* * *
К моему удивлению, Радайн спокойно воспринял просьбу отложить реферат.
- Хорошо, Крайес, спасибо, что вы предупредили меня, - только и сказал он, когда я на следующее утро обратился к нему.
А я-то ожидал, что будет разнос почище светопреставления. Однако все обошлось.
- Придется обсудить пока другую тему, - сказал Радайн. - Да и времени на подготовку у вас действительно было мало. Может быть, отсрочка даже и к лучшему, потому что я смогу еще раз затронуть эту тему в рамках боевой и политической подготовки по программе маневров НАТО "Винтекс". Заметьте-ка это себе.
- Слушаюсь, господин капитан, - ответил я заплетающимся языком и поспешил покинуть помещение.
Интересно, почему он не устроил мне выволочку? Может, Радайн вообще махнул на меня рукой или предвидел заранее, что я не сумею подготовиться? Или просто хотел испытать мои способности? Чем дольше я раздумывал над этим, тем лучше понимал, что для Радайна я теперь последний человек и что теперь он не даст мне ходу. На практических занятиях я отстающий, по теории тоже не смог вовремя выполнить поручение. Значит, гуд бай, учеба на курсах! Лучше бы мне не соваться совсем. Опять мое новое начинание провалилось.
* * *
Настроение после конца рабочего дня было у меня довольно паршивое. Вечером я снова поил пивом свой внутренний голос, нашептывавший мне: "Парень, ты профукал свои унтер-офицерские курсы". Вот почему в этот вечер я вместе с друзьями поехал к Марии, что делая редко: обычно такие поездки кончались пьяной оргией. Но сейчас мне и хотелось чего-нибудь такого. Мне все было безразлично, и я решил выкинуть какой-нибудь фортель, но пока еще не знал, что это будет: свалюсь ли я спьяну на утренней поверке, сорвусь ли на пару дней в самоволку, разломаю ли сосисочный киоск или отведу душу у Марии. Для первых двух вариантов я был слабак, духу не хватило бы. Для третьего силенок было маловато. Оставался последний вариант - Мария. Коли мне не повезет, решил я, пусть не повезет. Скоро мне придется сменить в гарнизоне нашу комнату на двоих и перебраться в казарменное помещение на десятерых, опять стать рядовым сапером и копать вместе с Йоргом и Вилли траншеи для кабеля.
Мария была хозяйкой маленькой закусочной: несколько столиков, стойка, высокие табуреты, бильярд, игральные автоматы. Сосиски с соусом керри и жаренным в растительном масле картофелем, бутылочное пиво, рюмочка крепкого. Закусочная была расположена минутах в десяти езды от гарнизонных ворот в сторону Эльберфельда.
Ребята из нашей роты были там постоянными посетителями. Почти каждый вечер мы навещали Марию. Если приходилось нести караульную службу или объявлялось состояние боевой готовности, кто-нибудь, свободный от службы, ехал туда и делал заказ на то время, когда будет подана команда: "Вольно, разойдись. Можете отдыхать". Если же дежурный офицер был строг и не давал никому увольнительной, случалось, мы просто звонили Марии по телефону, и она сама доставляла все необходимое прямо в указанное место поблизости от расположения гарнизона. Фамилии хозяйки заведения никто не знал, все звали ее просто Марией. Ей было лет 40 или 50, особой красотой она не отличалась, хотя ходили слухи, что она оказывала солдатам услуги не только гастрономического характера. Пауль, мой сосед по комнате, был в это время фаворитом Марии. Он имел привилегию входить за стойку и бесплатно брать булочки, но сейчас Пауль как раз находился в отпуске.
Итак, я начал прощупывать почву, весь вечер заигрывал с Марией и опрокидывал рюмку за рюмкой. Потом, незадолго до полуночи, провел опыт: попытался украсть булочку. Хотел посмотреть, как Мария прореагирует на это. Опыт удался. Хозяйка лишь поощрительно подмигнула мне, когда я довольно демонстративно засунул руку в ящик с булками.
"Ого, Крайес, - сказал я себе, - все идет не так уж плохо". С этого момента я прекратил заказывать спиртное и даже попросил у Марии чашечку кофе.
- Что, не лезет больше в глотку? - засмеялся один из завсегдатаев.
Я только кивнул, отхлебывая глоточками горячий кофе.
- Я всегда говорил, - продолжал язвить этот зловредный тип, - что саперы все умеют, не умеют только пить. За твое здоровье!
