Я изучала жизнь дельфинов у островов Тихого океана, когда съемочная группа решила сделать небольшой клип с моим участием для новозеландского телевидения. Через шесть месяцев мне позвонили и предложили стать ведущей документального сериала о морских обитателях Океании.
– И, предвкушая славу кинозвезды, ты согласилась.
Он произнес это без тени иронии. Хотя Ианта чувствовала, что Консидайн хочет слегка подразнить ее, в его расспросах звучало понимание и одобрение.
Ианта рассмеялась:
– Если бы это было причиной, то какое бы меня ждало разочарование! Мы жили в спартанских условиях на шхуне, предназначенной для перевозки грузов, а не пассажиров. Я согласилась, потому что эта деятельность во многом совпадала с моей исследовательской работой и телекомпания предложила хорошие деньги и все необходимое, так что мне не пришлось ходить с протянутой рукой к разным спонсорам.
– И ты планируешь вернуться к своим дельфинам?
– Да, как только смогу.
Ианта опустила голову, не желая, чтобы Консидайн прочел по ее лицу твердую решимость побороть болезнь. Однако тут же усомнилась в своем умении скрывать свои эмоции. Алекс, как ей показалось, напротив, проявлял только те чувства, которые желал показать, хотя внешностью он не напоминал карточного шулера. Сейчас он выглядел крайне заинтересованным:
– Тебе нравилось сниматься?
– Да, если не считать мелких разборок с режиссерами.
Консидайн вопросительно поднял брови, и Ианта пояснила:
– Я не сразу поняла, что им нужна всего лишь кукла в модном купальнике, которая красиво барахтается в воде. Сначала они потребовали, чтобы я отрастила волосы настолько, чтобы могла эффектно встряхивать ими перед камерой. Потом им понадобилось, чтобы я научилась изящно разгонять стайки красивых рыб, поднимать со дна и грациозно гладить каких-нибудь несчастных моллюсков. После небольшого скандала съемки стали гораздо интереснее.
Его красиво очерченные губы тронула едва заметная улыбка.
– И как же ты инициировала скандал?
– Да взяла и порвала бумажки, именуемые контрактом, и бросила их по ветру. В конце концов они поняли, что я не просто какая-нибудь очаровательная русалка с сексуальными причудами, предпочитающая мужчинам дельфинов.
– А на самом деле ты предпочитаешь мужчин?
Ианта рассмеялась:
– Вообще-то да. Хотя среди дельфинов очень интересно, если по-настоящему про никнуть в их среду. Кажется, что ты их изучаешь, а на самом деле они изучают тебя и подстраиваются под твои требования. В этом проявление их доброты.
Ианта вздохнула. Ей показалось, что она уже достаточно много рассказала о себе.
– Ты, наверное, какое-то время жил в Англии? – поинтересовалась она. – Я сужу по твоему акценту и правильным речевым оборотам.
Консидайн покачал головой:
– Акцент у меня от матери. В детстве она очень строго следила за правильностью моей речи.
– Не все англичане правильно говорят на своем языке, – заметила Ианта, – и разве возможно заставить ребенка говорить как британский премьер-министр?
Она улыбнулась, вспомнив, как Трисия воевала со своим пятилетним малышом.
– Не знаю, – ответил Консидайн, – у меня нет детей, я не женат.
Сердце Ианты учащенно забилось, тогда как Алекс невозмутимо возобновил свои расспросы:
– Ты бы продолжила работу ведущей сериала?
– Режиссерам не нужна теледива с уродливым шрамом на ноге. Это не эстетично. И хромать перед камерой недопустимо.
Ее тон вполне соответствовал подчеркнутому прагматизму ее слов. Ианта не слышала, что пробормотал Консидайн сквозь зубы, но, судя по гневному огню в глазах, это было грубое ругательство.
– Они тебе так сказали? – спросил он гораздо резче, чем намеревался.
– Нет, но ведь это и так понятно.