На аэродроме в столице Черняховского встретил офицер из Генштаба. Он сказал:
- Вас ждет генерал Антонов.
Машина мчалась по серым малолюдным улицам, только разноцветные светофоры мелькали - зеленый, желтый, красный.
Генерал армии Антонов встретил приветливо. Последовали обычные в таких случаях: "Как здоровье?", "Как долетели?" Черняховский автоматически отвечал, улыбался, но все же ждал: зачем вызвали? Наконец начальник Генштаба сказал:
- Жуков и Василевский рекомендовали вас на должность командующего фронтом. Генеральный штаб (не сказал - я) поддерживает. С вами хочет побеседовать товарищ Сталин.
Теплая волна крови прилила к щекам и распространилась по всему телу. И опять автоматически, еще не осознав значительности перемены в своей службе, Иван Данилович сказал:
- Благодарю за доверие.
Алексей Иванович понимал взволнованность генерал-полковника и необходимость осмыслить и пережить происходящее, поэтому решил тут же его отпустить:
- До десяти вечера вы свободны. Поезжайте домой. Семью, наверное, еще не видели. За вами на квартиру придет машина.
Черняховский пожал руку Антонову, искренно поблагодарил:
- Спасибо вам, товарищ генерал армии, за все! - и, чтобы Антонов понял, что имеет в виду новое назначение, шутливо добавил: - И за машину.
Антонов оценил остроумие Черняховского, про себя отметил: "Во всех отношениях прекрасный человек".
Дома шквал объятий и поцелуев. Анастасия Григорьевна, Нилуся и Алик буквально повисли на нем. Два года не видел детей - выросли, похорошели.
Остаток счастливого дня в быстрых, суматошных разговорах.
- Я, папка, твой наказ выполняю, учусь на отлично, - довольно говорит Нила.
- А я пойду осенью в первый класс! - перебивает сестру Алик.
Такой же суматошный обед, дети бегают из комнаты в кухню, накрывают на стол, а жена оттуда выкрикивает мужу разные новости о родных и знакомых. А у Ивана Даниловича и в этой суете постукивает одна мысль: "Как примет Сталин? Что он предложит?"
И вот уже просигналил во дворе шофер, и Черняховский мчится в Кремль.
Секретарь Сталина Поскребышев немедленно доложил о прибытии Черняховского и, возвратясь, не закрывая двери в кабинет, пригласил:
- Заходите.
Кабинет был просторный, справа в углу у окна письменный стол, слева длинный стол, покрытый зеленым сукном, два ряда стульев вдоль стола. Вся комната окаймлена высокими дубовыми панелями. На стенах портреты Маркса, Ленина, Суворова, Кутузова. От письменного стола к двери - красная ковровая дорожка, и по ней, как продолжение галереи портретов на стене, шел навстречу Сталин. Он, пожимая руку Черняховского, пристально посмотрел на него и сказал:
- Вот вы какой! Проходите. Садитесь, поговорим. - Сам сел не за письменный стол, а в торец стола для совещаний. Продолжил: - Мне много хорошего докладывали о вас Рокоссовский, Жуков, Василевский. Да я и сам знаю о ваших успешных действиях под Воронежем и на Украине. Пора вам руководить в более крупных масштабах. Мы на Политбюро посоветовались и решили предложить вам должность командующего фронтом. Как вы к этому относитесь?
Иван Данилович, сдерживая волнение, ответил:
- Великая честь для меня. Сделаю все, чтобы оправдать ваше доверие.
- Вот и хорошо. Мы намерены послать вас на белорусское направление, там будет разделен Западный фронт на три Белорусских. Первым Белорусским будет командовать Рокоссовский, Вторым - Петров, Третий предлагается вам. После украинских степей белорусский театр военных действий иной - лесисто-болотистый.
- До войны я служил в Белоруссии, те условия мне знакомы.
- Тем более. Как вы оцениваете обстановку на этом направлении?
- Войска этих фронтов нависли над флангом центральной группы армий противника, и немцы, испытывая "котлобоязнь", непременно будут укреплять этот участок.
- Следовательно, вы считаете - германское командование ожидает, что летом мы предпримем активные действия в Белоруссии, а не на южном и юго-западном участках советско-германского фронта?
- Да. И немцы не случайно стянули силы на правое крыло 1-го Украинского фронта. Если создать впечатление, что мы готовим большое наступление на юге, то они станут наращивать силы туда.
- Противника на мякине не проведешь, - заметил на это Сталин. - Немцы внимательно следят за передвижением наших танковых армий и полагают, что где мы их сосредоточиваем, там и нанесем главный удар. Вот мы и решили пока оставить две танковые армии на Украине. Пусть немцы туда стягивают резервы.
