низенький, совершенно лысый капитан стал подробно описывать достоинства француженок. Другой, помоложе, вступился за честь японок и хвастал своей нанятой на месяц женой , и скоро разговор почтенных и солидных капитанов принял несколько одностороннее и игривое направление.
Решено было, что все капитаны отправятся сегодня же вечером знакомить Монте-Кристо с француженками.