— Сержант, запрещаю вам отвечать устно — садитесь и пишите свой ответ.
—Иэсть-гхрр-бе-э-э-э! — и Сява обречённо плюхнулся на своё место.
Первый вопрос был о пустынном моските, что живет в норках у грызунов-песчанок и переносит кучу всяких болезней, начиная с лейшманиаза. Сява понял, что удача всё же окончательно от него не отвернулась. Он взял листочек и принялся подробненько рисовать картинки афганской жизни, где на карте Афганистана сидели крысы да суслики, и чесались покрытые страшными язвами солдаты. Текста на Деркачёвском манускрипте было мало, зато не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что автор там побывал описывает/обрисовывает увиденное воочию. Листок стал напоминать страничку дневника Пржвальского или Ливингстона. Щербин опять привстал, посмотел на Деркачёвские «полевые записки», а потом уставился на наградные планки. Профессор подошёл к Сяве, постучал пальцем по картинке, где была нарисована фельдшерская сумка, рядом автомат , перечень медикаментов при остром проявлении лейшманиаза и картинка солдата, на котором стрелочками обозначались наиболее типичные места возникновения язв.
— Так что, чаще всего у края одежы и под автоматным ремнём?
Деркачёв утвердительно закивал головой.
— Ну край одежды это понятно, туда москит залазит и кусает, но почему под автоматным ремнём?
Деркачёв зажжужал мухой, показывая как насекомое садится на спину, потом показал, как болтается автомат, порой растирая кожу до лёгких ссадин. Потом в ритме той же пантомимы показал, как солдат бьёт москита, потом потеет от непосильного воинского труда, называемого боевым рейдом. А в это время злостчастный ремень втирает в кожу прямо через ткань раздавленного москита с сидящим в его насекомьих внутренностях мерзким простейшим одноклеточным паразитом, под названием лейшмания.
— Гениально! А я и не знал о таком методе заражения. Спасибо вам, сержант, просветили профессора! Вот что значит боевой опыт и полевая наблюдательность! Я без иронии. Многие считают, мол «Биомед» это наука только для первого курса. А зря! Военное значение медицинской биологии огромно — у нас ведь на одних зоонозных инфекциях настоящий научный Клондайк! Для примера скажу вам только один, кажущийся курьёзом, факт — любому, кому удасться в лабораторных условиях создать устойчиво возобновляющуюся популяцию без разницы какого насекомого-носителя, то Советское Государство сразу же присуждает Государственную Премию. Не шучу, разведи комара — и получай доктора наук по спецтеме, лауреатский орден «Занк Почёта» и десять тысяч рублей впридачу! Лишь бы комар был потенциальным переносчиком трансмиссивного заболевания, до селе не введённым в культуру, и методика адаптировалась к промышленному воспроизводству. За ответ ставлю вам «отлично», а захотите попробовать себя в военно-медицинской биологии насекомых, то милости просим — приходите ко мне на кафедру наукой заниматься. Мне бывалые люди нужны — у нас полевые командировки частенько бывают. И частенько в горячие точки.
Профессор абсолютно забыл, что в билете есть ещё два вопроса. Он потряс Деркачёву руку, поставил пятёрку, размашисто расписался и вручил зачётку остолбеневшему сержанту. Деркачёв щёлкнул каблуками, прокряхтел «ргхразсзсхрешите идти» и пулей вылетел из класса. Побежал Сява прямиком в туалет, где залез пальцами в рот, отодрал прилипший к нёбу конец плёнки и принялся вытягивять остальное из своего желудка. Тут уже не обошлось без блёва. От выворачивающей наизнанку рвоты морда у Деркачёва раскраснелась, а на глаза навернулись слёзы. В этот самый момент в туалете у писуара застыла фигура начальника курса, майора Коклюна.