Глава 2. Наступление без подготовки
После того как враг был остановлен у ворот Москвы, людьми овладела радость и эйфория. С октября длилась неравная битва, многие сотни и тысячи солдат Красной Армии и ополченцев сложили головы на подступах к столице. Но все же отстояли Белокаменную! Не дали гитлеровским сапогам топтать древнюю брусчатку Красной площади!
Победа под Москвой имела также и огромное политическое значение. Весь мир узнал о крахе концепции "блицкрига" у стен советской твердыни.
Не смять богатырскую силу,
Могуч наш заслон огневой,
Мы вырыли немцу могилу
В туманных полях под Москвой!
Как в песне пелось, так и получилось. И естественно, что солдаты и командиры восприняли приказ о новом наступлении как нечто само собой разумеющееся. Остановили врага, а теперь добьем его, и - войне конец!
Но наступать сейчас было нельзя . Можно было понять Верховного главнокомандующего - на совещании Ставки командующим Калининским фронтом генерал-полковнику Ивану Степановичу Коневу и Западным фронтом - генерал-полковнику Георгию Константиновичу Жукову было приказано подготовить новое наступление. Иосиф Сталин утверждал, что нужно окончательно устранить угрозу столице, исходящую от Ржевско-Вяземского выступа.
Нельзя сказать, что и генералам нелегко далось решение о наступлении. Ждать до весны, имея в ста пятидесяти километрах от Москвы мощную группировку из двадцати семи дивизий Вермахта и СС, было нельзя. Но и наступать в тех условиях, что сложились в войсках, тоже было нельзя.
Личный состав был измотан тяжелыми боями, Калининский фронт и вовсе вел контрнаступление, не получив свежие подкрепления. Были серьезные проблемы с подвозом боеприпасов, горючего и снаряжения. Склады передового снабжения также не были созданы. Однако приказ был категоричен.
Несомненно, немецкую группировку на Ржевско-Вяземском выступе нужно было сковать. Но сделать это можно было уже проверенной в сражении под Москвой тактикой танковых засад и хорошо спланированных контратак. Однако судьбе было угодно распорядиться иначе. Массированное наступление вместо тактики изматывания было самым невыгодным решением в данной ситуации, однако именно так было угодно развиваться истории, которую потом на долгое время предали забвению.
Гвардии старшина Стеценко, как всегда, ворчал, копаясь в стальных внутренностях командирской "тридцатьчетверки". Всякий момент вне боя он использовал, чтобы что-то чинить, подтягивать, закручивать в стальных внутренностях боевой машины. И Т-34 благодарил его исправной службой.
Вокруг танка суетились солдаты ремонтно-эвакуационной роты. Рядом стояла "летучка" ПТРМ - передвижной танкоремонтной мастерской. Степан Никифорович массивным гаечным ключом затягивал крепления, каждый раз чертыхаясь, когда ключ соскальзывал с гайки. Стрелок-радист стоял рядом и подсвечивал электрической лампой на длинном шнуре.
- Ну, все, кажись, сделали заразу, - констатировал механик-водитель, вытирая пот со лба. - Ух! Упарился, хоть и мороз. Сейчас будем двигатель ставить.
Танковый дизель В-2-34 стоял на пустых снарядных ящиках. Техники из ремроты "колдовали" над блоком цилиндров. Морозы стояли суровые, а они работали без рукавиц. Пальцы прикипали к заледеневшему металлу, и их приходилось отрывать с кровью и кожей. Но все же работа спорилась.
- Ну, долго еще? - нетерпеливо спросил командир танковой роты гвардии капитан Горелов.
- Сейчас, товарищ капитан, заканчиваем уже, - ответил молодой лейтенант в круглых очках со стальной оправой.
- Гвардии товарищ капитан…
- Виноват, товарищ гвардии капитан!
Наклонный кормовой бронелист был откинут на петлях, а крыша моторно-трансмиссионного отделения поднята. Над ним поставили пирамидой три бревна, перекинули через блок трос лебедки с крюком.
Потом аккуратно, на руках, перекантовали танковый двигатель на специальные салазки. Благодаря своей революционной конструкции с алюминиевым блоком цилиндров он весил гораздо меньше, чем другие такие агрегаты. Салазки подвезли к танку и застропили дизель.
- Поднимай! - поднял руку техник-лейтенант.
Придерживая двигатель, его подняли и отцентрировали строго над моторным отсеком. Потом медленно и осторожно стали опускать.
- Стоп! - сказал механик-водитель, внимательно наблюдая, как заходит дизель. - Приподними немного.
Двигатель завели точно на крепежные места, и ремонтная бригада занялась установкой и подключением электрокабелей, шлангов и патрубков. В морозном воздухе раздавалось позвякивание гаечных ключей, обрывки разговоров ремонтников, лязг металла.
- Все, можно опробовать, - разрешил техник-лейтенант, внимательно осмотрев вместе с гвардии капитаном установленный дизель.
