Глава 31
первый день первого месяца
первый день первого месяца настает с тихим, неброским изяществом, укрытый тончайшей вуалью снега, дрожит в предвкушении холодов. ХИЁКО становится жалко всех деревенских старух с сожженными солнцем лицами и согбенными спинами - старых женщин, которые сегодня умрут так банально, подавившись кусочком моти. она собиралась пойти на экскурсию в императорский дворец, но новогодняя вечеринка вчера затянулась, и она проспала, ее цифровой будильник пищал шесть часов кряду, словно какой-то высокотехнологичный медицинский прибор, она встает со своего футона, проходит всю комнату в три больших пружинящих шага и выходит на балкон, совсем-совсем голая, за исключением временной татуировки в виде красного с синем дракона, что покрывает всю спину.
возможно, ее самое забавное воспоминание о вечере накануне (у нее есть привычка делить свои переживания на ‹забавные› и ‹скучные›, просто для удобства, и еще потому, что диаметральные противопоставления радуют сердце всякого прирожденного лидера): как она сбросила свое черное резиновое пальто, облегающее фигуру, и предстала перед собравшимися в платье с открытой спиной, чтобы все видели татуировку, она только успела поднести чашечку с сакэ к губам, которые были как жидкая ртуть с шампанским, когда к ней подвалила эта живая карикатура на якудзу из "менеджеров среднего звена", он схватил ее за правую грудь (демонстрируя тщательное внимание к деталям, потому что правая грудь у нее чуть крупнее левой, и сосок на ней более возбудим) и потребовал в безупречной манере якудзы, так что ей захотелось справиться по якудза-японскому словарю, все ли она правильно поняла, чтобы она выпила с ним и пожелала ему удачи. ‹ладно›, сказала она улыбнувшись, ‹ЧИН, ЧИН!› [обратите внимание: в данном случае было бы уместнее сказать "капмай", что означает "до дна", поскольку в японском "чин-чин" звучит как непреднамеренная отсылка к мужскому половому члену, безусловно ХИЁКО, при всей своей внутренней утонченности, имела в виду именно эту вульгарную игру слов.] они с этим напыщенным джентльменом выпили по чашке сакэ (не сказав даже "итадакимас". в этом я абсолютно уверена), а потом прикончили всю бутылку, профессия хостесс довела ее сопротивляемость к алкоголю до уровня сибирских нефтяников на буровой и ушедших на пенсию авиадиспетчеров, так что она даже не захмелела, поэтому следующую ее реплику никак нельзя отнести на счет количества выпитого: [в приблизительном переводе] "как я понимаю, якудзы делают татуировку на спине, чтобы развлечь босса, который пялит их в жопу, да?" он, с другой стороны, был изрядно нажравшись, и вообще, видимо, был человеком ранимым, тем более - в общении с татуированной припанкованной девочкой из порно-видео, которая вставляет в речь откровенно мужские словечки, что ощутимо замедлило его реакцию, он смотрел прямо перед собой, в полном оцепенении, сфокусировав взгляд на некоей точке у нее за спиной, где-то в районе дзенской композиции из цветов, которая с того места, где он стоял, безусловно, смотрелась как ореол из искрящихся росой стеблей, вырастающих у нее из головы, я не берусь утверждать, но, может быть, именно этот застывший взгляд и подтолкнул ее к тому, чтобы доставить ему удовольствие, а, может, ей просто хотелось развеять скуку, но как бы там ни было, она не пыталась загладить грубость - в этом можете не сомневаться, она грациозно опустилась на колени, следя за тем, чтобы подогнуть ноги строго симметрично, расстегнула ширинку у него на брюках, достала его гангстерский член (тут, наверное, нужны пояснения, гангстерский член: чуть больше среднестатистического мужского члена, с сильно выпирающими венами, при эрекции дерзко торчит, выгибаясь дугой вперед, брюки: чуть присборенная линия талии, штанины расширены книзу, блестящий, но не лоснящийся материал цвета индиго, цвета парадной одежды придворных хэйанского периода) и стала отсасывать, что заметно оживило вечеринку, как это бывает, когда кто-нибудь затевает игру в слова или предлагает раскуриться травой, если она пыталась приобщиться к пределу - а такое намерение у нее, безусловно, было, - ее должно было взбесить, что мужик кончил уже через сорок пять секунд, и даже во всеуслышание объявил о своем оргазме, словно вежливая секретарша, и испустил так мало спермы, что ее еле-еле хватило, чтобы наполнить одну чашечку для сакэ. о чем ХИЁКО узнала, выплюнув эту самую сперму в ближайшую чашку, якудза-сан сделался настолько ручным, что даже не стал возражать, когда она попросила его раздеться и показать ей его собственную татуировку, он снял синий пиджак, снял черную рубашку без воротника (надо думать, он долго тренировался вот так манерно и