- Здравствуйте, товарищи! Все старые знакомые. Давненько мы с вами не виделись. Права русская пословица - только гора с горой не сходится.
Николай Федорович поздоровался с Чибисовым и Пуховым.
- Здравствуйте, Иван Данилович. Слышал о ваших успехах. Вчера разговаривал с Рокоссовским, он сожалеет, что вы ушли от него.
Ватутин долго тряс Черняховскому руку, посматривая в его сияющие карие глаза.
- Ладно, поговорим потом, на досуге, - сказал он, присаживаясь за стол рядом с начальником штаба.
- Успели ознакомить с задачей? Все понятно? - спросил Ватутин у генерала Иванова.
- Только что успели, товарищ командующий. Замечания и пожелания командармы еще не высказывали, - вежливо доложил начальник штаба.
- Хорошо, заслушаем. Прошу первым товарища Пухова.
У командарма 13-й замечаний по задаче не было. Армия переходила к обороне на захваченном плацдарме, но после многодневных боев войска нуждались в передышке.
В такой же передышке нуждались уставшие и сильно поредевшие войска 60-й.
(Далее пересказываю прямую речь из книги Кузнецова, несколько мною расширенной и подредактированной.)
- Сейчас на плацдарме идет напряженный бой, - доложил Черняховский. - Атаки противника поддерживаются значительным количеством танков, его авиация группами по тридцать - сорок самолетов бомбит наши боевые порядки и переправы через Днепр. Дивизии семьдесят седьмого и восемнадцатого гвардейского корпусов слишком малочисленны, а в седьмом гвардейском механизированном корпусе и в сто пятидесятой танковой бригаде танков совсем нет, танкисты дерутся как пехота. В истребительно-противотанковых артиллерийских полках большие потери, в строю в каждом полку не более четырех-шести орудий. Вчера немцы, воспользовавшись преимуществом в танках и авиации, несколько потеснили войска армии; видимо, кое-что придется уступить врагу и сегодня. Деремся на предел.
Ватутин начал хмуриться.
- Не подумайте, товарищ генерал армии, что я против наступления, - взволнованно продолжал Черняховский. - Наоборот, я счастлив, что армия будет участвовать в освобождении Киева. Киев - не только сердце Украины, но и часть моего сердца. В этом городе прошла моя юность, там я получил военное образование, обзавелся семьей. Поэтому меня тревожит неподготовленность к выполнению такой почетной задачи. Мы не закрепили еще как следует плацдарм, надо привести войска в порядок и хотя бы частично пополниться людьми, боевой техникой, подвезти боеприпасы. На подготовку к операции требуется не менее десяти суток.
- Все ясно, Иван Данилович, - строго посмотрев на Черняховского, сказал Ватутин. - Понимаю и ваш душевный порыв. Времени на подготовку действительно маловато. Военный совет фронта докладывал об этом в Ставку. Но нас торопят, поэтому и мы торопим вас. О том, что уже твердо решено, говорить не стоит. Какие еще будут пожелания?
Командармы переглянулись. Все упиралось во время. И естественно, если на подготовку операции отводилось всего лишь трое суток, то многие пожелания и главное из них - накапливание необходимых для наступления сил и средств - отпадали сами собой. Во всем надо было спешить. Не имело смысла затягивать и разговор.
Командующий фронтом напомнил Черняховскому и Чибисову о надлежащем обеспечении ввода в бой и увязки взаимодействия с приданными им танковым и кавалерийским корпусами. А начальник штаба генерал Иванов попросил командармов прислать планы армейских наступательных операций не позднее утра 8 октября.
Три долгие ночи просидел Черняховский с неутомимым Тер-Гаспаряном и полковником Васиным за планированием армейской наступательной операции. Утром 8 октября план был направлен начальнику штаба фронта; в соответствии с планом всем командирам корпусов разосланы частные боевые приказы.
Многое было пережито и передумано Черняховским за эти трое напряженных, бессонных суток. Днем в бою на плацдарме, ночью за работой в штабе, и ни минуты отдыха.
На плацдарме западнее Окуниново, не переставая, шли напряженные бои. Войска армии под давлением противника вынуждены были оставить Горностайполь, Каменку, Губин. Контратаки немецкой пехоты, поддержанной танками и авиацией, окончательно были приостановлены лишь 7 октября на рубеже Опачицы, коммуна "Червонный Жовтень".
Сразу же после захвата плацдармов в районе Киева Ставка начала разработку операции по освобождению столицы Украины. Самым близким к городу был Букринский плацдарм. С него и предполагалось нанести удар силами Воронежского фронта. Ставка утвердила решение Жукова и Ватутина.
Однако Манштейн на этот раз угадал намерения нашего командования. Он сосредоточил на этом направлении резервы и отразил натиск ударно группы с Букринского плацдарма.
