Приезжал вечером на встречу - уже несколько оправившийся от последних событий и странного сна, взбодрившийся: готовый к новым впечатлениям и происшествиям. Находил музыкантов на асфальтированной площадке неподалеку от станции метро "Рязанский проспект": стояли, прислонив инструменты к ларьку со спиртными напитками: пили.
Здоровался, закуривал сигарету. Принимал предложенный пластмассовый стаканчик.
- Фьюнерал - опаздывает, - сообщал Леопардов. - Ждем. А эти - с нами…
Указывал на кучку готов, распивавших неподалеку. Говорил:
- Алко-готы…
- Это - что? - спрашивал Благодатский.
- Это нововведение: стиль - алкоготика, ну и - алко-готы соответственно.
- А где ваша ангел-вокалистка?
- Выгнали, - оглядывался по сторонам Леопардов и понижал голос. - Переругались все из-за нее: кто с ней ебаться будет. До драк дело дошло. Ну и решили, обсудив: не разваливать же команду из-за девки. И выгнали ее на хуй.
- Мудро…
- Ага, мудро. Зато - Зеленая Манька от нее по наследству осталась: все время с нами тусуется, - кивал на мощную фигуру Маньки: ее волосы уже почти вернулись в естественное состояние, только легкий медно-зеленый отблеск оставался на них. Стояла рядом с маленькой черноволосой девкой: пили что-то из банок и мило беседовали.
- Смешно смотрятся рядом: большая и маленькая, - говорил Благодатский.
- Ха, видел бы ты - какие у этих готочек нежные отношения! Они - спят вместе и массаж друг другу делают… - ухмылялся Леопардов.
- Забавно… Они что, из меньшинства, что ли?
- Да нет вроде, так… Пытаются, наверное, компенсировать таким образом - недостатки внешности. Я часто такое видел - толстые, тощие, длинные, низкие: обнимаются, целуются… А, им хорошо - и ладно…
- Совершенно справедливо, - соглашался с товарищем Благодатский.
- Что - справедливо? - обращался вдруг к нему стоявший неподалеку гитарист Костя.
- Да мы - про недостатки внешности тут говорили, - отвечал. - Про то - что не могут ведь все фотомоделями быть…
Соображал про себя: "Уж не питает ли он к кому-нибудь из этих двух - чувств?.."
- А-а… - кивал Костя. - У меня вот тоже, по наследству - волосы слабые! - наклонял голову и демонстрировал макушку: сквозь пряди длинных схваченных резинкой волос - проглядывала бледная кожа. - Мне ведь лет-то - всего ничего, а они сыплются, сыплются: не знаю, что и делать.
- Не переживай, Костян! - встревал сбоку - вокалист Борис. - Сейчас знаешь до чего наука дошла? Волосы эти - пересаживать научились. Берут с затылка и запихивают их сверху, где лысеть начало. Там типа - корни приживаются и растут потом, будто так и нужно.
- Да чего, я пока не парюсь особенно: не торчит ведь на виду лысина - и ладно. А как уж приспичит - буду думать. Может - парик куплю! Чтобы были черные волосы до плеч: густые!
- Я вот вчера - настоящую блондинку видел! - говорил вдруг ни с того ни с сего - Борис. - Редко ведь такое бывает: настоящая блондинка, крашеные все. На остановке автобусной стояла!
- Познакомился, телефон взял, наверное? - спрашивал улыбаясь Леопардов.
- Не, какое там… Она - в розовой кофточке, а я - с репы: в драных джинсах и пьяный как черт. Я бы не то что телефон взять - поздороваться не смог бы, наверное… От меня люди в метро отсаживались!
- Ты, Борюга, - монстр! - подхватывал Костя. - Я предлагаю один провод от усилителя - тебе в задницу вставить во время концерта: чтобы ты еще круче стал!
- Ага, я тогда с этим проводом - сам понимаешь, чего сделаю… - отчего-то вдруг обижался и отходил в сторону Борис.
"Наверное, между ними и происходила решающая схватка - за ангела. До сих пор успокоиться не могут…" - размышлял Благодатский. - "А зеленая и маленькая черная - вряд ли кого-то здесь интересуют. Они - не очень, но свободных, кажется, больше нет". Разглядывал сгруппировавшихся парами готов и готочек, среди которых не оказывалось сколько-нибудь приятных: все казались обыкновенными и - словно бы сильно уставшими от чего-то. Удивлялся их возрастом: околошкольным. Выделялся один: высокий, выше всех прочих: с длинными черными волосами и бородкой, с увешанными кольцами ушами - назывался он остальными: Пёс, и - не умолкая говорил пошлости, периодически прибавляя к ним:
- У меня язык - без костей!
Слегка шепелявил.
- А где ваш друг, этот, как его - Дима? - спрашивал Благодатский - сосредоточенно умолкнувшего Костю. - Тот, с которым мы прошлым разом про литературу беседовали…
- Он не смог. Работает сегодня допоздна, - отвечал Костя. - Я у него ночевал сегодня. Охуенно умный пацан!
