Но долго уже стоит в Афгане наш Контингент, забивая товарами окрестные дуканы. Афганцы обрастают жиром, наглеют и роняют цены. Вот уже и советская стеклянная банка упала до десяти афошек…
Только банки, ящики и прочая лабуда - это для лентяев и неудачников. Для нормальных пацанов двадцать афошек - не деньги. Нормальные пацаны за деньги считают только сотенные афошки, с лысой башкой Амина на банкноте. Извольте - четыре чека или двенадцать рублей. Тот же советский "чирик", полновесный красный червонец с лысым профилем Ленина, на который можно вечер виснуть в кабаке. На банках и ящиках такие деньги не поднимешь.
Запаришься.
Сегодня я с утра был свободен. Порядок в палатке и в каптерке наведен, завтрак кончился, до обеда далеко. Нурика посадили вместо Золотого на БТР водителем и он вместе с Тихоном ушуршал в парк. Золотого комбат с глаз долой перевел в Айбак. Женек пошел в гости к хозвзводу. Черпаки скучились в каптерке. Дежурным стоял Полтава, а мне до шести часов вечера, до того момента, когда Полтава передаст мне штык-нож и повязку, делать было совершенно нечего. Я пошел в полковой магазин, чтобы купить пару пачек югославских карамелек и пачку "Дракона", но возле дверей был встречен Аскером.
- Ты куда?
Глупее вопроса трудно придумать: куда идет человек, открывающий дверь магазина?
- В туалет. Ссать хочу. Не видно?
- Дело есть, - с самым серьезным видом сказал Аскер.
- Может, я пока куплю себе то, за чем шел?
- Не надо, - решительно отговорил меня мой товарищ по губе, - потом еще больше купишь. Пойдем.
- Куда? - я не хотел уходить от магазина.
Я хотел придти в палатку, заварить чай, угостить Полтаву и дневальных чаем с конфетами и не торопясь попить ароматный напиток, лениво перелистывая журнальчик или газетку.
- Пойдем, пойдем, - Аскер взял меня за локоть, - сказал же: дело. Только автомат возьми.
"Нормальное дело! Нормальное такое дельце, если на него надо идти с автоматом".
- А кулаками не отобьемся? - с тревогой спросил я, подумав, что на Аскера насели чурки и нужно помочь товарищу восстановить статус-кво.
- Отобьемся. Но с автоматом - убедительней.
- А, ну тогда понятно.
Мне не было понятно абсолютно ничего.
- Встречаемся через пять минут возле палаток пятой роты, - уточнил Аскер.
Придя к себе, я с самым невинным видом попросил у Полтавы ключи от оружейки. Он кинул их мне и я взял оттуда свой автомат, но магазин на всякий случай спрятал в карман галифе. Если меня кто-нибудь спросит: "зачем взял автомат?", я очень просто отвечу: "да почистить!".
Да и не спросит никто: эка невидаль - солдат с автоматом! "Караул! Держите его!". Гораздо более удивительней было бы, если бы я прогуливался не с автоматом, а без штанов.
Я подошел к пятой роте. Возле грибка с дневальным меня ждал Аскер. Свой автомат он закинул за спину, а подмышками у него было две трехлитровых оцинкованных банки. Одну из них он передал мне:
- Держи. Твоя доля.
Ага! Нормально он придумал.
Урод!
Я, вместо того, чтобы в тени палатки пить чай с моими любимыми малиновыми конфетками и листать журналы с красивыми и смелыми девчонками, должен таскать за ним эти консервы?! В них полведра! И автомат в придачу.
- Пойдем, пойдем, - Аскер снова потянул меня за рукав, - нечего тут маячить.
Мы вышли за КПП и пошлёпали в сторону бетонки Хайратон-Кабул.
- Ну, - не выдержал я, - а дальше что?
- Не ссы. Пойдем, - притуплял мою бдительность Аскер.
Мы вышли на трассу.
Мимо нас в ту и в другую сторону проезжали автомобили, главным образом - советские, но попав по ленд-лизу в руки афганских товарищей, они были размалеваны картинками, кистями и надписями до полной неузнаваемости.
- Не то, - вздыхал Аскер, каждый раз, когда бывшая советская модель проносилась мимо, - не то…
Он поставил обе банки ближе к середине трассы и сам стал метрах в пяти позади них. Наконец, со стороны Ташкургана показался пикап - бело-оранжевая "Тойота".
Аскер решительно преградил ей путь.
"Тойота" взвизгнула тормозами и остановилась в метре от банок. Из кабины вылез бородатый афганец лет сорока.
- Хубасти! - обратился к нему Аскер, приветствуя аборигена с самым мрачным видом: он, кажется, нашел свою жертву и живым ее выпускать не собирался.
