На верхней площадке Чарльз распахнул обе половинки высоких дверей и ввел ее в огромный зал. Здесь было множество гостей. Они беседовали и смеялись, попивая шампанское в ожидании приглашения к столу. Возбужденные голоса и звуки откуда-то доносившейся музыки сливались в едином праздничном гуле.
Надежда Даниэллы не привлекать к своей персоне особого внимания оказалась совершенной утопией. Как только они с Чарльзом переступили порог, гости тут же окружили их. Кто-то подал им бокалы, завязалась светская беседа, и никто вовсе не требовал, чтобы хозяин представил новую гостью. Даниэлла почувствовала себя чуть свободнее. Единственный вопрос, на который пришлось ей ответить, относился к серебряным серьгам в виде колец, покрытых чеканкой. Они привели в восторг одну из дам, особенно, когда Даниэлла сказала, что лично знакома с мастерами, работающими по старинным технологиям и поставляющими свои изделия в магазин, который она держит в Уотфорде. Но на самом деле ее маленькое предприятие вряд ли могло всерьез заинтересовать кого-либо из присутствующих. И неудивительно! Некоторые из драгоценностей, которые она заметила здесь, стоили столько, что не хватило бы и всей ее годовой выручки, чтобы их купить.
Чарльз совершенно не делал тайны из того, что Даниэлла является его личной гостьей, и был при ней неотлучно, но окружающие как-то уж очень демонстративно скрывали свое любопытство. Она отличалась наблюдательностью, потому и обратила на это внимание. Открытие подействовало на нее отрезвляюще. Рассматривая роскошный зал, украшенный лепниной, бронзовыми светильниками и изысканной мебелью, Даниэлла корила себя за то, что несколько забылась. Не следует принимать всерьез ни открытое ухаживание Меррея, ни его комплименты, тем более слова Гленна, будто Чарльз устроил прием в ее честь. Чушь! Будь она ему невестой – другое дело, но тогда именно в таком качестве Мерей представил бы Даниэллу своим гостям. Поэтому они и воспринимают ее скорее всего как очередное увлечение хозяина, не более того.
Не следовало приезжать сюда. Даниэлле претила сама мысль оказаться в столь несвойственной ей роли. И неважно, что половина присутствующих в зале женщин, очевидно, находилась примерно в таком же положении. Даниэлла не желала принадлежать к их числу.
– С тобой все в порядке? – Чарльз, похоже, почувствовал перемену в ней. Ласково поправил выбившуюся из прически .прядь волос и слегка прикоснулся пальцами к щеке.
Искушение хотя бы в последний вечер считать его своим охватило ее. Она подняла глаза, мучительно сопротивляясь желанию припасть к его груди.
Чарльз расценил этот порыв по-своему.
– Ну же, Дани, не стесняйся, – тихо произнес он, склоняясь к ее лицу. – Поцелуй меня!
Затем, не обращая ни на кого внимания, сам прильнул к ее губам в глубоком поцелуе.
Все происходящее показалось Даниэлле нереальным, особенно поцелуй в присутствии такого количества людей!
– Прекрати. Ты ведешь себя неприлично, – протестующе прошептала она, когда он отстранился. Но встретившись с его взглядом, Даниэлла заметила в глубине его глаз лукавые искорки. Стало понятно: Чарльз точно знает, что делает, и совершенно уверен в своих действиях, а она просто дура набитая, коли такое ему позволяет.
– Ладно, не буду, – нарочито покорно сказал он и снова погладил ее по щеке горячей ладонью. – У нас впереди еще масса времени, – добавил Чарльз, подхватывая два бокала шампанского с подноса проходившего мимо официанта. – Как ты находишь прием? Тебе, надеюсь, не скучно?
Втайне радуясь возможности переключиться на нейтральную тему, Даниэлла сказала:
– У меня слишком маленький опыт, чтобы судить о подобных мероприятиях.