Помолчав, Сталин продолжал:
- В предстоящей летней кампании мы нанесем несколько последовательных ударов на различных направлениях так, чтобы противник не смог заподозрить нашу подготовку в Белоруссии. А во второй половине июня развернем сражение за полное освобождение Белоруссии. Таков общий замысел.
- На всех направлениях трудно иметь превосходство над противником в танках и артиллерии.
- Секрет успеха в том и заключается, что мы не сосредоточиваем силы на всех направлениях одновременно, - Сталин пояснил: - В каждой из танковых армий, которые действуют на Украине, танков не больше, чем в полнокровном танковом корпусе. Основную массу танков из резерва Ставки используем не для пополнения этих армий, а для соединений на направлении главного удара в Белоруссии. Успех здесь будет во многом зависеть от действий вашего фронта.
- Я приложу все силы на выполнение этого замысла.
- Может быть, у вас есть какие-то вопросы?
- Хотелось бы уточнить насчет руководящих кадров штаба фронта.
- Это - на ваше усмотрение. Можем сформировать штаб фронта заново, а старый состав штаба передать 2-му Белорусскому - генералу Петрову.
- У товарища Петрова опыта побольше, поэтому лучше бы старый состав штаба Западного фронта передать мне - 3-му Белорусскому. Только вместо члена Военного совета товарища Мехлиса просил бы назначить другого.
- Вопрос назначения члена Военного совета фронта решает Государственный Комитет Обороны. - Сталин нахмурился. - К тому же он член ЦК. Какие у вас к нему претензии?
Черняховский хорошо помнил, как Мехлис расправился с Павловым и другими генералами в самом начале войны. Да и сам едва не попал под его безжалостную секиру. Но говорить об этом Сталину посчитал сейчас не к месту, но все же отступать от своей просьбы не стал:
- Мне не нравится стиль работы товарища Мехлиса, он часто прибегает к крайностям. Может снять с поста любого командира без особых на то причин.
- Напрасно полагаете, что Мехлис остался таким же, каким был на Крымфронте. - Голос Сталина стал мягче. - Вероятно, вам известно, что за попытку свалить вину на других он был снят с должности заместителя Наркома обороны и понижен в воинском звании. После этого вряд ли он станет вести себя по-старому. - Сталин помедлил. - Ну, хорошо. Раз вы просите, мы его направим к товарищу Петрову. А пока - приступайте. По оперативным вопросам подробнее введет вас в обстановку товарищ Антонов. Во избежание раздора между вами и Петровым при разделении Западного фронта и чтобы все происходящее правильно воспринял товарищ Соколовский, с вами поедет генерал Штеменко.
Сталин помолчал и добавил:
- На период наступления представителем Ставки у вас будет товарищ Василевский. Это не означает дублирования. Василевский имеет круг своих вопросов, его дело - координация усилий нескольких фронтов для решения единой задачи. Кстати, у него есть чему поучиться, и с ним можно посоветоваться. - Сталин встал, дал понять - беседа закончена.
- Все ясно, товарищ Сталин. Для меня, начинающего командующего фронтом, очень важно будет во время операции получить полезные советы и необходимую поддержку от столь авторитетного военачальника, как Александр Михайлович Василевский.
- Как вам известно, командующий фронтом подчиняется непосредственно Верховному Главнокомандующему, так что звоните мне по ВЧ в любое время. Если еще есть какие вопросы, слушаю.
- Вопросов нет.
- На Политбюро вашу кандидатуру утвердили, поздравляю и желаю успеха. Вам сегодня же необходимо выехать в штаб фронта. - Сталин подал Черняховскому руку, именно подал, а не пожал, это была его обычная манера.
И вот Иван Данилович в тихой, ухоженной красоте Кремля: древние зубчатые стены, храмы и колокольни - сама история здесь ощущается во всем. И Черняховский ощутил себя отныне частицей, участником этой истории не только потому, что он теперь большая величина - командующий фронтом, а главное, что он встретился, говорил, получил благословение Сталина. Все, что связано со Сталиным, это история. Он подлинно историческая личность. Черняховский искренно уважал его и был счастлив от состоявшейся встречи.
Иван Данилович после беседы в Генштабе с Антоновым заехал домой, буквально на бегу попрощался с женой и детьми, вылетел на фронт вместе в генерал-полковником Штеменко.
За те дни, что он был в Москве, принимал дела 3-го Белорусского фронта, прозвучало несколько приказов фронту Жукова, который освободил Староконстантинов, Дубно, Кременец, Винницу. В этих приказах были имена соратников по 60-й армии, но фамилии Черняховского уже не было. Это царапнуло по самолюбию. Но в как бы итоговом приказе Верховного от 24 марта было сказано:
"Войска 1-го Украинского фронта, отбив все контратаки противника на участке Тернополь, Проскуров и измотав в этих боях контратакующие здесь танковые и пехотные дивизии немцев, на днях внезапно для врага сами перешли в наступление и прорвали его фронт.