Заказав одну за другой три чашки кофе, я понемножку пришел в себя. Мария готовилась закрывать лавочку.
- Еще полчаса можете сидеть, - разрешила она остававшимся в закусочной парням в оливково-зеленой форме. - Ну а ты, - позвала она меня, - вроде бы более или менее трезвый. Поможешь мне отнести в погреб пустые картонные коробки.
Значит, до закрытия остается полчаса. Так сказала хозяйка. Всего-то работы - оттащить картонки в подвал и убрать помещение. Думаю, пяток минут удастся выкроить, чтобы нам с Марией побыть наедине.
* * *
Я выдержал испытания по подготовительному учебному курсу. Не меньше моего удивился и Цандер из Кельна, который тоже сдал экзамены, хотя отличался нерадивым отношением к учебе, регулярно опаздывал на службу и всегда был подшофе.
- Может, все дело в том, что у них нехватка кандидатов в унтер-офицеры из саперов? - ворчал он. - Думаю, они просто не дали мне провалиться, иначе со временем остались бы вообще без унтер-офицеров.
Может, так оно и было. Думаю, и меня приняли по тем же соображениям. Но ведь на должность командира отделения моя кандидатура была запланирована твердо. Почему же они отпустили нас на учебу и чему еще нам предстояло обучиться?
Дорогая мамуля!
Спасибо за твое письмо. Конечно, нелегко было тебе услышать о моем аресте и наверняка еще тяжелее узнать, за что меня посадили. Соучастие в убийстве! В убийстве Йорга! Да ведь это же форменная бессмыслица! Не мне убеждать тебя в этом. Ты и сама это понимаешь.
Не придавай болтовне большого значения, пусть в деревне говорят, что хотят. В конце концов дело прояснится. Я пока что и сам не знаю, как все произошло. Поэтому всякие упреки беспочвенны.
Сейчас, когда я пишу это письмо, я подумал, что мне нелегко было бы объяснить тебе случившееся. Сначала надо самому переварить события.
Не сердись, что так мало написал.
Еды у меня тут хватает, честное слово.
С наилучшими пожеланиями
Петер.
Р. S. Видишь ли ты хоть изредка фрау Мантлер? Как ее дела?
- Ты слышал о взрыве бомбы на октябрьском празднике в Мюнхене? - спросил Йорг, сидевший на краешке моей кровати. - Это просто невозможно понять.
- Слышал, что же тут непонятного?
- Ну как же, жертвами взрыва оказались ни в чем не повинные немцы, - продолжал Йорг, не торопясь ответить на мой вопрос. - Почему же организаторы пошли на такую акцию, почему? Открою тебе один секрет, Петер, но это должно остаться между нами. В Майнбуллау находится законсервированная ракетная база американцев, а при ней склад оружия. Там работает один из наших друзей. Это вожак антибольшевистского фронта.
Вскоре после взрыва бомбы в Мюнхене его, к сожалению, уволили, но он еще раньше позаботился достать ключи от одного из оружейных складов. Петер, дружище, чего только не натащили мы оттуда! Можно вооружить целую дивизию. Иногда попадались даже осколочные ручные гранаты. Но для чего все это оружие? Понимаешь, Петер, я хочу, чтобы оно использовалось в честном бою. Против всех этих разложившихся дерьмовых партий, против наплыва в страну иностранцев, против наших собственных государственных бонз и против всей еврейско-большевистской нечисти.
"Ты действительно считаешь, что со всем этим надо бороться?" - хотел спросить я его, но Йорг был слишком возбужден, чтобы понять мой вопрос.
- А теперь этот инцидент на октябрьском празднике, - продолжал он. - Ты знаешь, кто едва не оказался среди жертв взрыва? Мои родители! Ты удивлен, да? Незадолго до взрыва, всего за двадцать минут, они сидели на том самом месте, где взорвалась бомба. Они давно мечтали хоть разок побывать на этом празднике. И в этом году их мечта наконец сбылась. Представь себе, что этим свиньям удалось бы сделать моих стариков покойниками! Разве для этого мы добывали оружие? Винтерфельд поддерживает тесные связи с Гофманом и его военно-спортивной группой. А если бы меня послали проводить мюнхенскую операцию? Я бы стал убийцей собственных родителей. Нет, Петер, это не что иное, как предательство интересов национального движения.
- Я все еще не совсем понимаю тебя, - ответил я, потому что действительно не мог до конца понять, что он за человек.