- Гвардии старшина, заводи! - отдал приказ Николай Горелов.
- Есть, товарищ командир! - Механик-водитель приложил ладонь к утепленному, на овчине, танкошлему и полез в люк. Примерно минуту спустя раздалось фырканье, а потом танк выпустил огромное облако копоти из выхлопных патрубков. "Стальное сердце" командирской "тридцатьчетверки" стучало ровно и мощно. Одно из преимуществ дизельного двигателя как раз и заключалось в неприхотливости и надежности - даже в сорокаградусные морозы он работал вполне нормально.
Но, к сожалению, таких танков в батальоне было мало: всего несколько Т-34 и КВ-1 были оснащены дизелями.
Согласно приказу второго народного комиссара среднего машиностроения СССР Малышева от 22 июня 1941 года перед танкостроителями были поставлены новые задачи: "Прекратить модернизацию танка Т-34, свернуть выпуск всей гражданской продукции, приступить к выполнению мобилизационного плана и быть готовыми оказать помощь заводам, которые будут переключены на выпуск танков Т-34".
И конструкция "тридцатьчетверок" стала меняться в сторону упрощения производства. Начали использоваться различные заменители. В частности, с 29 ноября 1941 года Сталинградский тракторный завод перешел на выпуск стальных литых катков с внутренней амортизацией и гусеницей новой конструкции, так как с августа начались перебои с поставкой резиновых бандажей с Ярославского резино-асбестового комбината.
Более серьезной стала нехватка дизельных двигателей В-2 для "тридцатьчетверок" и тяжелых танков "Клим Ворошилов". Вплоть до весны 1943 года на Сталинградском тракторном устанавливали на танки карбюраторные двигатели М-17Ф, прошедшие по три-четыре капремонта. Вот эти-то четырехтактные 12-цилиндровые V-образные авиационные двигатели и стали самой серьезной проблемой. Капризными они были, норовили "обрезать" зажигание при низких температурах, так что танки приходилось отогревать. Также такие двигатели "жрали" много топлива. Ведь не даром в Автобронетанковом управлении РККА была принята к реализации программа увеличения запаса хода легкого танка БТ-7 путем использования дизельного двигателя. В результате этого был создан модернизированный танк БТ-7М.
Надежность танковых авиадвигателей М-17Ф была весьма низкой, в чем гвардии капитан Горелов убедился еще в грозовом июне 1941 года, когда служил командиром малой пушечной башни на многобашенном тяжелом танке Т-35. Эта машина и вовсе была капризной, не раз на маневрах эти танки ломались.
Но основная опасность заключалась в том, что пары авиационного высокооктанового бензина были летучими, огнеопасными и мгновенно детонировали. Так что удар снарядом в борт "керосиновой" "тридцатьчетверки" почти наверняка приводил к взрыву.
Кроме того, возникала весьма серьезная проблема со снабжением топливом. В этом возникли серьезные разногласия с летчиками. "Летуны" уперлись и ни в какую не хотели отдавать такое нужное и для них топливо. И снабженцы ВВС грозили танкистам всеми карами, земными и небесными, в том числе и расстрелом за вредительство. Ситуация сложилась абсурдная: если забрать авиабензин с аэродромов, то танки, которые им же и заправят, окажутся без авиационного прикрытия. А оно в преддверии наступления и так было весьма слабым.
Сам гвардии капитан Горелов с ног сбился и почти что голос потерял, пытаясь "выбить" снабжение для своих танкистов. Если бы не хозяйственный гвардии старшина Стеценко, то вообще бы выбить сверх того скудного довольствия не получилось бы. А так - хоть что-то…
В общем, в войсках сейчас царил такой же кавардак, как и тогда, в июне. Суета, непонимание конкретных задач, да еще и в сорокаградусные морозы, метели и снегопады! И тем не менее приготовления все же шли. Подвозились боеприпасы, горюче-смазочные материалы, запчасти для техники. Причем доставлялось все это не только на розвальнях или "полуторках", но и на аэросанях.
Вообще, эти аппараты в Битве под Москвой использовались весьма активно. Боевые аэросани на самом деле не такая уж и новая техника - впервые они появились еще в 1915 году на фронтах Первой мировой войны. Потом уцелевшие образцы этой техники использовались в Гражданской войне. Широко использовались аэроснегоходы и в войне с белофиннами. Кстати, Степан Никифорович Стеценко, воевавший в 1939–1940 годах на Карельском перешейке, вспоминал совместные атаки легких "бэтэшек" и боевых аэросаней.
В условиях бездорожья, в глубоких снегах боевые и транспортные подразделения, оснащенные соответствующими типами аэросаней, получили из главных козырей войны - мобильность и скорость передвижения. Предполагалось, что и в предстоящем наступлении, чтобы поддерживать его высокий темп, аэросани отрядов снабжения последуют за танками, непрерывно пополняя их боезапас и заправляя чуть ли не на ходу.