Меня поставили за долговязым Янзеном, правофланговым взвода. Я пытался держать шаг. Когда Янзен выбрасывал левую ногу вперед, я едва не касался его правой подошвы носком своего ботинка. Даже самый низкорослый Пиль в последней шеренге старался не отставать от нас. Мне все это представлялось небезопасным занятием, но унтер-офицер Линский держал нас в строгости.
- Левой, раз, два, три! Левой, раз, два, три!
Ноги сами собой подчинялись команде. И казалось просто чудом, что наши подошвы почти одновременно ударяли о цементное покрытие плаца. Но вот я услышал что-то новое. При каждом сбое шага Линский лающим голосом, от которого мороз подирал по коже, отдавал команду: "Разойдись!" Это означало, что надо разбежаться как можно дальше друг от друга.
- Внимание! - Команду едва было слышно, потому что некоторые из нас успели между тем добежать почти до склада труб. - Внимание! - Это значило остановиться, сделать поворот кругом, принять стойку "смирно" и ждать очередной команды.
Когда мы рассыпались по плацу не знаю уж в который раз, я сообразил, что бегущим медленнее легче вернуться в строй. "Если Линский решил тренировать нас на дальнюю дистанцию, то со мной это не пройдет", - подумал я. При очередном "Разойдись!" я больше изображал бег, чем бежал, и ехидно улыбался.
- Сапер Крайес, стой! Взвод, стой!
"Проклятие, кажется, унтер заметил!" С нехорошими предчувствиями я смотрел на Линского и ждал.
- Ложись! - Еле слышно процедил он сквозь зубы.
Я не понял команду.
- Ложись! Сапер Крайес, я приказал вам! Вы что, отказываетесь выполнять команду?
- Что значит - ложись?
- Ах да, вы еще не знаете, что это такое! Сейчас узнаете. Вы бросаетесь плашмя на землю, опираетесь на руки, высоко держите голову, прижимаете каблуки к земле. Усвоили?
Я кивнул.
- Итак, сапер Крайес, ложись!
Послушно распластавшись на холодном цементе, я задрал голову и впился глазами в Линского. Он прошелся вокруг меня.
- Ой! - Кто-то наступил мне на ступни.
- Я сказал, сапер Крайес: прижать каблуки к земле. Сейчас вам немного больно, но в бою вам в пятки могут попасть пули.
Унтер-офицер отошел метров на двадцать в сторону. Тем временем я огляделся и убедился, что взвод не без удовольствия наблюдает за этим дополнительным персональным занятием.
- А теперь - ко мне!
Ничего не понимая, я посмотрел на Линского. А он пояснил:
- На нашем языке это значит переползать на получетвереньках. Тонкости вы освоите в полевых условиях. Позже. А теперь - вперед!
Ах, паскуда! Не хватало еще, чтобы я вылизал плац! Переполненный бешенством, я полз по цементу в тонком спортивном костюме. Все еще слышалось хихиканье остальных, но уже без прежнего веселья. Наверное, все поняли, что завтра могут сами оказаться лежащими на цементе.
Ну, наконец-то!
Я так близко подполз к Линскому, что мой нос оказался возле его сапог.
- Я был уверен, - проговорил унтер, - что из вас получится бравый солдат, Крайес, что вы способны быстро бегать. Но, кажется, я ошибся, вы показали себя с другой стороны. Или вы больны? Так как - ошибся я или нет?
- Не ошиблись, - процедил я сквозь зубы так, чтобы не слышал взвод.
- Хорошо, поживем - увидим.
Должен признаться, сапер Крайес в дальнейшем постоянно проявлял заячью прыть.
* * *
Был еще один неудачный день. В столовую на обед нас водили строем, а в казарму мы возвращались каждый сам по себе. Практически дело сводилось к тренировке в отдании чести, когда поднимаешь кисть правой руки, а кончики пальцев прикладываешь к козырьку.
Однажды после обеда мне удалось благополучно миновать двух унтеров и одного майора. Но тут я засек, что впереди маячит очередной начальник: унтер или фельдфебель? Дабы исключить риск, я уже за пятнадцать, а не за пять шагов перешел на строевой шаг, прижал кончики пальцев к виску, начал поедать начальство глазами, но, черт возьми, передо мной оказался Вилли Бартельс, мой старый приятель!
Я сбросил напряжение, расслабился, но было уже поздно.
- Хо-хо, мне отдает честь сапер Крайес. Вот это да! Чем обязан? - не без иронии прозвучал вопрос Вилли.
- Хотел только посмотреть, как ты отреагируешь, - попытался я отшутиться.
- Ну и как? Доволен?
- Нет, ты отвечаешь на приветствие непрофессионально. Почти не поднимаешь руку.
- Старина, заказывай напитки покрепче, - дружелюбно ответил Вилли, - и тогда будешь отдавать честь даже пожарным кранам. Ставлю бутылку. Согласен?
Со зрением у меня не все в порядке. Это мое слабое место. Вилли узнал об этом, когда мы проходили медицинское обследование.
- Позволю себе представиться, - сказал он тогда. - Вилли Бартельс, двадцати пяти лет, женат, двое детей, электрик…
* * *
На очередное воскресенье я попросился в увольнение. Дома был последний раз на пасху, тогда-то обо всем и договорился со своим тренером Тони.
