В конце недели Бурцев получил задачу от командира батальона на подготовку двух БТРов с лучшими водителями. На машинах командир полка должен был выехать с комиссией на охоту. Утром, вооруженная автоматами и пулеметами комиссия, убыла на охоту. За ними двинулся с полевой кухней зампотылу полка майор Квашин. Охота была удачной. Выпили много водки. Квашин дал команду зарезать поросенка на прикухонном хозяйстве. Были приготовлены прекрасные шашлыки, домашняя колбаса. Когда вечером "охотники" возвращались, на свет фар выбежал молодой лось. Охотники из всех стволов открыли такой огонь, что лось превратился в сито. Успех охоты отметили в бане. Повара приготовили отменную лосиную печенку.
Наконец приступили к оценке полка за итоговую проверку. И когда половина комиссии уже валялась под столом, сошлись на оценке "хорошо". Прибывший утром в полк комдив утвердил акт проверки. Он был только на строевом смотре, а остальное проверяли его офицеры. Но он знал, что это всё липа. Да разве только в этом полку. В других то же самое. Но ему была нужна хорошая оценка, так как от этого зависела его дальнейшая карьера.
Подведение итогов было в клубе полка. Лучшей ротой назвали роту старшего лейтенанта Скворцова. Рота Бурцева получила "тройку". После того как уехал комдив, Бурцев пошел в штаб полка. Он решил обратиться к командиру и заявить о несправедливости. В это время выходил из кабинета начальник штаба полка.
- Что вы хотите, Бурцев? - спросил он.
- Я хотел обратиться к командиру.
- С каким вопросом?
- Я хотел обратиться с жалобой. Почему моя рота получила "тройку", а другая, хуже, чем моя, "отлично".
- Вы "тройкой" не довольны? Можем перепроверить. Я уверен, больше "двойки" не будет.
Бурцев понял, что всё распределено по полочкам: кому-то нужны очередные звания, очередные должности - поэтому нужны хорошие результаты. Если нет волосатой руки наверху, эти результаты покупаются различными подношениями верхним чинам нижними. "Вопросов больше нет", - сказал Бурцев.
Выйдя на улицу, он не знал, куда себя деть. В душе бурлило. Так вот, она коррупция - она как метастазы расползается по всему организму вооруженных сил. Все офицеры поставлены в зависимость от штабных чиновников. Ибо только в данной ситуации можно выдвинуть и очистить дорогу протекционисту без особого труда. По взятке или по звонку сверху ставится отличная оценка, пишется прекрасное представление и аттестация, и офицер идёт по лестнице карьеры вверх. Коммунист, передовик, отличник - ему обеспечена дорога.
Все остальные будут молчать, потому что знают - убрать с должности любого не составляет труда. Достаточно прислать честную комиссию с принципиальным председателем, и "двойка" обеспечена. Потому как боевой подготовки нет, и чиновник знает, что это ему выгодно. Он понимает, что если идет планово учеба, наиболее грамотные, энергичные, талантливые вступят в соперничество с их протеже и смогут победить. "Нет, - думал Бурцев, - я никогда не буду давать взятки. Стану как Гена". Но ведь уходят молодые годы. Нет, как Гена его не устраивает. Как быть? И вдруг промелькнула мысль: "Ася - это выход с этого тупика. Я женюсь на ней. Я буду любить её, у нас будут дети, сын и дочь. Это будет моя семья, моя крепость. Ну и что с того, что я закончу службу майором, мне будет сорок пять лет. Я начну жить с нуля. Устроюсь на работу, которая мне будет по душе". И тут же начал сомневаться, а может ему кажется, что он её любит. Может, потому что здесь мало других девушек. "Нет, этого не может быть. Я люблю её". В раздумьях он подошел к своему подъезду и уже тронул рукой за ручку. И вдруг, как наваждение, дверь открылась, и перед ним оказалась выходившая из дома Ася. Бурцев от неожиданности шагнул в сторону и замер. Его губы прошептали:
- Я люблю вас, Ася!
Ася остановилась:
- Что вы сказали? - переспросила она.
- Нет, нет, ничего, - ответил Бурцев и, покраснев, быстро скрылся за дверью.
После проверки начались отчетно-выборные партийные и комсомольские собрания. На партийном собрании роты Бурцева присутствовал секретарь парткома полка. Так требовали вышестоящие начальники, чтобы на всех партийных и комсомольских собраниях присутствовал кто-то сверху. Таким образом, создавался некий контроль верхов над низами. Видать, партийные боссы боялись инакомыслия в рядах партии, и, чтобы этого не было, ставили надзирателя.
В перерыве секретарь парткома спросил:
- Почему Шилов не коммунист?
- Он только с училища прибыл, - ответил Бурцев.
- Ну вот, и готовьте его в партию.