ловко расстегивать золотые запонки), и вот он, во всей красе: огромный, ужасного вида дракон с глазами маньяка-убийцы, словно одержимый духами всех озлобленных, неотомщенных покойников, и в том числе - духом дяди юкио, который насмерть замерз в морозильной камере, куда его запер муж его любовницы, судя по выражению лица ХИЁКО: радость от возвращения домой, плюс возбуждение, плюс эстетическое удовольствие, - можно с полной уверенностью сказать, что она получила именно то, что хотела с начала вечера, она строго велела ему не дрожать (в комнате было прохладно), она держала его, как раскрытую книгу, за плечи, и смотрела прямо в глаза дракона, который был весь - словно только что спряденный шелк, она умела входить в медитативный транс при любых условиях, поэтому шумная праздничная вечеринка совсем не мешала ее телепатическому общению с собратом-зверем, она пожелала дракону благоприятного нового года, конечно, она понимала, как понимаем все мы, что это слишком банальное пожелание для такого мифического существа, но потом рассудила, что это японский дракон, и нужно все делать так, как принято в японии. и он ответил ей очень ясно, не прищурив своих огромных выпученных глаз: ‹ТЫ, ВЕРХОВНАЯ НЕОГЕЙША, РОДИЛАСЬ В ГОД ДРАКОНА. ГОД, КОТОРЫЙ НАЧНЕТСЯ В ПОЛНОЧЬ - ЭТО ТВОЙ ГОД. ГОД, КОТОРЫЙ ПРОЙДЕТ ПОД ЗНАКОМ НЕОГЕЙШИ.›
она поклонилась дракону так низко, что кончики ее шипастых волос, густо залитых гелем, коснулись пола, ей нужно было попасть на еще одну вечеринку.
на улице было морозно, она шла по улицам, и воздух, который она вдыхала, был на вкус как асфальт, она бы с большим удовольствием прошлась пешком всю дорогу, но то место, куда ей надо было попасть - оно было аж в кавасаки. она держала левую руку в кармане плаща, трогая пальцами хрустальный флакон, который она аккуратно достала из кармана брюк якудзы-сана, по крайней мере, она надеялась, что флакон - хрустальный, сперва нужно будет попробовать эту штуку на ком-то другом, меньше всего ей хотелось занюхать пару дорожек какого-нибудь порошка от аллергии, или героина, или другого токсичного вещества, и ее нельзя винить - боль бывает забавной и даже приятной, но не тогда, когда она происходит в результате твоей собственной глупости, правую руку она держала выставленной в сторону, чтобы привлечь внимание несчастных таксистов, которым пришлось работать в новогоднюю ночь, несколько машин, уже занятых пьяными служащими, проехали мимо, проехали, разумеется, упорядоченно, словно следуя некоей системе, изо рта у ХИЁКО вырывались облачка пара, похожие на пар от дыхания дракона. ‹это все замечательно›
размышляла она ‹но мне нужно такси, причем прямо сейчаО. она ускорила шаг, сжала руку в кулак и подняла большой палец вверх, как это делают автостопщики. не прошло и двух секунд, как рядом с ней остановился большой мотоцикл кавасаки цвета губ гейши. ‹примите мою безмерную благодарность за вашу исключительную доброту› наша вежливая неогейша улыбнулась и склонила голову набок, как очаровательный встревоженный воробушек.
пока они ехали в кавасаки, он - в своем мотоциклетном шлеме, она - с черным шарфом, повязанным поверх блестящих волос, чтобы издали это было похоже на шлем, она без стеснения прижималась к нему сзади, ее возбуждал этот контакт черной кожи и черной. резины, но она все же сдерживала себя, ведь ей нужно было при-› ехать на следующую вечеринку еще до полуночи, потому что она, собственно, и устраивала этот праздник, ее беспечный подход к подготовке вечера объяснялся уверенностью в компетенции и здравомыслии ее последовательниц, она заставила их поклясться собственной кармой, что они сделают все, как им было сказано, а бессчетное количество низких перерождений в этом жалком материальном мире - все-таки непомерно большая плата за минутную лень, красные с синим полоски неона проносились на периферии зрения со скоростью 200 миль в час, но не смешивались в лиловый, и это было любопытно. ‹так› даже после бутылки сакэ ее мысли были кристально ясны ‹проведем эксперимент: смешаются они в мурасаки, если я их увижу как ака и ао?› но она не успела попробовать, потому что уже прибыла на место, к торговому складу в кавасаки, где они сняли верхний этаж, она пригласила мотоциклиста на вечеринку, подкупающе искренним, извиняющимся тоном, как бы имея в виду: ‹не сочтите за дерзость, но, может быть, вы захотите встретить новый год в нашей тесной компании, где вам, скорее всего, будет скучно?› и он, будучи неженатым и вообще мужчиной незанятым, разумеется, с радостью принял это предложение, тем более что оно исходило от такой соблазнительно неотразимой и дерзкой шалуньи, какой - как уже поняли наиболее проницательные читатели - была ХИЁКО.