"Трибунал!", - подумал я, - "Как пить дать - трибунал. Шесть лет. Не меньше".
- Бахурасти! - ответно улыбнулся бородатый, - Чи аст, командор?
- Жир! - уверенно предложил Аскер, - Две банки.
Он поставил ногу на одну из банок, давая понять, что хозяин обеих - он, и торг следует вести с ним одним.
- О! Жир - хуб! - восхищенно засуетился афганец, - Жир - харащё! Сколка?
- Пятьсот. За каждую, - уточнил Аскер.
Цена была приемлемая для обеих сторон. Трехлитровая банка жира так и стоила - пятьсот афошек. Поэтому, бородатый афганец восторженно зацокал языком, радуясь такой удаче - жир посреди дороги. И даже не надо идти за ним на базар. Добро само в руки приплыло. Он на наших глазах отсчитал десять красных бумажек с лысым Амином, но не отдал их, а держа в кулаке, нагнулся к той банке, которая была свободна от ноги Аскера. Через минуту он поднялся с таким разочарованным видом, будто мы его обманули в самых светлых ожиданиях:
- Нис жир, командор! Капюста, - пояснил он Аскеру причину своего разочарования.
Аскер стоял на своем:
- Жир!
- Нис жир, командор! Капюста, - для убедительности своих слов абориген даже поднял банку с бетонки и стал тыкать маркировкой в лицо Аскера.
По маркировке действительно было видно, что в банках нет никакого жира и туда наложена самая кислая капуста в мире, просто банки одинаковые.
Но маркировка-то - разная! И афганец, накопивший денег на "Тойоту" был не глупее паровоза, чтобы в этом не разбираться. Наверняка - какой-нибудь торгаш средней руки.
Аскер оставался непреклонен:
- Да я тебе точно говорю - жир!
Афганец с грустью во взгляде посмотрел на Аскера, потом на банки и пошел открывать дверцу кабины.
- Нис жир, командор, - вздохнул он напоследок.
Наивный!
Он не знал, в какие цепкие лапы он попал.
- Тебе, обезьяна сказано, что - жир! Значит - жир. А не веришь… - Аскер сдернул автомат с плеча, передернул затвор и всадил по пуле в передние колеса "Тойоты".
С сипением из простреленных баллонов стал выходить воздух, а афганец, молитвенно заламывая руки побежал от машины обратно к Аскеру:
- Хуб, командор. Хуб. Жир!
Дошло, наконец, до обезьяны, что два младших сержанта Советской Армии с ним тут не шутки шутят, а жир ему продают. Сказано - жир, значит - жир! И не хрен на маркировку пялиться.
"Тойота" заметно просела вперед, отклячив зад на спущенных баллонах. Аскер задумчиво посмотрел на задние, еще целые, колеса и как-то нехорошо он на них посмотрел.
Да мне и самому было неприятно смотреть на раненый автомобиль: стоит, некрасиво накренившись вперед. Надо бы его подровнять…
Но не с насосом же возиться?
До бородатого афганца стало доходить, что все может окончиться не так счастливо для него, как оно началось, потому, что он поспешил белозубо улыбнуться и стал совать отсчитанные деньги Аскеру.
- Жир, командор, - суетливо уверял он Аскера, что тот не вздумал волноваться, - жир!
- Ну, то-то же, - смягчился Аскер.
На этом инцидент можно было бы считать исчерпанным, но меня задело, что меня не пригласили принять участие в торгах и я стоял тут только в роли статиста.
- Сколько он тебе дал? - спросил я у Аскера.
- Сколько? - Аскер пересчитал бумажки, - тыщу и дал.
- А сколько патронов ты истратил, чтобы его убедить?
- Сколько… - подумал Аскер, - два.
- А наше государство не разорится, если мы на каждую обезьяну будем по два патрона тратить?
- Верно, - согласился со мной Аскер.
Я подошел к афганцу и, не зная языка, показал сначала на ствол автомата Аскера, потом на пробитые колеса "Тойоты", и после этого выставил ему под нос два пальца.
Абориген понял, что придется возместить еще и моральный ущерб и молча протянул мне две красных бумажки с Амином.
- Свободен, - милостиво разрешил Аскер и мы зашагали обратно в полк.
Когда мы отошли от ограбленного аборигена метров на сто, я спросил Аскера:
- Ты зачем разбойничаешь? Если бы я знал, что ты собираешься грабить афганцев - ни за что бы с тобой не пошел!
Я был сильно возмущен и обижен на него за то, что он не сказал сразу: куда и для чего мы идем.
- А ты?! - возмутился в свою очередь Аскер, - если бы я знал, что ты станешь выжимать из них последнее!.. Никогда бы тебя с собой не взял!
И кто из нас был прав?