Закуривал и отправлялся пешком до станции метро: шлепал лужами, дышал запахами летевших с дороги выхлопных газов и лежавших на земле мокрых опавших листьев. Понимал: не так уж и долго осталось хозяйничать над городом осени: скоро подберутся к нему первые морозы, прочно схватят разлитую по улицам грязь и широкие лужи. Окончательно усыпят голые деревья - до весны. "Осень лучше зимы, красивее…" - размышлял Благодатский. - "Осень нужно успеть увидеть и почувствовать, чтобы она - не промелькнула перед глазами бледно-желтым пятном и не исчезла в следующем за ней белом холоде. Эту осень я, кажется, запомню надолго… Я ее хорошо чувствовал там, на кладбище: поздними вечерами, в тишине - когда оставался один или отходил поссать. Как встречали её деревья, покачивая в темноте ветвями и встряхивая листьями, которые вскоре должны были пожелтеть, оторваться и упасть на влажную землю!.. Как жили ей - после, как спокойно и гордо переносили её многие утраты… И кресты с такой готовностью подставляли свои плечи под мертвые листья: словно помнили, что сами когда-то были деревьями. Есть чему учиться у них, высоких, наблюдать и учиться: учиться покою и гордости, учиться понимать, что есть ты, и что есть - то, что вокруг: достойно встречать и провожать приходящее. Не суетиться и - не останавливаться ни на минуту: расти - выше окружающих стен, и - грызть, ломать их корнями: если мешают. А потом - постепенно засыхать и сгорать распиленными на мелкие бревна в яме кладбищенской свалки, чтобы стать полезной для других деревьев золой, которую подхватят и унесут в глубь земли дожди и талый снег. А еще - я видел отличные осенние листья: те, что застряли в складках зеленой строительной сетки, наброшенной на черные пустые окна страшного взорванного дома. И дождь, какой шел дождь, когда я разбивал её стекло! Эти удивительно крупные для заканчивавшегося дождя последние капли, которые били по лицу и попадали в рот: тем временем, как от жуткого бега у меня пересыхало горло… Они казались желтыми из-за плохого света редких фонарей, а когда дождь совсем переставал - помню, как сыпались они с качавшихся от ветра ветвей дерева, под которым сидел я в том странном дворе…"
Такие мысли провожали его дорогой до станции метрополитена: расслабляли, делали грустным и задумчивым. Добирался до Арбата, почти ничего не замечая за своим состоянием - вокруг: не видел даже толпы ментов, скучившихся неподалеку от выхода из метро: размахивали дубинками, двигались и кричали что-то.
Доходил до магазина, поднимался лестницей: спокойно смотрел на охранявших выход при помощи электромагнитных скоб - мужчин в костюмах, не обращал на них внимания. Проходил среди книжных стеллажей, выбирал: что понравится. Думал про себя: "Когда напишу и издам книги - хочу, чтобы их воровали! Не покупали, не брали в библиотеках, а - воровали. Ведь вещь, добытая с опасностью, с ловкостью, с фантазией - не будет пылиться на полке: будет прочитана, и не раз, может быть, прочитана. А главное - будет пережита и прочувствована: тот, кто крадет книгу - через это действие приобщается и приближается к автору, выказывает ему уважение и внимание. Это похоже на какой-то злой и отчаянный ритуал: когда стремление к красивому, возвышенному - побеждает страх и предрассудки, заставляет делать то, чего прочие - не делают. Словно - крадешь для спасения от голода хлеб, даже еще круче: в книгах, в настоящих серьезных книгах - есть что-то божественное: словно невидимая пыль вечности рассыпана там между строк. И конечно, почувствовать ее гораздо проще, если ты не заплатил, а - украл, спиздил, тихо и нагло вынес принадлежащую магазину книгу и после - прочел её с сознанием этого…" Удивлялся тому, как сильно увлекся размышлениями: решал, что избавляется тем самым от скопившегося последними днями - переизбытка энергии.
Выбирал книгу в обложке, подходил к соединенным углом стеллажам и принимался делать вид, что - рассматривает и перелистывает: сам же - находил прозрачную ленту с металлическими полосками-индикаторами, реагирующими на поле электромагнитных скоб. Подцеплял край её - длинным ногтем, чуть надрывал и брался двумя пальцами: указательным и большим. Тянул вниз. С легким шумом, захватывая некоторое количество бумаги со страницы, отрывалась лента. Пребывал в удивительном покое, загипнотизированный собственными размышлениями: не оглядывался по сторонам, спокойно совал книгу под куртку - за пояс джинсов. Не замечал продавца-консультанта, расставлявшего неподалеку с лестницы-стремянки - свежие книги на верхней полке стеллажа: тот видел и понимал происходившее. Слезал с лестницы, бежал предупреждать кого-то.
Ничего не подсказывала Благодатскому его интуиция, которой так гордился: тупо молчала, пока неторопливо пробирался он к выходу, останавливаясь местами по пути: рассмотреть бросившуюся в глаза и заинтересовавшую книгу.
Наконец доходил до электромагнитных скоб: проходил сквозь них. Скобы не издавали звука, но - слышал вдруг за спиной оклик:
- Молодой человек!
