Было ясно, что Пирсон не собирается сдаваться. О'Доннел знал, что старик будет возражать, но не ожидал такого яростного сопротивления. Что это? Нежелание делить с кем-либо власть или же боязнь потерять должность, передать ее кому-то более молодому? В сущности, О'Доннел не собирался освобождать Пирсона от работы, его опыт в патологоанатомии был незаменим. Но он хотел укрепить отделение, а этим и всю работу больницы. Пирсону надо было это разъяснить.
- Джо, речь идет не о каких-то радикальных переменах. Вы остаетесь во главе отделения…
- В таком случае разрешите мне руководить отделением, как я это нахожу нужным.
О'Доннел почувствовал, что терпение его иссякло. На сегодня, пожалуй, хватит; этот разговор он возобновит через несколько дней. Он хотел, по возможности, обойтись без конфликта.
- На вашем месте я бы все-таки подумал, Джо, - сказал он спокойно.
- И не собираюсь. - Пирсон был уже у двери и, едва кивнув, вышел.
"Такие дела, - подумал О'Доннел. - Что же, война почти объявлена". Он стоял и думал, что следует предпринять дальше.
Глава 5
В кафетерии больницы Трех Графств обычно обсуждались все самые свежие новости: повышение по службе, чрезвычайные происшествия, увольнения. Все здесь становилось известным задолго до официальных оповещений.
Медперсонал больницы использовал кафетерий для встреч и консультаций за чашкой кофе, ибо кафетерий был, пожалуй, единственным местом в больнице, где они, работающие на разных этажах и в разных отделениях, наверняка могли встретиться. Здесь нередко разбирались серьезные случаи и давались советы - те советы специалистов, за которые в другой обстановке пришлось бы платить большие деньги.
Правда, не все штатные врачи охотно делились своими знаниями и опытом, считая, что бесплатное использование их талантов - недопустимая роскошь. В таких случаях они обычно уклонялись от ответов и приглашали коллегу или больного к себе в кабинет. Так обычно поступал Гил Бартлет.
Хотя кафетерий был вполне демократичным учреждением, где если не совсем забывали о табели о рангах, то по крайней мере временно пренебрегали ею, некоторая субординация все же наблюдалась. Для старших ординаторов имелись отдельные столики, в то время как младшие врачи и практиканты запросто подсаживались к медсестрам. Поэтому не было ничего необычного в том, что Майк Седдонс подсел к столику сестры-практикантки Вивьен Лоубартон. Вивьен, несколько раз уже видевшая Майка в здании больницы, хорошо запомнила его густую рыжую шевелюру и неизменную широкую улыбку. Она решила, что, пожалуй, он ей нравится, и отметила, что он тоже приглядывается к ней и непременно захочет завязать знакомство. И вот он наконец подсел к ее столику.
- Я пришел к вам с одним гнусным предложением.
- А мне казалось, подобные предложения делаются хотя бы после знакомства. Майк улыбнулся:
- Вы забыли, что мы живем в век космических скоростей и для всяких цирлих-манирлих не хватает времени. Мое гнусное предложение: послезавтра обед в ресторанчике "Куба", а затем в театр.
- А денег-то у вас хватит? - с любопытством спросила Вивьен.
Жалованье молодых врачей, как и медсестер, было столь мизерным, что стало предметом постоянных грустных шуток.
Майк вытащил из кармана два билета на гастроли бродвейского театра и оплаченную квитанцию на обед в ресторанчике "Куба".
- Это от благодарного пациента. Ну как, идем? Вивьен, разумеется, согласилась.
* * *
Прошли полторы недели с того дня, как Гарри Томаселли сообщил О'Доннелу, что больничное строительство начнется весной. И вот О'Доннел, председатель попечительского совета больницы Ордэн Браун и Томаселли в кабинете администратора.
Хотя они и старались учесть пожелания всех заведующих отделениями, но в первую очередь приходилось считаться с финансовыми возможностями.
От многого пришлось отказаться. Например, не будет рентгеновской установки, которая стоит пятьдесят тысяч долларов, хотя она необходима для улучшения диагностики сердечных заболеваний.
В сборе средств на больничное строительство должен будет помочь и медперсонал. С этой целью было решено обложить "добровольными" взносами старших ординаторов, их заместителей и помощников. Это должно было заставить местных богатеев раскошелиться.
О'Доннел знал, что большинству врачей больницы, еле-еле сводивших концы с концами на свое жалованье, будет чрезвычайно трудно сделать эти "добровольные" пожертвования.
Томаселли обещал О'Доннелу подготовить сотрудников больницы. "Томаселли - прекрасный администратор", - подумал О'Доннел. Он вспомнил адвокатское образование, жизненный путь и большой опыт Томаселли - именно это побудило Брауна предложить ему пост администратора больницы Трех Графств. Голос Ордэна Брауна вернул О'Доннела к действительности: Браун приглашал его на обед, но не к себе, как обычно, а к Юстасу Суэйну, самому консервативному члену попечительского совета. Браун хотел, чтобы О'Доннел помог ему повлиять на Суэйна в нужном направлении. Хотя О'Доннел старался держаться подальше от дел попечительского совета, он не мог отказать Брауну.
