- Немного, всего четверо, - виновато пожал плечами солдат. - Я здесь недавно, с… запамятовал, товарищ генерал. - Он торопливо вынул из кармана обложечку со справками о ранении и в одной из них вычитал: - С 14 марта.
- Давно воюете? - Черняховский взял у солдата эту уже основательно потрепанную обложечку. Его удивило: снайпер - и ни одной медали.
- Как вам сказать, товарищ генерал. Мы ведь пехота, в бою живем недолго, больше по госпиталям. - Солдат с волнением смотрел, как генерал в кожанке листает дорогие ему бумажки. - Лежал три раза по легкому ранению, два - по тяжелому.
- Вижу, дорогой Иван Васильевич, вижу. - Черняховский возвратил солдату справки. Ему хотелось сейчас наградить этого солдата орденом. Но это значило бы ударить по авторитету его начальников. И он, отойдя от солдата ходом сообщения, повел разговор с комбатом.
- Вот что значит пехота, товарищ майор. Пришел солдат на передовую, не успел еще как следует осмотреться, познакомиться с товарищами, как тревога, а там - атака. Ура! Вот первая, вторая, а может быть, и третья позиции взяты. А тут раз - пуля, и в госпиталь. Кажется, солдат ничем не отличился, и награждать будто бы не за что. А в действительности он проявил в боях и волю, и доблесть, и отвагу, и мужество. Да не только проявил, а и кровь пролил! И такой солдат… - генерал Черняховский смотрел с упреком на комдива.
- Снайпер Грачев - прекрасный солдат, достоин награды, - доложил комдив. - Я с его справками знаком и представил его к ордену Красной Звезды.
- Прекрасно, - промолвил Черняховский и направился в первую траншею. Начальники ушли, а порученец командующего записал все необходимые данные для оформления награды.
Командующий и член Военного совета обошли вторую и первую траншеи. Не преминули заглянуть и в землянки. Не заметили, как прошло время. Черняховский попробовал в землянке обед из солдатского котелка. Он с удовольствием ел борщ и гречневую рассыпчатую кашу, заправленную салом и луком.
- Хорошо! Вкусно! - сказал Черняховский, возвращая ложку. - Всегда вас так кормят?
Лица начальников насторожились, но затем расплылись в довольной улыбке, когда дружно со всех сторон прогремело:
- Всегда, товарищ командующий!
Из этой дивизии выбрались в седьмом часу вечера и прямиком проскочили часика на два в хозяйство Вольхина, находящееся в резерве армии в лесу восточное деревни Маклаки. Там задержались допоздна. Возвращались к себе на КП около полуночи. Первой по Витебскому шоссе неслась машина командующего, за ней - генерала Макарова и последней - "виллис" с охраной. Все сильно устали. Сзади послышалось резкое тарахтенье, похожее на звук нашего ПО-2. Так все и решили, что это возвращается наш самолет с ночного задания. И вдруг впереди со страшным треском краснопламенные вспышки взрывов разорвали темноту и разбросали машины, засыпая их осколками: машину командующего отбросило вправо, в кювет, и повалило набок; машину члена Военного совета - влево, сунув радиатором в ствол дерева, "виллис", крутнувшись и сделав несколько витков, стал нормально по своему ходу. Генерал Макаров с силой рванул дверцу и помог командующему выйти.
- Ну как, цел?
- Цел, но вот глаз… что-то режет.
- Беспалый! Свет! - прокричал Макаров. Действительно, в правом глазу, ближе к виску, что-то чернело.
Ничего не говоря, генерал Макаров взял командующего под руку и посадил его в свою машину.
- Поехали! - скомандовал он шоферу.
- Куда? - спросил Черняховский.
- В медсанбат. Здесь недалеко, за лесом.
- Василий Емельянович, нужно домой, там нас люди ждут.
- Нет, - твердо ответил Макаров и сказал шоферу: - На перекрестке поворот направо.
В медсанбате все спали. Услышав, что приехал командующий фронтом, командир медсанбата растерялся:
- Как же так?.. - бубнил он. - Я не глазник… Я только хирург… Надо в Гусино, в госпиталь, там есть специалист…
- Доктор! Возьмите себя в руки, - строго сказал генерал Макаров.
- Конечно, конечно, - сдался командир медсанбата и приказал дежурному врачу: - Запустите движок и сюда, вместе с сестрой.
Дальше все шло с необыкновенной быстротой. Через минуту гулко захлопал движок, мгновенно появился свет, в операционной уже стояли в чистых халатах и шапочках дежурный врач и медицинская сестра.
- Товарищ командующий, - начал было рапортовать командир батальона, уже облачившийся в халат.
- Я сейчас больной, - прервал его командующий, а заботливая медсестра подхватила Черняховского под руку, посадила его в кресло под большой колпак лампы. Врач с ловкостью опытного хирурга-глазника извлек из глаза тоненький черный квадратик и положил его на стеклянную крышечку.