И вот настал воскресный день. Утром, после завтрака, можно было ехать. При этом варианте я мог быть к восьми часам уже дома. Игра начиналась в одиннадцать. Так что на часок успел бы и прикорнуть.
Дома отлично позавтракал. Хорошо было бы получать такой завтрак каждый день в части! Тем временем мать приготовила мне постель.
- Ох, вот это набрался! И шагу не сделать! - Я повалился на кровать.
Проснулся оттого, что кто-то щекотал мне пальцы ног.
- Что за шутки! - возмутился я и поджал ноги. Щекотка не прекратилась.
- Черт возьми, Бонгартц, перестань, а то врежу! - пригрозил я, однако моя угроза не возымела действия.
В бешенстве выпрыгнул я из кровати, готовый наброситься на Бонгартца. Но передо мной стояла Петра.
- Откуда ты? - удивился я.
- Привет. Даже не предполагала, что ты можешь быть таким сердитым. - Петра поцеловала меня в губы.
- Чему только не научишься в армии, - попробовал я отшутиться.
- Надеюсь, научишься и обнимать при свидании свою подружку!
- Ах, прости. Совсем забыл! - Я крепко обнял Петру и поцеловал ее в затылок.
- Чудесно, что ты решил сводить меня на матч.
- Дело долга - тебе предстоит сегодня подбадривать левого среднего Крайеса.
- Команда из Аахена возглавляет таблицу, говоришь?
- Пока. Она ведет с основными соперниками 32:8, 31:9, 30:10. Но теперь соотношение 29:11. Если нашим удастся обыграть аахенцев со счетом 4:0, а "Ренания" на своем поле выиграет, то мы почти победили. Шесть игр сыграно. Есть шанс на чемпионское место.
- Согласна, - промурлыкала Петра. - Представляю, Дерваль со своей скамейки следит за твоей игрой, а через неделю тебя включают в национальную сборную.
- Естественно, - подыграл я ей. - И пусть Штилике упаковывает чемоданы и убирается к чертовой матери.
Я поднял Петру на руки и принялся целовать.
- Настоящие члены национальной сборной должны перед игрой подкрепляться.
- Но не так, - ухмыльнулась Петра. - Для настоящих членов национальной сборной существует абсолютный запрет на любовные игры перед спортивной игрой. Прости, уже половина одиннадцатого. Нам пора.
- Как, уже? - пытался я протестовать, рассовывая по карманам сигареты, зажигалку и прочую мелочь.
На мое счастье, на матче не было Дерваля, ибо двигался я как вареная курица. Естественно: почти никаких тренировок, сокращенный сон, излишне сытная армейская пища.
Час спустя после начала матча тренер снял меня с игры:
- Не пей так много, пока ты в бундесвере. А то совсем перестанешь передвигать ноги. Мне не нужна в центре поля пивная бочка!
Сказать по чести, другие были не лучше меня. Проиграв со счетом 1:5, мы направились в душевые. А потом засели в кабачке "Под мостом", нашем фирменном, где языки развязались.
- Как сыграла "Ренания"?
- Выиграла, - трагическим голосом оповестил Тони. - Все решил одиннадцатиметровый на последней минуте.
- Проклятие! А как с таблицей?
- Мы скатились на пятое место, - проинформировал Тони. - Отстали на пять очков от аахенцев. О первом месте нечего и думать.
- Главное, нам не придется пить за первенство, - пробурчал вратарь. - Петер, твое здоровье, недоносок. Из-за тебя наше первое место в сортире. Тони не следовало выпускать тебя на поле. Какие дурацкие пасы ты делал…
- Что? Проиграли из-за меня? Ты что, рехнулся? А кто пропустил пять штук? Я бы их снял одной левой. К тому же я ушел с поля, когда было 2:1.
- Мне кажется, вас перекармливают в бундесвере, - поддержал вратаря Мартин. - "Встать! Шагом - марш!" и прочее - это все пустячки, мелочь. Чем ты займешься после службы? Дискотекой?
- Заткнись! Вскоре и тебя призовут. Сам узнаешь, что это такое. Болтаешь чушь!
- Не нервничай, - попыталась успокоить меня Петра, сидевшая рядом. - Они проиграли, настроение, естественно, кислое. Вот и ищут виноватого…
- Ничего, я еще себя покажу, - выдавил я.
- Уж не собираешься ли ты стать генералом бундесвера? - с издевкой спросил Эрих.
Вот подлюги! Человек делает все, чтобы помочь команде завоевать первенство, а они еще недовольны. Друзья называется!
- Утру вам носы, дорогие мои, - сказал я. - В нашем роду, роду Крайесов, все мужчины становились офицерами. Мой брат был лейтенантом. Могу спорить, я тоже стану лейтенантом.
- Совсем рехнулся! - отреагировала Петра. - Болтаешь вздор. Я хочу, чтобы у меня был ухажер, а не лейтенант-живодер!
- При чем тут лейтенант-живодер? Что плохого, если мужчина становится офицером? Офицер может приказывать, командовать людьми, имея на то все основания… Алло, старина! Дай-ка мне еще пива!