- Прямо такой уж и умный… - сомневался Леопардов. - По крайней мере - не кажется таким…
- Да ты просто - плохо его знаешь! - вступался за приятеля. - С ним нужно ближе знакомиться…
- Какой-то он очень молодежный, - вставлял Благодатский.
- Ну он это, музыку там любит электронную, да. Так и чего… Он мне вот ставил на компе свои темы, которые сочинил - нормальные!..
- Нормальные? - спрашивал сбоку - Борис.
- Нормальные, - повторял для него Костя. - А еще он книгу написал. Бля, такая книга, пацаны… Ему сейчас предлагают её напечатать, а я вот надеюсь, что - не сделает этого.
- Почему? - удивлялся Благодатский. - Человек, который пишет книгу, должен только и мечтать о том - как бы ее напечатать… Иначе и быть не может.
- Возможно, - соглашался Костя. - А просто все дело в том, что я боюсь за тех, кто станет эту книгу читать. Там такие вещи написаны, бля-а-а… Нет, нельзя ее печатать, ни в коем случае нельзя… - задумчиво смотрел куда-то в сторону, доставал из кармана и закуривал сигарету.
- Интересно стало, Костян. Дашь, может, почитать? - спрашивал Леопардов.
- Да, и я бы - не отказался. Если уж там что-то этакое, запредельное… - поддакивал Благодатский.
- Нет, пацаны, не надо лучше. Я ведь за вас тоже боюсь. Это не просто так, поверьте. Там - такое… - начинал горячиться.
- Странные вещи ты говоришь, Костян. Ну, не хочешь давать - и ладно, не нужно, - успокаивал товарища Леопардов.
В это время появлялся Фьюнерал: в круглых, как у слепого, темных очках, со спутавшимися длинными волосами и вечным пьяно-грустным выражением на лице - приближался он к готам и держал в руке - большую хозяйственную сумку, в которой громыхали тарелки и палочки: для концерта.
- Что, Фьюнерал, бутылки решил сдать? - ржал Борис: увидев сумку.
Не обращал внимания на его слова: здоровался со всеми - не извиняясь за опоздание. Говорил громким хриплым голосом:
- Пойдемте, господа готы!
Собирались кучей, подходили к близкой остановке автобуса: залезали в два и отправлялись.
Дорогой Благодатский спрашивал у Леопардова:
- А не много ваш гитарист на себя берет? Я про книгу эту… Мы с тобой вроде не самые большие дураки, да и читали - не мало. Чего он нас так?..
- Не знаю, странно, - отвечал Леопардов и крепко держал упертый в пол зачехленный синтезатор. - Это хмырь тот на него влияние оказывает: они в последнее время все чаще вместе тусуются: курят какую-то дрянь и разговаривают на серьезные темы. Ну ты сам с ним имел беседу, чего я тебе рассказываю…
- Да, какой-то он - не очень… - соглашался Благодатский.
Приезжали на место: выгружались из автобусов и подходили - к зданию, похожему на дом творчества. С высокими колоннами и недалекой от лестницы клумбой, стояло оно - окруженное с трех сторон липами.
- Что, теперь в таких местах - готик-парти проводятся? - удивлялся Благодатский.
- Ага, - кивал оказывавшийся рядом Костя. - Клуб называется - "Эстакада", потому что рядом - эстакада, - показывал рукой в сторону дороги.
- Тут, по-моему, только торжественные утренники проводить… - говорил себе под нос, и - никто не обращал внимания: разглядывали собравшихся на площадке перед домом творчества музыкантов и сопровождавших их - поклонников. Готов оказывалось совсем не много: в основном - металлисты и обычные родственники со знакомыми образовывали там кучки: курили, пили и галдели. Ждали концерта.
"Готик-парти без готов? Оригинально…" - заключал про себя Благодатский.
Проходил вместе с Леопардовским друзьями-музыкантами внутрь: видел на стенах первого этажа - расписания работы кружков бальных танцев и вышивания крестиком. Ухмылялся.
Широкой лестницей подымались на второй этаж и попадали в актовый зал без стульев и - с импровизированным пивным баром вдоль противоположенной сцене стены. Скупой осенний свет едва пробивался в помещение, прегражденный тяжелыми бархатными шторами. Благодатский видел несколько кресел: шел к ним вместе с алко-готами, усаживался: провожал взглядом уходивших в гримерную комнату музыкантов. Говорил:
- Может, тут еще и - курить нельзя?
Закуривал и курил, стряхивая пепел себе под ноги.
- Наши - вторыми выступают! - кивал на сцену сидевший рядом Пёс.
На сцене - готовилась к выступлению первая группа: нервные пацаны суетились вокруг тощей низенькой вокалистки, подключали инструменты. Переговаривались с располагавшимся возле импровизированного пивного бара - звуковым инженерам. Очкастый, небритый, в перевернутой задом наперед бейсболке, сидел он за пультом, крутил ручки настройки частот и говорил кому-то - через сотовый телефон:
- Бля, да я тут, в "Эстакаде", сейчас охуенно крутой концерт рулить буду…
И, словно для того, чтобы услышали слушавшие в телефоне - кричал на музыкантов на сцене:
- Э, хули вы делаете? Монитор развернули обратно - резко! Не трогать там ни хуя, музыканты!..