- А кончить-то можно? - Певучий говор Амы лениво плавал в пространстве. Я чуть приоткрыла глаза и легонько закивала. А он просто член свой вынул и кончил мне на лобок!
- Не кончать на лобок - я просила или нет?!
- Извиняюсь, совсем забыл. - Он говорит - как прощение просит, и достает из упаковки бумажные салфетки. Ох, как же меня это раздражает - лобковые волосы твердеют, слипаются. Я попросту, как после секса положено, заснуть хочу, отрубиться - а он настолько ни фига не умеет, что так ли, иначе ли - а все равно под душ переть приходится.
- Не можешь кончить мне на живот - надевай резинку.
Ама снова смотрит на меня. Снова извиняется. Яростно вытираюсь салфеткой. Встаю с кровати.
- Ты куда - в душ, что ли?
Голос у Амы звучал таким одиночеством, что я прямо на пороге замерла.
- Да, милый!
- А мне с тобой можно?
Я почти закричала - можно, можно! А потом посмотрела - ну, вот он стоит, нагой, как на свет родился, а выражение на физиономии - жалистное… и решила ни за что.
- Ни в коем разе. Мы с тобой в этой крохотной ванне и не поместимся!
Хватаю полотенце, влетаю в ванную и дверь за собой на щеколду запираю. Показываю в зеркале ванной себе язык - и любуюсь серебристой бусиной на кончике. Первый мой шаг- к раздвоенному языку! Вспоминаю - Шиба-сан советовал дырку в языке как минимум месяц не трогать… так что мне до вожделенного результата еще жить и жить.
Выхожу из ванной. Ама подает мне чашку кофе.
- Спасибо.
Он улыбается - и наблюдает, как я пью из чашки.
- Холодно, Луи, - залазь-ка под одеяло!
Забираюсь на футон, поближе к нему. Он утыкается лицом мне между грудей. Принимается целовать сосок Вот любит он это - уже не то что в прекоитальный, а и в посткоитальный ритуал превращает. Вообще-то, когда он целует мне соски, - кайф, редкий кайф, может, потому, что у него язык раздвоен. Лицо у него - расслабленное, невинное, как у младенца, наверно, во мне это материнский инстинкт пробуждает… да, вот даже во мне - запросто! Я гладила его - всего, все его тело, а он приподнялся и улыбнулся. Я видела - он так счастлив, так гордится собой, что, глядя на него, и я малость уверенности в себе набралась. Внешне-то Ама смотрелся как типичный панк, но где-то изнутри в нем прятался талант - ведущего телевизионных ток-шоу, чей дар - помочь присутствующим расслабиться. Да-а. Парень совсем не из тех, кого легко вычислить!
- ВАУ!!! НЕ ВЕРЮ!!! Я отказываюсь верить, что ты ТАКОЕ с собой проделала!
Боже мой, да ведь больно, наверно, было, как хрен знает что!
Просто - реакция моей подружки Маки на пропирсованный язык. Глазеет, глазеет, строит рожицы - и охает-ахает снова и снова.
- Я чё пытаюсь сказать - нет, ну чё на тебя накатило? Не, ну на ТЕБЯ-ТО?! Ты - да с гвоздем в языке?! А я-то думала, ты на дух не выносишь разных панков и этих супернавороченных богемных мальчиков!
Маки - прелестный идеал куколки Барби наяву и моя лучшая подруга. Познакомились в клубе года два назад - и с тех пор дружим идеально. Всегда вместе тусуемся, всё друг про друга знаем… так что во вкусах моих она разбирается только так.
- Ну, - объясняю, - я с парнем тут одним познакомилась, типа панка, вот, наверно, он на меня вроде как повлиял.
- Как-то необычно для мажорки вроде тебя - ну, в язык пирс забивать, - говорит она. - В смысле, сначала ты ни с того ни с сего дырки в ушах бить начинаешь, а теперь идешь и язык себе прокалываешь. Ты чё себе думаешь - в тотальные панкушки хочешь податься?
- МАКИ!!! Я НЕ МАЖОРКА!!! - рычу в ответ, но она ничего не слушает. Продолжает нести околесицу - и то ей панки, и это ей панки… Наверно, более-менее я ее реакцию понимаю. Я что хочу сказать - если вдуматься, то правда "гвоздик" в языке - не самое типичное дополнение к платьицам-"комбинациям" и блондинистым локонам. Ну а хоть бы и так - что тогда? И вообще - "гвоздик" в языке у меня не на веки вечные останется. Скоро у меня змеиный язык будет!
- Маки, а как ты к татуировкам относишься?
- К татушкам? По-моему, татушки такие классненькие бывают. Вот бабочка, ма-а-аленькая, прелесть, или розочка, или еще что-нибудь в том же духе, знаешь? - говорит она и мило улыбается.
- Я не девчачью фигню имею в виду. Я про драконов думаю, или про первобытный орнамент, или когда на кожу гравюры укие-э набивают, в таком вот роде…
- Чего?! - взвизгивает она в полный голос и морщит лоб. - Да что с тобой такое вообще делается?! Это, что ли, панк твой новый на тебя наседает, чтоб ты такое с собой сделала?! Ты с ним гуляешь, что ли? Он что - совсем тебе мозги затрахал?!