- Так я и сам четыре года после училища не вступал. Думал, будет недостаточный срок службы для вступления в партию.
- Поэтому и просидел пять лет на взводе. Кто же, не коммуниста выдвигать на вышестоящую должность станет?!
- Ах, вот, оказывается в чём гвоздь, а меня никто не предупредил. А как же, товарищ майор, в других государствах, где много партий?
- Ну, ты, старший лейтенант, антисоветчиной занялся, Ленина надо больше читать.
Бурцев замолчал, говорить ему на эту тему не хотелось. Он знал, что в училище и здесь, никто Ленина не читал. А обязательное конспектирование ленинских работ сводилось к переписыванию друг у друга. Солдаты, плохо говорящие по-русски, почти совсем не умели писать. На занятиях по политподготовке они переписывали классиков друг у друга, грузин у узбека, а узбек у казаха. Вся эта цепь переписывания велась из года в год, поэтому их конспекты были похожи на анекдоты из рубрики "нарочно не придумаешь". Шилов, чтобы повеселить офицеров, брал такой конспект и громко читал в канцелярии роты. Через пять минут в канцелярии никто не мог работать - стоял сплошной хохот.
Вспомнив всё это, Бурцев улыбнулся, и ответил секретарю парткома:
- Шилову пора в партию, я с ним поговорю.
На конец недели было назначено отчетно-выборное комсомольское собрание батальона, где присутствовали коммунисты батальона. Так требовала инструкция вышестоящего органа. Батальон собрался в одной из ленинских комнат. Народу было много, поэтому столы убрали, стояли только стулья. Бурцев сидел во втором ряду в ожидании начала собрания. Дверь открылась, и в зал вошли три девушки, среди них была Ася. "Что она тут делает?" - подумал Бурцев и тут же вспомнил: она состоит по штату в батальоне и как все - комсомолка. Он машинально подвинулся на свободное место и возле себя освободил стул.
- Можно я рядом с вами сяду, Василий Петрович? - спросила Ася.
- Откуда Вы знаете, как мое имя и отчество?
- Мне сказали, а раз спрашиваю, значит, интересуюсь Вами, - шуткой ответила Ася. Несколько минут они молчали. Потом Ася неожиданно продолжила.
- А я тогда слышала, что Вы сказали.
- Слышала, а почему переспросила?
- Хотелось ещё раз услышать.
- Так что, повторить?
- Повторить, только не здесь.
Собрание началось, и они замолчали. Вдруг Бурцев почувствовал, что рядом с его рукой рука Аси. Он взял её в свою ладонь и страстно начал сжимать. "Вася, руке больно", - прошептала Ася. Он слегка отпустил, но продолжал держать.
- Вася, отпустите мою руку, на нас смотрят, - шептала Ася. - Давайте лучше встретимся после собрания около столовой.
Отдав кое-какие распоряжения старшине роты, Бурцев заторопился к месту встречи. Там уже стояла Ася. Мимо в столовую проходили офицеры. Разговор как-то не клеился.
- Пойдем куда-нибудь, чтобы не мозолить глаза.
- А куда, - ответил Бурцев, - у меня в комнате полно алкашей.
- Давай, пойдем ко мне.
Спустя несколько минут они сидели у Аси. Девчонка, с которой жила Ася, вышла замуж, и Ася теперь жила одна. Когда они остались вдвоем, Бурцеву стало легко. Они говорили обо всем и всё им было интересно. Ему казалось, что это были лучшие минуты в его жизни и они уже постепенно перешли на "ты"
- Так я хочу услышать те слова, которые ты мне говорил у входа.
- Ты понимаешь - это было какое-то наваждение, думал о тебе, и ты вдруг выходишь навстречу.
- А я тогда к начальнице столовой ходила, она над вами живет. Тоже как раз думала о тебе. Выхожу, и на тебе, ты стоишь.
- Давно?
- Что, давно?
- Думаешь обо мне давно?
- С той минуты, когда ты меня к Валерке приревновал. Думаешь, я не заметила, как ты в столовой на него смотрел. Готов был броситься на парня. А он мне не нравится. Язык без устали, пустомеля.
- Ася, шампанского хочешь?
- Откуда в нашей глуши шампанское?
- Прапорщик из отпуска привез. Я ему заказывал, к Новому году берег.
- Может не будем, сохраним до Нового года.
- Нет, Ася, по такому случаю будем, а для Нового года ещё достанем.
Он тут же вышел за дверь и через пять минут стоял с шампанским.
В этот вечер Бурцев так и не попал домой. Теперь жизнь для него приобрела совсем другой смысл. Сразу после службы Вася лишь на несколько минут заходил домой и до утра уходил к Асе. И хотя он пытался ходить тайно, среди сослуживцев поползли слухи.
Однажды Шилов, войдя в канцелярию, пошутил:
- Скоро ротный в наряды будет ходить.