- Вы, товарищ командующий, под счастливой звездой родились, - и доктор квадратиком срезал кусочек бумажки. - Если бы он шел вот так, ребром, то было бы плохо. - Доктор завернул этот кусочек металла в бумажку, протянул командующему на память и предложил переночевать. Черняховский отказался.
- Спасибо. Некогда. Надо спешить.
- А вы боялись, - генерал Макаров пожимал руку командиру медсанбата.
- Забоишься, товарищ генерал. Ведь командующий!
Осколок, острый, как бритва, ударил в глаз плашмя, а если бы чиркнул как лезвие? Добавлю, что могло быть на НП нашей дивизии по рассказу члена Военного совета 39-й армии генерала В. Р. Бойко. Это произошло спустя несколько дней после визита Ивана Даниловича в нашу дивизию. А могло быть и в день его приезда. Я это хорошо знаю потому, что сам едва не стал "участником" этой беды.
А случилось следующее:
Мне приказали доставить очередного "языка" на НП командира 134-й дивизии полковника Яковленко. Я прибыл с пленным к НП, но там было не до меня, с комдивом беседовал член Военного совета генерал Бойко. Я сидел в сторонке, ждал вызова. Вот что пишет в своих воспоминаниях В. Р. Бойко:
"На НП дивизии я встретил командира 84-го стрелкового корпуса генерал-майора Е. В. Добровольского, до С. Я. Яковленко командовавшего 134-й дивизией. Ерофей Владимирович был озабочен, но, видно, мало чем мог помочь своей бывшей дивизии в отражении натиска противника: никаких резервов, я знал, у него не было. Яковленко стал все нервознее обращаться к командующему артиллерией дивизии полковнику Зурову, требуя усиления "огонька", тот доложил, что снаряды полностью израсходованы. Я позвонил командарму и попросил его срочно дополнительно выделить дивизии снаряды и мины, а пока поддержать ее огнем армейской артиллерии.
Вскоре мы с Добровольским вышли из блиндажа. Сразу же после моего отъезда тяжелый вражеский снаряд угодил в НП 134-й дивизии. Был убит Зуров, тяжело ранен Яковленко, ранение получил и Малышев. Только случайность спасла от беды командира корпуса Добровольского, вышедшего вместе со мной и не успевшего возвратиться в блиндаж. Через два часа Яковленко, не приходя в сознание, скончался".
От себя добавлю, в этом блиндаже погиб и начальник разведки дивизии майор Рубанский. Он очень хорошо ко мне относился. Именно он приказал мне в тот день доставить пленного на НП дивизии. Вот и могли меня позвать в блиндаж с пленным, если бы потребовались в тот момент свежие данные о противнике. И погибли бы от того злополучного снаряда и генерал Бойко, да и я вместе с командованием дивизии.
Но, как говорится, Бог оберег командующего и меня грешного.
В тот день солнце уже зашло за горизонт, а Черняховский по-прежнему был бодр, в то время как Макаров от усталости помрачнел.
- Что вы такой грустный? Нездоровится? - не без тревоги спросил Черняховский.
- Сегодня словно обухом по голове огрел меня Добряков (начтыла), - Макаров потряс бумагой, свернутой в трубочку. - Все вагоны да исковерканные пути в голову лезут. Даже и сейчас очухаться не могу.
- А что такое?
- А то, что не хватает пропускной способности по железной дороге. Для перевозки только одних боеприпасов нужно свыше пятнадцати тысяч вагонов! Это примерно около четырехсот поездов. А ведь еще нужны многие тысячи вагонов для перевозки людей, продовольствия, боевой техники, горючего!
- А вы, Василий Емельянович, не отчаивайтесь. - Черняховский взял у генерала Макарова "страшную" таблицу. - М-да! Загвоздка! - произнес он. - Ее так просто, за один присест, не решить. Надо подумать и с карандашом в руках рассчитать, что везти по железной дороге, что автотранспортом, а что просто положить на грунт…
- Обо всем этом я, Иван Данилович, думал основательно и пришел к выводу, что надо не вообще везти "всем сестрам по серьгам" - пять боекомплектов, а определить какой-то минимум - кому три, а кому и полтора… где главное.
- Ну что ж, давайте.
Черняховский взял карандаш, занялся расчетом. Они сидели еще часа два, никого не принимая.
Решив эту сложную задачу, Черняховский поехал с Макаровым, Покровским и группой офицеров штаба к генералу Крылову, командующему 5-й армией. Прибыли они на КП армии как раз к началу занятий. Вокруг громадного ящика с песком, устроенного на площадке под тенью сосен, разместились командарм, его штаб, начальники родов войск. Здесь были и командиры корпусов со своими начальниками штабов и командиры дивизий.
На песке в ящике, как на ладони, простиралась лесисто-болотистая часть Витебщины. Город Богушевск входил в полосу 5-й армии.
От края до края этого ящика синими и красными линиями, специальными значками была обозначена оборона армии генерала Крылова и войск противника.