Но и есть еще кое-что, порождаемое только военным искусством: это радость победы над врагом, приближающая конец войны, гордость за нашего полководца, взявшего верх, одолевшего проклятых фашистов, которые принесли так много горя и страданий советским людям, это, наконец, горькое и сладкое чувство отмщения за погибших родных и близких.
И все эти эмоции в крупных общенародных масштабах. Картина, скульптура, актер на сцене порождают чувство восхищения у сотен, пусть тысяч, людей, но только у тех, кто воочию воспринимает искусство этих мастеров.
Военное искусство, как видим, имеет широчайшее воздействие на всех соотечественников, порождает их благодарность, чувство гордости, воспитывает патриотизм, укрепляет веру и прибавляет силы для дальнейшей борьбы с врагом. Вспомните, как всколыхнула нас наступательная операция под Москвой! (После того, как 5 армий попали в окружение, которые предназначались для обороны столицы, а Жуков, по сути дела, на голом месте восстановил фронт.) Опять-таки благодаря своему искусству остановил врага малыми силами, а потом опрокинул и погнал гитлеровцев вспять. Это ли не мастерство полководца, достойное восхищения!
А как расправился Черняховский с "Медвежьим валом"! Не только прорвал его, но и окружил и уничтожил всю витебскую группировку во главе с ее командующим Гольвитцером! Разве это не вызывает восхищения соратников и соотечественников?
Это - операция военачальника с могучим талантом, ясным, смелым мышлением и огромным опытом, творчество его можно вполне приравнять к творчеству гениальных мастеров Брюллова, Репина, Врубеля, Айвазовского, Шаляпина, Вучетича, Игоря Ильинского, Жарова в годы их полного расцвета.
Могут возразить - у каждого из названных мастеров искусства свой стиль, свой почерк, своя индивидуальность.
Согласен! И это присутствует и в искусстве Черняховского. Эту операцию сумел провести только так и только он. Другой полководец сокрушил бы "Медвежий вал" уже по-своему. И это было бы его индивидуальное творчество.
Военное искусство стоит как равное среди других видов искусств. И генерал армии Черняховский Иван Данилович владел им в совершенстве.
Все, от командующего фронтом до рядового бойца, понимали, что использовать оборону и отдых надо с большой для себя пользой.
Перед войсками 3-го Белорусского фронта простиралась Восточная Пруссия. Отсюда фашисты вторглись на советскую землю, здесь в районе Растенбурга находилось "волчье логово" - ставка Гитлера.
Из состава войск фронта убыла 33-я армия. Взамен ее прибыла 28-я армия, которую возглавляли командарм генерал-лейтенант А. А. Лучинский, член Военного совета генерал-майор А. Н. Мельников, начальник штаба генерал-майор С. М. Рогачевский.
В армиях первого эшелона командованием фронта были произведены перегруппировки: в обороне оставлено крайне необходимое количество соединений, остальные выведены в резерв для отдыха, пополнения, боевой подготовки.
Черняховский с утра до вечера проводил в войсках - вручал соединениям и частям правительственные награды, выступал на совещаниях командного и политического состава, проверял ход оборонительных работ и боевой подготовки.
Во всех частях Ивана Даниловича встречали с большой любовью. Авторитет его среди войск был огромен. А держал он себя, как всегда, скромно и совершенно не терпел славословий по поводу своих личных заслуг. Макаров вспоминает такие эпизоды.
При посещении одной из танковых частей Черняховский увидел свой портрет. Он тут же приказал убрать его, а члена Военного совета попросил, чтобы это не повторилось в другом месте.
А однажды командующему представили на просмотр текст подготовленной для фронтового ансамбля песни. В ней о Черняховском упоминалось как о смелом полководце и бесстрашном герое. Иван Данилович решительно воспротивился исполнению этой песни.
По ночам кипела работа в штабе. Командующий фронтом вместе с генералами Покровским, Иголкиным, командующими родами войск тщательно изучал новый театр военных действий - Восточную Пруссию, прикидывал возможные варианты будущей операции. Он предвидел - эти соображения скоро от него потребует Генеральный штаб. Так оно и вышло.
В середине сентября Черняховского вызвали в Москву. Подготовленный штабом фронта план наступательной операции Черняховский докладывал Сталину.
Об этом вспоминает уже знакомый читателям однокурсник Ивана Даниловича по артиллерийскому училищу и академии генерал-лейтенант Мернов.
Во время доклада Черняховский намеревался подробно изложить обдуманные и расчетами проверенные варианты действий войск, при этом много внимания уделил укреплениям Восточной Пруссии и группировке противника.
Сталину не понравилось такое начало доклада. Он резко оборвал Черняховского:
- Вы практик хороший, но теоретик плохой. Зачем вы сами себя и нас пугаете укреплениями в Восточной Пруссии? Укрепления любые мы сокрушали не раз! Надо из этого исходить! А не запугивать.