Едва за Брауном закрылась дверь, как в кабинет вошла Кэти Коэн, секретарша Томаселли.
- Прошу извинить, но какой-то мужчина настоятельно просит вас к телефону, - сказала она Томаселли. - Некий мистер Брайан.
- Я занят. Скажите, что я ему сам позвоню попозже, - ответил Томаселли, удивившись, что Кэти решилась беспокоить его по такому пустяку.
- Я ему так и сказала, но он настаивает. Говорит, что он муж нашей пациентки.
- Пожалуй, поговори с ним, Гарри. Я подожду, - улыбнулся О'Доннел.
- Ладно. Так и быть. - Томаселли протянул руку к одному из телефонов. - Администратор вас слушает. - Голос Томаселли был дружелюбным, но, услышав первые слова мистера Брайана, он нахмурился.
О'Доннел мог слышать лишь отдельные слова, доносившиеся из трубки: "…безобразие… взвалить такие расходы на семью… Необходимо еще разобраться…"
Прикрыв трубку рукой, Томаселли сказал:
- Он вне себя. Что-то там с его женой, я ничего не могу понять. - И, обращаясь к Брайану, попросил:
- Начните, пожалуйста, с самого начала. Когда вашу жену поместили в больницу? Кто был ее врачом? Так, ясно.
О'Доннел опять услышал слова Брайана: "…Невозможно ничего добиться…"
- Нет, мистер Брайан, мне ничего не известно об этом случае, но я обещаю вам навести справки. Я понимаю, что такое больничный счет для семьи, - сказал Томаселли. - Однако только лечащий врач решает, сколько больному следует находиться в больнице. Вам надо еще раз поговорить с врачом, а я, со своей стороны, попрошу нашего бухгалтера тщательно проверить счет. До свидания, мистер Брайан.
Во время разговора с Брайаном Томаселли что-то записывал на листке бумаги. Окончив разговор, Томаселли положил его в лоток с надписью: "Для диктовки".
- Он считает, что его жену слишком долго держали в больнице, и теперь он вынужден залезать в долги, чтобы оплатить счет. Она пробыла в больнице три недели. Что-то слишком много стало таких жалоб.
- Кто был лечащим врачом? - спросил О'Доннел. Томаселли взглянул на свои записи.
- Рюбенс.
- Давай проверим.
Томаселли нажал кнопку внутренней связи.
- Кэти, найдите доктора Рюбенса.
Через несколько секунд Рюбенс был на проводе.
- Я к твоим услугам, - ответил он О'Доннелу, взявшему трубку.
- У тебя есть больная Брайан? - спросил О'Доннел.
- Есть, а что? Ее муж жаловался?
- Ты знаешь об этом?
- Разумеется, знаю. - Чувствовалось, что Рюбенс раздражен. - Лично я считаю, что у него есть все основания жаловаться.
- В чем дело, Рюб?
- А в том, что я поместил миссис Брайан в больницу по поводу предполагаемого рака молочной железы. Опухоль я удалил, она оказалась доброкачественной.
- Почему же ты ее продержал в больнице три недели?
- Об этом лучше спросить Джо Пирсона.
- Будет проще, если ты объяснишь сам. Помолчав немного, Рюбенс сказал:
- О том, что опухоль доброкачественная, я узнал только через две с половиной недели. Именно столько времени понадобилось Пирсону, чтобы положить препарат под микроскоп.
- Ты напоминал ему?
- Не один, а десять раз. Если бы не мои напоминания, я бы, наверно, и сейчас еще не получил заключение.
- Значит, поэтому ты продержал миссис Брайан в больнице целых три недели?
- Разумеется. Или вы считаете, что я должен был ее выписать? - В голосе Рюбенса сквозили явные нотки сарказма. - Есть еще вопросы? - спросил он.
- Нет, - ответил О'Доннел и повесил трубку. - Гарри, я намерен созвать совещание во второй половине дня, - обратился он к Томаселли. - Человек пять-шесть из старшего врачебного персонала. Соберемся у тебя, и я хочу, чтобы ты тоже присутствовал.
- Хорошо, - кивнул Томаселли.
- Пригласим главного терапевта Гарвея Чандлера, затем Руфуса и Рюбенса и обязательно Чарли Дорнбергера. Скольких я уже назвал?
- С нами шестеро. А Люси Грэйнджер? После минутного колебания О'Доннел сказал:
- Хорошо, пусть будет семь человек.
- Повестка дня? - спросил Томаселли, держа карандаш наготове.
О'Доннел покачал головой:
- Никакой повестки. У нас лишь один вопрос: реорганизация патологоанатомического отделения.