Оборачивался и видел подзывавшего его к себе - немолодого мужчину в костюме и темных очках. Дергалось и умолкало на секунду от испуга сердце: понимал, что - попал. Медленно поднимался обратно ступеньками, спрашивал:
- В чем дело?
- Позвольте посмотреть, что у вас - под курткой, - сухо проговаривал мужчина.
- Пожалуйста, - доставал и показывал Благодатский всунутую за пояс - книгу. Старался говорить спокойно и чувствовал, как начинает внутренне трястись от страха близящегося унижения, которое неизвестно чем для него закончится. Мелькала мысль: "Она стоит-то всего ничего, меньше сотни - да и то с магазинными надбавками и налогами. А для уголовного дела - нужно, чтобы в сумме было - две сотни, и не просто две сотни, а - себестоимости. Так что бояться нечего… нечего…" В то же время решал про себя - держаться насколько возможно: достойно, чтобы не казаться банально пойманным за руку на воровстве мальчишкой. Вспоминал вдруг, что - забыл выложить из кармана куртки студенческий билет. Думал: "Бля, вот это - хуево… Если уж попадать к служителям порядка, так по крайней мере - без документов. Хотя - в студне ведь возраст не указывается, могу сказать, что - несовершеннолетний. Эх, вот если бы заплатить сейчас, да свалить по добру по здорову… Нет, ни хуя они меня просто так не отпустят: не один ведь я такой умный, а всех - не переловишь: вот и придется за свои и чужие грехи расплачиваться". Соображал - сколько имеет при себе денег и решал, что должно хватить.
Мужчина тем временем смотрел книгу, видел - ценник магазина со штрих-кодом. Спрашивал:
- Твоя книга?
- Нет, - честно признавался Благодатский.
- Так, пройдем сюда… - вел - к кассам, отдавал книгу - девушке, сидевшей за компьютером: размагничивала другие книги и отмечала покупки в электронно-информационной базе, считывая цифры штрих-кода с приклеенных к форзацам ценников. Просил её:
- Проверь, пожалуйста, вот эту - в базе.
Девушка кивала: набирала название и имя автора книги, наводила куда-то стрелочкой мыши: искала. Через некоторое время - получала положительный ответ, сообщала:
- Наша, сегодняшняя. Не оплаченная.
- Ясно. Спасибо, - кивал охранник: отправлялись дальше: в комнату администратора.
"Не предложили - заплатить, пиздец…" - думал Благодатский.
Администратором магазина оказывалась довольно нестарая женщина: одетая в деловой костюм, смуглая, коротко стриженная, сидела она в своем кабинете за столом и заполняла какие-то бумаги. Поднимала голову, смотрела на вошедших.
- Вот, поймали, - сообщал мужчина и клал на стол администратора изъятую у Благодатского - книгу.
- Как они мне надоели… - вздыхала, брала книгу в руки и разглядывала. - В базе проверяли?
- Да, проверяли. Наша, сегодняшняя.
- Хорошо, можешь идти. Ну, молодой человек, присаживайтесь, - указывала Благодатскому стул напротив себя. - И что мы с вами теперь будем делать?
- Вам виднее, - отвечал и скорее усаживался: чувствовал свои ноги - тяжелыми и непослушными. - Откуда я знаю…
- Деньги-то - есть?
- Есть…
- А документы? Лет тебе - сколько?
- Нету, - врал Благодатский. - Лет - семнадцать.
- Знакомая история. Документы забыл дома и несовершеннолетний… Понятно… - листала книгу, находила страницу, с которой была содрана - липкая лента с металлическими полосками-индикаторами. - Если деньги есть, так чего воровать было?
- Так интереснее, - признавался. - Да и не напасешься денег на все, что прочесть хочется…
- Да, книжку-то хорошую взял, не дрянь какую-нибудь. Увлекаешься таким? - поднимала книгу и помахивала ей в воздухе.
- Увлекаюсь, - кивал Благодатский, довольный тем, что - несмотря ни на что вынуждена была признать его вкус. - Все почти уже такое прочитал…
- И тоже, видимо, у нас украл, - зло отрезала администраторша. - Учишься где-нибудь?
- Учусь… - называл институт.
- Ого… - удивлялась. - Неужели и там - жулики водятся? Хотя - отчего бы и нет. Стихи сочиняешь, наверное?
- Нет, прозу.
- И как, получается?
- Пока не очень, материальной базы нет. Без компьютера живу.
- Ну и что, сколько писателей без компьютеров жили… Толстой с Достоевским хотя бы - вон сколько от руки написали.
- У них жизнь была не такая, как сейчас, - разъяснял Благодатский. - Они могли себе позволить много времени на это тратить. А сейчас - нужно все быстро делать, а редактировать написанное от руки - вообще невозможно…
- Да, ясно. Хорошему танцору всегда что-нибудь мешает, знаем. Впрочем, меня это не касается. У меня времени нет с тобой возиться: за книгу заплатишь, а я сейчас - милицию вызову…
"Блядь…" - скулил про себя Благодатский и спрашивал:
- Если заплачу - так зачем милиция? Она стоит-то - всего ничего…