Представитель Ставки маршал Жуков доложил Сталину:
- Внезапность удара утрачена. Сопротивление противника, разгадавшего наш замысел, резко возросло. Местность на этом направлении крайне неудобна для действий танков - очень овражистая, сильно всхолмленная, дорог мало. Мой вывод заключался в том, что необходимо перенести центр усилий на Лютежский плацдарм.
Однако Сталин потребовал от Жукова строго руководствоваться ранее принятым решением и взять Киев.
Были предприняты еще две попытки, обе закончились неудачно, с напрасными потерями.
Жукова удивляло упорство Сталина, маршал тогда не знал, что скоро состоится встреча большой тройки - Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране, и Верховный хотел прибыть туда с таким весомым свидетельством успехов Советской Армии, как взятие Киева.
Жуков, окончательно убедившись в бесплодности атак с Букринского плацдарма, предложил новый план взятия Киева. Суть его заключалась в следующем: имитируя сосредоточение подкреплений на Букринском плацдарме, на самом деле снять с него 3-ю гвардейскую танковую армию и перегруппировать ее на Лютежский плацдарм, откуда гитлеровцы не ожидали нашего удара.
Сталин вынужден был согласиться с предложением Жукова, взятие Киева по намеченным срокам должно было произойти до открытия конференции в Тегеране.
Надо сказать, что, хотя этот замысел был и уместен, его осуществление было весьма непростым. Представьте, что такое танковая армия: это колоссальное количество людей, танков, вспомогательной техники и обеспечивающих подразделений. А передислоцироваться ей надо было на 200 километров, с одного плацдарма на другой. Причем эти 200 километров - вдоль фронта противника. Он мог заметить передислокацию, и тогда все намерения, все эти жуковские хитрости просто лопнули бы.
Но создавалась модная ударная группировка на том направлении, где противник этого удара не ожидал: целая танковая армия, отдельный танковый корпус, 38-я армия и еще артиллерийский корпус прорыва. Одних "катюш" - оружия, которого очень боялись немцы, - было здесь больше 500 единиц! Поддерживала действия наземных войск 2-я воздушная армия.
Перенос направления главного удара Ставки и Воронежского фронта можно было осуществить благодаря успешным действиям армии Черняховского, которой в эти дни удалось очистить от противника южный берег реки Тетерев и соединить три своих разрозненных плацдарма в единый, общей протяженностью до 58 и глубиной до 10–15 километров.
Имела успех и 38-я армия. Она значительно расширила Лютежский плацдарм. Однако для развития дальнейшего тактического успеха и превращения его в оперативный ни у Черняховского, ни у Чибисова сил не было.
17 октября из штаба фронта поступила новая оперативная директива:
"Командующему 60-й армией с утра 17.10.43 перейти к упорной обороне на всем фронте армии и быть готовым к отражению атак противника… К исходу 19.10.43 сосредоточить ударную группу на своем левом фланге в составе не менее пяти стрелковых дивизий, артиллерию усиления, полки РС, 59-й танковый полк и для развития успеха 1-й гвардейский кавалерийский корпус…
С утра 20.10.43 прорвать оборону противника на участке Ровы, исключительно Ясногорска, силами указанной выше ударной группы. Пропустить в прорыв для развития успеха 1-й гвардейский кавкорпус в направлении Катюжанка, Вахрянка, Юров, разгромить противостоящего противника…"
Далее указывались по дням рубежи, на которые должны были выходить наступающие части 24-го и 30-го стрелковых и 1-го кавалерийского корпусов.
На остальном своем фронте армия должна была прочно удерживать занимаемое положение.
Этой же директивой ставились задачи и 38-й армии Чибисова. Она также после двухдневной паузы и перегруппировок продолжала наступление с прежней задачей овладеть Киевом.
По новому варианту 60-я армия свои главные усилия переносила с правого фланга на левый. Но и по новому варианту времени на перегруппировку частей и подготовку к наступлению у командарма опять не хватало. Спешка вносила сумятицу и нервозность.
На исходе каждых суток Черняховский лично докладывал Ватутину о проделанной за день работе и каждый раз просил продлить сроки подготовки. Ватутин сначала поторапливал, а затем вынужден был согласиться с доводами командарма.
20 октября пришло собщение:
"Ставка Верховного Главнокомандования переименовала Калининский фронт в 1-й Прибалтийский, Прибалтийский фронт - во 2-й Прибалтийский, Центральный фронт - в Белорусский, Воронежский фронт - в 1-й Украинский, Степной фронт - во 2-й Украинский, Юго-Западный фронт - в 3-й Украинский и Южный фронт - в 4-й Украинский.
Наконец, когда на Букринском плацдарме не увенчалась и вторая попытка прорвать вражескую оборону, Ватутин сам прибыл к Черняховскому.
Весь день Иван Данилович провел на плацдарме с командирами корпусов Кирюхиным и Лазько, проверяя готовность войск к наступлению. Изрядно уставший, под вечер возвратился к себе в штаб в Выползово. И вот тут под окном его хаты неожиданно появился вездеход командующего фронтом.