Черняховский сократил доклад. А Сталин успокоился и его решение все же утвердил.
15 сентября Михаил Иванович Калинин вручил Черняховскому Грамоту Президиума Верховного Совета СССР и вторую медаль "Золотая Звезда". Остаток дня Иван Данилович провел у себя на московской квартире вместе с семьей.
Возвратившись в штаб фронта, с головой погрузился в подготовку новой операции по вторжению в Восточную Пруссию.
Сосед справа, 1-й Прибалтийский фронт, перегруппировав свои войска с рижского направления в район Шяуляя, в начале октября перешел в наступление в направлении на Мемель с задачей выйти на побережье Балтийского моря на участке Паланга - Мемель - устье реки Неман и отрезать путь отхода прибалтийской группировке противника в Восточную Пруссию.
По директиве Ставки "3-й Белорусский фронт с целью содействия 1-му Прибалтийскому фронту должен был правофланговой 39-й армией нанести удар из района Расейняя на Таураге, а южнее Немана подготовить и осуществить удар на гумбинненском направлении, чтобы не дать противнику возможности перебросить отсюда часть сил на мемельское направление".
Накануне наступления Черняховский вместе с генералами Макаровым, Иголкиным, Барсуковым и Хрюкиным побывал у командарма Людникова, чтобы еще раз проверить готовность армии. Знакомые места невольно перенесли командующего фронтом к первым дням войны.
- Здесь, к юго-западу от Шяуляя, я начинал войну и вот снова возвратился сюда, - сказал Иван Данилович своим близким друзьям и соратникам. - Возвратился спустя три с лишним года. Двадцать восьмая танковая дивизия, которой я командовал, и другие наши соединения не смогли тогда отбросить назад вероломно вторгшегося к нам врага. Слишком неравны были силы. Не выполненный ранее долг и до сих пор считаю за собой. Прошу вас, Иван Ильич, - обратился Черняховский к Людникову, - снимите с моих плеч старый долг, сделайте то, чего не удалось раньше сделать ни мне, ни всем нам вместе.
- Будет сделано, товарищ командующий! Тридцать девятая армия не подводила вас, не подведет и теперь, - заверил командарм.
Утром 6 октября армия Людникова перешла в наступление, прорвала оборону гитлеровцев и углубилась за день на 14 километров. В дальнейшем, преодолевая сопротивление врага, соединения армии 10 октября овладели городами Таураге и Юрбаркас, а на следующий день, перейдя государственную границу, первыми из советских войск вклинились в пределы Восточной Пруссии. Поставленная армии задача была успешно завершена.
К этому времени главная группировка войск 1-го Прибалтийского фронта завершила освобождение территории Литовской ССР к северу от Немана и вышла на морское побережье севернее Паланги, отрезав тем самым основные силы группы вражеских армий "Север" от Восточной Пруссии.
Войска 3-го Прибалтийского фронта во взаимодействии с частями 2-го Прибалтийского фронта 13 октября освободили столицу Латвии Ригу.
А 3-му Белорусскому фронту предстояло нанести главный удар из района Вилкавишкиса на Инстербург с задачей выйти на рубеж Гумбиннен - Гольдап. Этот удар отвлекал силы восточно-прусской группировки противника и способствовал наступлению Прибалтийских фронтов в Курляндии.
Черняховский решил прорвать вражескую оборону мощной группировкой войск в составе 16 стрелковых дивизий 6-й и 11-й гвардейской армий на 20-километровом участке фронта. Затем вводом в сражение подвижной группы и сильных вторых эшелонов пехоты развить успех в общем направлении на Гумбиннен, Инстербург.
В соответствии с этим решением частными оперативными директивами штаба были поставлены задачи армиям. С точки зрения оперативного искусства командованием и штабом фронта при планировании и подготовке операции было сделано все возможное, и в то же время Черняховского ни на минуту не покидало чувство высокой ответственности за выполнение поставленной Ставкой задачи. Войска фронта должны были первыми перенести боевые действия на вражескую территорию. Не выходил у него из головы и последний разговор со Сталиным об укреплениях.
Наступление главных сил фронта началось 16 октября, после двухчасовой артиллерийской и авиационной подготовки.
К исходу первого дня войска 6-й и 11-й армий, сломив сопротивление 1-й восточно-прусской, 549-й и 561-й немецких пехотных дивизий, с тяжелыми боями продвинулись до 11 километров. Был взят сильно укрепленный опорный пункт Наумиестис, развернулись бои за пограничный немецкий город Ширвиндт.
На следующий день перешли в наступление войска 39-й и 31-й армий.
Черняховский внимательно следил за ходом сражения, помогал командующим армиями деловыми советами, воздействовал на оборону врага сосредоточенными ударами авиации. А когда требовалось личное общение, выезжал к командармам на их командно-наблюдательные пункты.