Я, между прочим, тут тоже малость призадумалась - может, мне и вправду промывают мозги? Ведь стоило мне увидеть тогда раздвоенный язык Амы - и все внутри обрушилось, словно все старые моральные нормы, все ценности в окно полетели. Глаз отвести была не в силах. И хотя эта завороженность не сразу же превратилась в жажду обзавестись собственным раздвоенным языком, я уже всходила по трапу на корабль, плывущий к берегам разрезанных языков, - наверно, в надежде осознать наконец, что же в этом настолько меня прикалывает.
- Ты как - познакомиться с ним хочешь?
И два часа спустя мы уже стоим на том месте, где я с Амой встретиться должна.
- А вот он!
Маки моя как увидела, кому я замахала, - у нее глаза семь на восемь стали.
- Господи, ты что, шутишь?!
- Он это, он, - говорю, - вон то пугало рыжее.
- Господи, скажи, что врешь! Он же выглядит - во сне присниться может!!!
Тут подходит Ама, с полпинка видит, насколько Маки неуютно, ангельски ей улыбается и говорит:
- Извиняюсь за свой устрашающий вид…
К моему громадному облегчению, этого вполне достаточно. Лед сломан. Маки принимается хохотать. А потом мы пошли потусоваться по центру и в конце концов засели в какой-то кафешке - так, ни фига особенного, одно хорошо - дешево.
- А вы заметили - когда мы с Амой-сан идем, ну просто все с дороги стараются убраться? - спрашивает Маки.
- Да уж знаю. Когда мы с Амой ходим, мне никогда ни в бар консумманткой устроиться не предлагают, ни флаеры никакие в руки совать не пытаются.
- Так что меня вообще удобно под рукой иметь, да?
Ама и Маки на раз нашли общий язык, а когда он ей еще и язык свой раздвоенный показал, тут уж она на его счет просто на сто восемьдесят градусов развернулась - только и верещала, как это круто.
- И чё - Луи себе вот точно такой же делать собирается?
- Точно. У нас языки парные будут. Луи, а может, тебе еще и на брови с губами пирс набить? Мы тогда вообще одинаковые будем.
- Ни в коем разе. Я только язык раздвоенный хочу и тату сделать.
- Да ладно, начала ее уж совсем в настоящую панкушку превращать, - говорит Маки. - Мы с Луи торжественно поклялись, что навеки останемся девочка-ми-мажорками.
- Не было такого. И, кстати, я НИКОГДА МАЖОРКОЙ НЕ БЫЛА!
- Ага, как же! - Ама и Маки говорят это абсолютно в один голос. - Да ты самая стопроцентная мажорка!
А потом они - уж не знаю, с чего, - уставившись на меня, принимаются орать:
- Один - ноль в нашу пользу! Один - ноль в нашу пользу!
Наша милая троица вышла в прекрасную ночь, нажравшись до усрачки и в полном пофигизме насчет того, сколь громко мы орали и хихикали, пока шли до метро по улицам, на которых, слава Богу, никаких паршивых зазывал уже не осталось. Ну, в смысле - почти не осталось. Появляется пара каких-то "быков" и начинает Аме рожи строить. Ничуть меня это не удивляет. Такие мужики вечно в драку его втравить пытаются - по любому поводу, какой из пальца можно высосать. Заорут вдруг: "Ты чё уставился?!" Или столкнутся с ним специально, а потом оборачиваются и рычат; "Смотри, бля, куда прешься!" Но Ама только посмеется, как дурачок, и извинится. Да он только на вид крутой… ну, это я так думала.
Один из мужиков, с головы до ног упакованный от Версаче, подходит прямо ко мне и говорит:
- Эй, детка! Это твой хахаль?
От Амы и Маки толку не было никакого - Маки за нас пряталась и даже глаза на него поднять боялась, а Ама только поглядел мрачно - так что я просто попыталась этого мужика обойти, и все. Но он делает шаг, дорогу мне загораживает и снова:
- Не, он - не твой хахаль!
- Это почему же? - спрашиваю я с каменным лицом. - Не хватает воображения представить, как мы с ним трахаемся?
Он за плечи так меня приобнял и говорит:
- Ты права. Это я представить себе не могу.
А потом руку уже ниже плеча моего опустил и по груди меня погладил. Пытаюсь вспомнить, какого цвета на мне лифчик надет, тут слышу внезапно что-то типа глухого стука, раз - и мужика этого нет. Не поняла, что происходит, стала оглядываться… Вижу, он на земле валяется, а рядом Ама с горящими глазами стоит. Ама его ударил, поняла я.
- Какого хуя ты творишь?! - прямо на бегу заорал второй мужик и рванулся к Аме.
Ама вместо ответа прямо в приближающуюся морду кулак впечатал, а после уселся верхом на того, что в "Версаче", который все еще пластом лежал. Двинул ему по башке, и еще двинул, и еще, и еще… Кровь уже ручьем полилась, а Ама все не останавливался. Мужик уже в глухой отключке лежит, а Ама все избивает его безжалостно. Маки, как кровь увидела, визжать начала. В этот самый момент я и вспомнила, какие пудовые перстни носит Ама на правой руке - на среднем пальце и на указательном. От жуткого звука металла, ударяющего о кости, у меня мурашки по телу побежали.
- Ама, кончай. Хватит уже, - говорю. А он, похоже, даже меня не слышит - все лупит и лупит кулаком в залитое кровью, неподвижное лицо мужика в "Версаче". Второй на ноги вскочил и бежать кинулся. Я сразу поняла - он полицию вызовет.